Аландр де Маргон - Сахарные туфельки, Граваль, или Все вокруг круглого стола. Хроники Камелота

Ведь не будь незримых глазу молекул из чего б и составлялись тогда горы, леса небеса да и весь наш зримый, чудесный мир?

Но пусть читатель лучше сам пробежит взором и оценит сии страницы – отчасти грустные, отчасти веселые, собственно, как и все наше существованье в сем всегда загадочном, прекрасном, но отчасти и коварном мире.

Не кори, приятель-читатель, коли повествованье чем-то тебе вдруг не потрафилось, а коли труд сей оказался тебе неудобоварим, то недовольство свое потрать лучше уж на что-либо и в самом деле разумное да, пожалуй, и сочини-ка сам нечто более путное.

Желающий всем всех благ

Издатель

Король Скалтур, как сказывают, был сперва обыкновенный сельский житель и звали его на самом-то деле: то ли Балтур, то ли Балагур. А как вынул он однажды из скалы меч, то и стал тут уж сразу прозываться Скалтуром. И только некое время спустя получился из Скалтура – Халтур, а из Халтура – Алтур, а уж из того стал, наконец, и самый Артур, хотя это по сути и все едино – и один и тот же человек. Так что останемся поначалу при Скалтуре.

Никто и не думал, что он когда-нибудь угодит в короли, ведь все знали его, вроде как облупленного, и как им всем там тогда казалось, ни к чему особо выдающемуся непригодного. Да он и сам ни к чему такому особенному не стремился, а жил себе, как обыкновенно живут насекомые или растения – себя самих не превозмогая. Шибко высоко не взлетал, но и больно низко не опускался. Словом и не то, чтобы плавал, но и не тонул. Ну, а как он однажды совсем уж обеднел, то и решил пойти в стольный город Ладонь: поискать счастья, а еще более того и чего-нибудь съестного.

Шел он леском да степцой и не заметил, как угодил в сплошной каменный лес. Кругом одни камни неведомо какой силой кольцом составленные и никакой иной природной разновидности.

Выперлись они ввысь, словно растенья какие-то исполинские, но каменные, так что разве только дивиться этакому-то созданью натуры и можно. Дивился, дивился Скалтур целый день и устал уж под конец и дивиться, да и голод его совсем одолел, а питаний кругом никаких, одни тебе сплошные каменные изделия. Сел он на камушек, словно на пенек: «Лучше вздремну-ка, – думает, – может во сне какое съестное перепадет». А во сне ему отец, да дед, да иные родственники ближние и дальние из миров запредельных явились и говорят:

«Не робей, паря, дерзай шибче! Тебе планида вскоре счастливая выпадет, так что уж давай не подкачай да не прозевай! Ты в короне скоро ходить станешь, а мы сверху с небес на тебя глядеть, да радоваться будем. А покуда – гуд бай, гуд бой!»

Но потом вдруг вся видимость во сне испортилась – полосы да пятна пошли, да звук заунывный, ровно как в допотопном телевизоре, заскучал тогда Скалтур да и проснулся.

Глянул, а из скалы штука торчит какая-то, будто воткнул ее кто в щелку меж камней специально или же сама собой она, как-то из камня непонятным образом возникла.

Выдернул он штуковину из щели, а там надпись хитрою витою руною начеканена: «Меч складенец – кто достанет тот и молодец». Особенным грамотеем Скалтур, однако, сроду не бывал: ему оно без всяких разниц было, что буквы – что морщины на лбу, все одно как медведю расписание поездов, потому и значенья никакого особого в надписи он не уловил.

А на штуковине этой самой еще и кнопочка была с узорцем треугольчатым, а для чего она не сказано, всяк, мол, сам догадывайся. И как-то так уж оно само вышло, то ли пальцы нечаянно на кнопку эту наткнулись, то ли кнопка на них, только придавилась она нечаянно и тотчас же луч яркий острым лезвием из вещицы сей загадочной вытянулся и камни резать да дробить в мелкую труху пустился.

Надавил Скалтур кнопку опять, вроде как с испугу, и исчез луч тут же во мгновенье ока. Нажал кнопку нечаянно еще раз и опять луч острый камни сверлить да крушить принялся. Снова нажал и снова луч, как по приказу, в штуковину непонятную спрятался.

– Ну, с таким-то хозяйством не пропадешь, – думает, – оно хоть кого да и хоть чего враз растребушить способно.

И пошагал скоренькой походкой и дальше, в славный город аглинский Ладонь. Но только было к близлежащему лесочку приблизился, как оттуда из чащи навстречу ему разбойнички местные лихие повылезли.

– Отдавай, – говорят, – скорей чего у тебя такого хорошего имеется, а то всю душу тебе из пуза выпустим!

Скалтур долгие беседы с ними разводить не стал, а нажал скорей кнопочку заветную, неприметную и пошел тут меч-складенец сам собой по хребтам да головам разбойничьим прохаживаться. Застонали тут в голос разбойнички:

– Ой, ой! Уйми ты свою процедуру, говорят, мы к такому обхождению, отнюдь, не приспособлены, видим крутость твою и уважаем, а ежли хошь будь у нас хоть и атаманом.

– Нет, – Скалтур говорит, – не уйму покуда, жельмены, вы мне мне стол полный снедью не представите. Потому оченно я нонче проголодавшись буду.

Накрыли разбойники стол скорым манером да снеди всякой из закромов своих разбойничьих представили: «Питайтесь, мол, на здоровье, достойный господин, да токмо нас почем зря не забижайте».

Наелся Скалтур дальше уж некуда, запил это дело винцом да пивцом для задушевного равновесия и говорит:

– Хорошо с вами, господа разбойнички, да мне уж и в путь дальнейший пора, судьба меня знать торопит. Представьте мне, говорит, коня, чтоб у меня память про вас шибче сохранилась.

Представили ему разбойники и коня, куда ж тут денешься против силы такой мощной и непонятной и помчал себе Скалтур рысцой да галопом дальше.

Приехал он в город Ладонь по названию, а там народ совсем грустный да вялый будто уж месяц другой некормленный.

– Чего вы такие невеселые, будто, чего несъедобного наелись? – Скалтур спрашивает.

– Да не с чего веселиться-то, – отвечают, – были у нас и король и королева да извел их карлик носатый, Хнут по прозванию. В хоромы к ним влез, что червь в яблоко, да и опоил их зельем зеленым. Стали они бессловесны, как трава или огурцы. А принцессу Зануду хочет он в жены взять насильно и корону носит, будто он и совсем уж король.

Пошел Скалтур во дворец посмотреть на карлика этого, что это за гусь такой. Но еще и до дверей не дошел, а в воротах уж и карлик этот самый стоит, носом в землю упирается, мысли у всякого прохожего вынюхивает.

– Чё, надо? – говорит, – Знаю ведь заведомо зачем явился! Только валяй-ка лутше отселева покуда тебе всю щетину из хребта не повыдернули!

Другой бы тут затосковал, да прочь отправился, а Скалтур мужик, однако, настырный, складенец свой достал из котомки и хотел уж кнопочку ту известную надавить, чтоб нахальство дальнейшее карликовское прекратить, да тут карлик ловко так к нему подластился и через нос нежным женским воркующим голосом околдовывать начал.