Александра Крючкова - ИСПОВЕДЬ ПРИЗРАКА. Игра в Иную Реальность. Премия им. Ф.М. Достоевского

Люди подходили и уходили. А я стояла рядом с мощами.

– Бог тебя любит, – улыбнулся монах, дал мне благословение и перекрестил на прощание.

Монахи уплыли, а я стояла на палубе и смотрела на Гору…

Неоднократно за историю Святой Горы монахи сталкивались с различными проблемами и хотели покинуть это место, тогда им являлась Богородица, оказывая чудесную помощь, и они оставались. Но, по преданию, однажды Она покинет Гору навсегда, и тогда исчезнет с Афона Её самая известная икона – Иверская, а затем Святая Гора уйдёт под воду, и наступит Апокалипсис.

***

– Лия, Вы не узнали, как называется та икона?

– Ах, да! Янис тоже не знал. Но он позвонил на Афон, и монахи сказали: «Взыскание погибших».

Я на мгновение замерла, а потом достала из сумки брошюрку с акафистом этой иконе и показала Лие.

– Ничего себе! Как Она Вас к себе… позвала!

– Да, я читаю его на границе с Афоном каждый вечер. Вы не поверите, но с этой иконой у меня «связь» с детства. Длинная история…

– Ну расскажите, мне интересно, правда!

– Я тогда училась в церковно-приходской школе и пела в храме. В нём была икона, я не знала её названия, но она всегда меня к себе «звала». Когда я не пела на клиросе, а просто приходила на службу, всегда стояла у неё. Прошло много лет, я устроилась на работу в итальянскую компанию, и одна из сотрудниц сказала, что та икона называется «Взыскание погибших». Несколько лет спустя в книжке православного священника я прочитала, что «Взыскание погибших» помогает в критических ситуациях, когда человек находится на грани «погибели», например, самоубийства, то есть потерял последнюю надежду и лишился последней опоры, не может помочь себе сам, при проблемах с наркозависимостью, ей молятся за без вести пропавших, убитых и умерших не своей смертью, за детей, оставшихся без родителей. И тогда я поняла, что это – моя икона. И что она помогала мне… Я у Вас её заберу… Странно: я её сразу почувствовала, но не узнала. Знаете, почему? Это не тот образ, который был в «моём» храме. И не греческий образ. Но точно Она. Есть несколько особенностей этой иконы. Посмотрите, пальцы Богоматери сомкнуты в замок. Она будто стеной тебя окружает и не даёт рухнуть в бездну. У Неё распущены волосы, и нет на голове платка, Она будто обычная женщина, как мама. Младенец изображается стоящим у Неё на коленях, и одной рукой обнимает Её за шею, как обычный ребёнок.

Я достала из сумки свою книжку «Храм Сердца» и протянула её подошедшему к нам Янису, но не успела ничего сказать, как появился его отец и, поздоровавшись, стал что-то быстро-быстро говорить по-гречески.

– Отец сказал, что здесь Патер Гавриил, с Афона проездом, пойдёмте к нему? Вы сможете у него взять благословение. Мы с ним давно знакомы. Он очень хороший человек.

Мы вышли из лавки, отец Яниса провёл нас в соседний дом, где мы и увидели Отца Гавриила. Он был в чёрном облачении, довольно-таки молод. Янис представил нас друг другу и добавил, что Отец Гавриил прекрасно понимает по-английски, знает множество иностранных языков, включая арабский и арамейский, и читает древние манускрипты и рукописи в оригинале.

– Что это за книга у Вас в руке? – спросил Отец Гавриил.

– Я как раз хотела попросить Яниса, – улыбнулась я в ответ. – Хочу передать, то есть подарить её Библиотеке Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне.

Я протянула книгу Отцу Гавриилу, и он стал с интересом рассматривать обложку, на которой изображены два слоника на лавочке в лесу, сидящие спиной к читателю, любуясь звёздным Небом, один из них – маленький, а другой – большой. Отец Гавриил улыбнулся, погладив их хвостики.

– Это – я, а рядом – моя мама, – улыбнулась я. – Книга называется «Храм Сердца», она состоит из трёх частей: первая – 40 стихотворений, или «сорокоуст маме», вторая – стихи, написанные во время учёбы в церковно-приходской школе, и третья – более поздние, отголоски церковного хора. Книга посвящена маме, Патриарху Алексию II и известному русскому поэту Александру Блоку, потому что он когда-то написал про «девушку, которая пела в церковном хоре» – почти про меня.

– А почему Патриарху? – с интересом переспросил Отец Гавриил, медленно пролистывая книжку и пытаясь прочитать называния стихов.

– Тогда в Москве ещё не было Храма Христа Спасителя, и Патриарх служил в храме, где я училась и пела.

– Подпиши Игумену Эвлогиосу, это глава Руссика. Через пару дней праздник Святого Пантелеимона, и мы передадим ему твой подарок.

– Знаете, кто он? – улыбнулся Янис после возвращения в лавку. – Недавно его назначили Архимандритом Ватопеда. Он молодой, но Бог его продвигает вверх. Он был в Иерусалиме и служил с Патриархом Иерусалимским на Воздвижение. В следующем году он хочет взять меня с собой в Иерусалим. Я пришлю Вам видео, где он служит с Патриархом…

К нам подошла Лия и сообщила, что «ушла» икона, на которой Христос держит в руке земной шарик, опоясанный зодиакальным Кругом, а на самом шарике изображены планеты.

– И Сатурн с кольцами, и Луна, – улыбнулась я, вспоминая икону.

– Верите, что планеты влияют на наши судьбы? – спросила Лия.

– Судьбы пишутся на Небесах. А волхвов привела к Христу Звезда, – ответила я. – Несколько лет назад в аэропорту Салоники продавали дорогие рукописные иконы с изображением знаков Зодиака, а на сертификате с печатью было написано, что данные иконы представляют собой копии фрагментов древней росписи стен одного из Афонских монастырей. Янис, Вы, случайно, их не видели?

– Нет, но вполне возможно, что они там действительно были, – ответил Янис. – Вы сегодня ездили поклоняться Горе на кораблике, а какие Святыни привозили с Афона?

– …Дары Волхвов…

***

«Лон-Дон, Лон-Дон…» – я очень устала. Здесь постоянно идёт дождь и стелется Туман. Туман, который поглощает всё и вся. И меня. Он поглотит и меня тоже.

«Лон-Дон, Лон-Дон…» – колокольным звоном раздаётся у меня в голове, а мы сидим на скамейке у Темзы с Серёжей Добронравовым и молчим. Он такой же молчун, как и я. Кажется, он – писатель. Я очень устала. И даже не помню, как мы здесь оказались. Сквозь голые ветки деревьев, похожие на решётку, ползут мрачные тучи.

«Лон-Дон, Лон-Дон…» – какой-то Мужчина появляется из Тумана. Мне страшно с ним встречаться. Почему? И я проваливаюсь в Туман.

Мы стоим с Серёжкой на нулевом меридиане в Гринвиче, и я говорю ему: «Всё изменится! Здесь жизнь начинается с нуля!», и мы поднимаемся в Башню Королевской Обсерватории. Я закрываю глаза, но опять появляется тот Мужчина.

«Лон-Дон, Лон-Дон…» – я не вижу его лица, но он смеётся, злорадно, едко, и мне снова страшно. И я опять проваливаюсь в Туман.