Елена Щетина - Убить василиска, или Казнить, нельзя помиловать

Девушка не ответила, она заглянула в глаза паренька, как будто прицениваясь, а потом улыбнулась и протянула тонкую, нежную руку. Художник, сжал в своей грязной ладони хрупкие пальчики и помог незнакомке подняться, удивляясь её невесомости. А потом зашагал вслед за девушкой к сказочно прекрасному замку.

Вард, нахохленным воробушком сидел на краю бревна. Ну как так то! Решать, достоин ли он драгоценной Агафьюшки! А его спросить? Может он на эту драгоценность и не посягает совсем. Он ещё так молод! У него батюшка боле…. в шахматы играет. Он ещё и летописцем не стал толком. Вард собрался было сообщить честной компании о снятии своей кандидатуры, но, встретившись с огненным взором батюшки, совсем загрустил. Нет, девушка ему как раз нравилась. Варда сразу сразила её удивительная, такая природная мощь и в то же время лёгкость. С этой девчонкой и крепость можно взять, и на лавочке посидеть и лягух послушать. С другой стороны Вард уже и взял и посидел и послушал…. А теперь ещё и наслушался.

– Батюшка, – ворчал тролль, – ну что ты на него взъелся. Тощеват, так ведь не суп варить. Нарастёт мясо.

– Да зачем ему мясо? – горячилась Агафья, – он летописец. Вы хоть такое слово то знаете?

– Ой, не пугай, – рычал батюшка. – Мы, Гобсы, и не такие слова знаем! В общем, замуж за него не пойдёшь!

Летописцу вдруг стало обидно. Он встал. Исподлобья посмотрел на батюшку, а потом, сам удивляясь собственной бестолковости, боднул тролля в живот. Громыхало хмыкнул и поднял бедолагу за шиворот. Вард флегматично раскачивался из стороны в сторону. Ну и стоило удирать от рыцарей?

– Братишка, отпусти его! – взмолилась Агафья.

– Раз таки сцапал, об скалу и вся недолга! – горячился батюшка.

Громыхало младший поднёс бедного летописца к своему лицу. Вард, предвкушая обещанную скалу скукожился. Пахнуло кашей и яблоками. Вард посмотрел в смеющиеся глаза тролля и фыркнул в ответ.

– Ладно, уговорили, – буркнул снизу батюшка. – Но что бы мясо нарастил. И никаких литописисей!

– Сам ты, – начал было Вард, но тролль покачал головой и летописец обвис тряпочкой.

Да, Агафья то ему нравилась, а вот её батюшка определённо нет.

– Домой отпустите. – Без всякой надежды попросил он. Но ответа так и не дождался.

– Доброе утро! – прогремело так, что бедный летописец подскочил со своей мягкой постельки. И долго не мог понять, почему нянюшка так орёт, и куда делась недописанная картина во всю стену.

А когда понял, пригорюнился. Но окончательно затосковать ему не дали.

– Подъём! На пробежку бегом, бегом, бегом! – орал уже почти общий батюшка.

Вард, пытающийся одновременно натянуть порты, сапоги, да ещё и бежать, кое как вывалился из уютной пещерки и упал к ногам заспанной Агафьи. Следом выскочил Громыхало с недощипанной дрофой в одной руке и котелком в другой. Предполагаемый завтрак, почуяв свободу, заорал почище Гобса старшего и клюнул куда достал. Тролль от удивления разжал пальцы. Дрофа заметалась, проскакала по летописцу, метнулась к довольному собой батюшке, заскочила на отеческие руки и жалостливо заорала. Глаза Добса старшего удивлённо полезли на лоб, но руки уже гладили по ощипанной спинке бедную тварюшку. Братишка кинулся ловить сытный и полезный завтрак. Агафья побежала завтрак спасать. Вард, стараясь не попасть под ноги, отползал к пещере. Батюшка очумело обнимался с птицей.

Вард примостился за большим камнем, с интересом наблюдая за семейными разборками. Они так живо напомнили их с Василисом дружеские перепалки, что на душе парня потеплело. Он и, правда, был бы не против породниться с этими диковатыми, но уже понятно, что добрыми людьми. И троллями.

На завтрак была каша с грибами. Голодный после пробежки Вард не уверенно вытащил из мисы скользкий комок, хотел выбросить, но под строгим взглядом Агафьи не осмелился. Гриб хлюпнул в горле и осел, как показалось летописцу, где-то на рёбрах.

– Грибы полезны, – попыталась поверить девушка. Но ограничилась просто кашей.

– Ешьте, это хорошие грибы, тролли их любят. – Успокоил Громыхало, и отправил в рот содержимое корыта с завтраком.

Летописец бы успокоился, но, во-первых, он точно знал, что тролли и не такую гадость харчили, а во вторых в корыте он грибов не заметил.

После завтрака последовала тренировка с мечами. Правда, вместо меча летописцу вручили палку, видимо, чтобы не порезался. Не то, что бы Вард совсем не умел драться, но противный гриб при резких движениях хлюпал, и оказывался в самых не предсказуемых местах. Батюшка обидно ржал, Агафья ещё более обидно жалела. Поганый гриб просился на волю.

Обедать Вард отказался, а уже через час Гобсы бегали вокруг несчастного летописца, кто с отварами, кто с примочками. К вечеру молодой растущий организм взял своё, несмотря на все ухищрения будущих родственников. Вард сидел возле костра, пил травяной чай из помятой кружки, и слушал неспешный рассказ батюшки. Агафья пристроилась рядом и грела бок. Тролль гремел чем-то на импровизированной кухоньке. Дрофа, которой батюшка дал странное имя Катенька, сидела на коленях у своего спасителя. Светлячки резвились в небе, то прикидываясь звёздами, то срываясь в быстрый танец. Вард задремал и приснился ему летописец старший, играющий в шахматы с Громыхало.

Утро принесло странное известие. Появился проклятый замок, о котором кажется, знали все кроме Варда. Правда Вард в нём умудрился побывать.

– Мы должны туда пойти! – горячился общий батюшка.

– Надо всё обдумать, – не соглашалась Агафья.

– Сперва позавтракаем, – гнул своё Громыхало.

А летописец молча размышлял, не он ли в этом виноват. И тот ли это замок. Но переорать Гобсов, нечего было и думать. Победил Громыхало.

Папенька сердито ел из одной миски с дрофой, не отходящей от своего спасителя ни на шаг. Тролль пытался говорить о погоде. Получалось плохо.

– Я был в этом замке, – тихо сказал Вард, и предусмотрительно сжался в комок, но за столом стояла гробовая тишина.

– Это невозможно. Ты бы не ушёл оттуда живым. – Отрезал Гобс старший. – Наверное это был милый розовенький замок цветочной феечки. Утю-тю, усю-сю. И стоило тебе нахмурить бровки, как тебя отпустили. Ах, извините, уважаемый летописисиц, мы просто хотели напоить вас нектаром!

– Там были рыцари и ужасная женщина. И невидимая стена, через которую нельзя пройти. А ещё она одного убила…. Я пентаграмму нарисовал, и через неё попал сюда, не знаю почему. – Вард неожиданно вспомнил, что проходя через нарисованную им звезду подумал об Агафье, и покраснел.

– А и правда, – удивился Громыхало, – он ведь прямо из скалы появился! Я хотел спросить, да уж больно он испуганным был. А потом как то забылось.