Елена Щетина - Убить василиска, или Казнить, нельзя помиловать

***

– Да куда уж пуще…, – пробормотал Художник, выворачивая карманы перед лесными татями.

Те, издевательски подхихикивая, перебрали холсты, примеряясь, нельзя ли хотя бы на портянки, но забраковали, и неожиданно аккуратно сложили на травку. Горшочки и амфорки с красками тоже были пересмотрены, перенюханы, судя по сердитому отплёвыванию даже попробованы, но также признаны негодными.

Из глубины кармана вывалился одинокий медяк. Тати обидно заржали, кинули к ногам художника ещё пару денежек да кусок вяленого мяса и, ушли.

– Спасибо! – крикнул им в след Художник, одновременно заглатывая жёсткое, но такое вкусное подаяние и проверяя заветные горшочки. Уф, всё цело. Парнишка сложил своё богатство в котомку, закинул её за спину, и, жуя мясцо, пошёл по еле заметной тропинке. Должна же она, куда-то вести!

Толпа рыцарей материализовалась в зале с расписной стеной. Вард, несмотря на пугающую ситуацию, художество оценил, и его руки невероятно зачесались на дорисовать. Цветные угольки, за большие деньги выписанные батюшкой из-за границы, лежали в кармане. Но подобраться к картине не было никакой возможности. Летописец подрыгался, пытаясь напомнить о себе пленителю. Бесполезно. Рыцарь, держащий парня в вытянутой руке, даже не пошевелился. Минуты переходили в часы….

– Эй, – возмутился уставший бояться Вард. – Ты что, совсем весь железный? Ручка не отвалится.

Никакого ответа. Парнишка ещё поёрзал, пытаясь высвободить часть одежды из железных лап. Ткань затрещала. Вард, проклиная ткачей, рванулся из последних сил и шмякнулся на пол. Немного посидел, ожидая справедливого возмездия. Не дождавшись, нащупал в кармане угольки, и, пополз между ног застывших воинов к манящей его картине на стене.

– Вот он, импрессионизм! – восхитился заграничным искусством он и, не

удержавшись, продолжил несколько оборванных линий.

Грянул гром. Пол заходил ходуном. Рыцари, брошенными куклами, попадали на пол, да так и остались лежать. Завершённый рисунок вспыхнул алым цветком и обвалился трухой. Следом выпал кусок стены. Летописец, открывши рот, смотрел на журавлей, плавно улетающих вдаль.

Летний, приятный ветерок, шевелил его, так и не дочёсанные волосы. Вард вздохнул, покосился на сломанных рыцарей, и шагнул в проём.

Чёрная королева, ведьма, проклятая ва-бааан, имя своё Кунава почти уже забыла. Зачем оно. Для рыцарей, верных благодаря заклятью, она повелительница. Для пойманных в её сети, – любимая. Небольшой родничок, оформленный мраморной купальней на звериных ногах, был не только центром замка, он был центром всей жизни ва-бааан. Только он мог разбудить в чёрной душе ведьмы слабые отблески прежних чувств. И поэтому каждый раз просыпаясь, Кунава пыталась его уничтожить. Не получалось. Женщина вгляделась в прозрачную гладь воды, силясь найти там прежнюю себя. Тщетно. Лик ва-бааан навсегда был спрятан под человеческой личиной заклинанием. Кунава зачерпнула горсть воды и просто смотрела как та медленно, капля за каплей вытекает из узкой ладони. Для женщины время текло так же. Капля за каплей. От жертвы к жертве. Столетний сон, промелькнувший как одно мгновение. И опять всё с начала. Женщина смутно вспоминала обрывки грёз, из которых так не хотелось возвращаться. Да и возвращалась ли? И следовавшее за этим отвратительное действо. Нет, конечно, так этим людям и надо. И эти мужчины, если бы только они могли увидеть её настоящий облик….. Они бы её просто убили, и Кунава не была против. Даже этот смешной орден «Свирепого ожидания», ха-ха. Да бесполезно же. Против заклятья не попрёшь. Гордей вот не смог. А ей уже всё равно. Кунава попыталась сохранить в узкой ладони время – воду. Куда там! Да и сил, за внезапно короткий сон не сильно прибавилось. Ей хватало, а вот с прислужниками делиться почти нечем. Принесли парня и ладно. Женщина посидела, провела мокрой ладошкой по нежному лицу, стряхнув с себя морок и быстро пошла в зал с порталом. Не дошла. Грохнуло. Пол закачался. С потолка кусками повалилась лепнина. Упал портрет колдуна Гордея, предыдущего владельца, как замка, так и проклятия. С пола взгляд его показался Кунаве ещё более укоризненным, чем обычно. Женщина ускорила шаг. В зал, заваленный рыцарями, она почти вбежала. И поразилась количеству неподвижных тел. Это сколько же она прожила, если каждый…. Кунава тряхнула головой, отгоняя бесполезную мысль, и воззрилась на дыру, ещё совсем недавно бывшую пентаграммой перехода. Мальчишки не было. Было небо, солнце и грач, любопытно заглядывающий в дыру. Секунда, и бедная птица уже бьётся в руках ва-бааан.

– Для жертвоприношения сойдёшь, – сообщила Кунава грачу, и вышла из разрушенного зала.

Вард кружился по поляне, не как пушинка, а как долбаная лошадь запряжённая в ворот. Везде невидимая стена. И высоко и низко и….. Там, за стеной, журчит ручеёк и летают бабочки, там жизнь, еда, а здесь…. Но ведь должен же этот металлолом питаться? Вард почесал макушку и ужом проскользнул обратно в зал. Ничего за его отсутствие не изменилось.

Те же разбросанные железные куклы, те же голые стены и каменный потолок, та же обгорелая дыра, демонстрирующая кудрявые облака. Вард подошёл к одному из рыцарей и постучал по шишаку. Никаких эмоций.

– Выковырю и съем, – пообещал летописец ухватив забрало, но тут его взгляд упал на еле заметную нишу.

Кунава стояла возле алтаря с грачом в одной руке и ритуальным кинжалом в другой. Но древняя чаша так и не наполнилась.

– Да что такое твориться то? – возмутилась женщина, и в очередной раз примерилась к горлу птицы. Бесполезно. Кунава плюнула и швырнула несостоявшуюся жертву об пол. Но грач извернулся, распустил крылья и, обидно каркнув, вылетел из зала, напоследок уронив вонючую каплю в ритуальную чашу. Женщина возвела прекрасные очи к потолку, призывая, в свидетели безобразия хоть кого-нибудь. Но кто ответит ужасной ва-бааан? Хотя один зритель у неё всё же был. Вард, проникший сквозь фальшивую нишу, следил из-за колонны за сим действом. И ничего не понимал. Он даже хотел выйти и поздороваться, но что-то удержало. И, как вскоре понял летописец, к счастью. Потому что место грача занял рыцарь. И чаша наполнилась. И остальные рыцари ожили. И Кунава, царственным жестом, отправила всех на поиски царевича. Летописец не сразу понял, что царевич это он. И, что комнату ему теперь не покинуть. Но грач как-то залетел! Значит надо просто выше прыгать! Или…..

Кунава тупо смотрела на рисунок, красующийся на некогда белоснежной колонне. Пепел говорил о том, что портал активировать смогли. А вот осталось ли от тела что-то кроме пепла….

А летописец, перенесённый силой заморского импрессионизма, тем временем пытался вжаться в камень, слиться с ним. Его похищение теперь казалось милой забавой, а рыцари вежливыми сэрами, зашедшими к отцу на шахматную партию. Потому что судьба, в образе кривой пентаграммы, занесла его к горным троллям. Вард был не очень послушным мальчиком и няня часто пугала его этими самыми, которые едят детей на завтрак обед и ужин. Несчастный летописец смотрел, как огромный волосатый тролль, помешивая коряжкой в котле, напевал песенку про корову и молоко, пробовал своё варево, жмурился от удовольствия и добавлял то травку, то нечто жёлтое, а то и белые крупинки.