Владимир Мухин (Влад Эмм) - Посланник воли

Кто-то подкрался к нему, словно к глупому кролику. Парень не успел обернуться, как холодный металл упёрся между лопаток. Королевские стражники! Неужели они бродят здесь? Теперь к каждому дому приставили по солдату. Вот тебе и эпоха техноидов.

Орвин устал бегать и прятаться. Хотелось развернуться, дать отпор воинам, чтобы умереть прямо здесь, насладившись запахом дивной выпечки напоследок. Лучше так, чем скитаться по всему Долханду, пугаясь каждого шороха.

– Черт вас дери! – прошипел парень и развернулся.

Голод вытравил последние капли страха. Он готовился ко всему, но не к этому. За спиной стояла девушка лет восемнадцати. Высокая блондинка с синими глазами и длинными волосами, заплетенными в широкую косу.

На ней было светлое платье с цветочным орнаментом, идущим от декольте до самого низа. Из-под подола торчали высокие сапоги, какие носят солдаты. Сочетание было нелепым, а ещё незнакомка держала странную штуку, похожую на обломок меча.

Круглая черная рукоять, острие будто обрублено, заточка лишь с одной стороны. В целом эта вещь походила на мусор или на штуку для шуток.

– Стой, если жизнь дорога, – грубо сказала девушка, ее румяные щеки стали заметно краснея.

– Жизнь? Я уж и сам не знаю, дорога она или так… – пожал плечами бродяга. – Что у тебя за штука в руке?

– Рубилка, – девушка подняла брови и взвизгнула, говоря это слово.

– Хех, так и знал. Этой мотыгой можно только рубить. У нее острия даже нет.

– Зря смеёшься, разбойник! Она хорошо сечет ветки и сорняки. Поверь, ей можно рубить и людей. Особенно таких наглых!

Орвин выставил руки перед собой, будто строил невидимую стену. Он улыбнулся, стараясь говорить поспокойнее, чтоб усмирить деревенскую амазонку.

– Охотно верю. Отличная… железяка. Знаешь, я не разбойник. Точнее, пока не совсем, – после этих слов Орвин широко улыбнулся.

– Что значит, пока?

– То, что я очень голоден. Если сейчас не поем… Точно уйду в леса грабить путников.

– Хмм, ты откуда? Почему здесь шатаешься? – девушка говорила грубо, хотя уже мягче, чем раньше.

– Из Всеграда. Учился… Но вышло так, что я агреб. Вот сбежал, чтоб в Удел не сослали. Прости, если вдруг напугал.

– Король уже совсем помешался! Скоро каждый, у кого нет мешка золота, станет агребом! Хорошо хоть нас это все не коснулось.

Девушка вздернула носик и опустила смертоносное оружие. Она была на одной волне с Орвином, что уже хорошо. Парень не стал говорить обо всех своих трудностях. Хотя, крестьянка это и не просила.

Ей было страшно больше чем Терну, и она пыталась понять, не опасен ли нищий скиталец. После короткого диалога, Ангелия (так ее звали) спросила, не нужна ли Орвину помощь. Она поняла, что Терн не бандит, отчего заметно раздобрилась.

Парень этого только и ждал, потому спросил насчет выпечки, предложив взамен деньги, которые были отвергнуты. Второй раз за день ему помогли бескорыстно, не считая случая с Борро.

И вскоре Орвин любовался закатом, сидя на пороге сарая с хлебной лепешкой в руках. Внутри было вкусное мясо, дающее глубокое насыщение.

Парню стало по-настоящему хорошо. Не хотелось идти, думать, чувствовать. Он растворился в прохладном воздухе вечера, впав в легкий транс.

– Эй, бродяга. Арвин, ты там поел? – спросила Ангелия, вытирая влажные руки о платье. Она отходила куда-то и, похоже, там что-то мыла.

– Я Орвин… Да, почти что закончил. У тебя найдется вода? – проглотив кусок лепешки, ответил парень.

– Слушай, ты задержался. Жаль, что в столице такое. Но мы сами не слишком богаты. Помогла чем смогла, вот и все. Конечно, можешь попить. Но тебе придется уйти.

– Отлично, уйду! Не жить же на пороге этого сеновала, – усмехнулся Орвин и встал.

– Не лучшее место для всеградца, – оценила шутку Ангелия. – Возьми воду там. Бочка возле крыльца.

– Хорошо. Ты очень добрая, кстати, – отметил Терн, что немного смутило селянку.

Парень пошёл к воде, где утолил свою жажду. Конечно, он не мог жить у этой дамочки. Но где тогда ему зацепиться? Надо узнать насчет работы в деревне. Не просить же лепешки по дворам каждый вечер…

Орвин вытер губы, желая все уточнить. Но тут во двор вошёл крепкий мужчина. Он был чем-то похож на Ангелию. Судя по возрасту, явно ее отец. На лице рыжеватые усы, глаза суровые, но не злые. Рукава рубашки закатаны, из-под них видны крепкие загорелые руки.

У крестьянина «рубилки» не оказалось. Но радоваться тут было нечему. Судя по взгляду мужчины, Терн зря запил эти лепешки. Надо было сразу убраться, а не устраивать посиделки.

– Здравствуйте, меня выгнали из Всеграда. Был голоден, вот и зашёл, – протараторил Орвин, стараясь сказать все и сразу, чтоб умерить пыл мужика. Но последнему было плевать.

– Ты хочешь обесчестить мою дочь?! – крикнул он, дрожа как при сильном ознобе. Его ноздри раздулись, а глаза налились краснотой.

– Что? Для чего… То есть, нет! Мне сейчас не до этого… Королевская стража…

Терну не дали закончить. Здоровяк сделал шаг, тыкая в него толстым пальцем.

– Что ты делал с моей дочкой, слизняк?

– Ел! Мы с ней ели лепешки. Точней, я один, а она просто дала! – выпалил Орвин, и краем глаза присмотрел камень, лежащий неподалеку. Хотя, камнем такого «медведя» не свалишь, тут копье уже надо…

– Смеёшься надо мной, полоумный?! Твой хребет треснет быстрей, чем опомнишься! – усы мужика шевелились от гнева. Неизвестно чем бы все кончилось. К счастью, подоспела Ангелия. Она лёгкой тенью шмыгнула к Орвину Терну, закрывая его от отца.

– Папа, ты хуже варвара! Я, действительно, дала ему две лепешки. Не бойся, тебе ещё много осталось. Сам же учил помогать тем, кто нуждается. Арвина выгнали из Всеграда из-за новых реформ. Он пешком к нам пришел, понимаешь?

– Я Орвин, – шепнул из-за спины парень.

– Какая разница, замолчи!

Отец Ангелии крепко задумался, словно от него зависела судьба мира. Спустя томительные секунды, он попросил дочь уйти, обещав, что не тронет бродягу.

– Так… Воспитанник академии… Дай-ка я на тебя погляжу, – пробасил он, сверкая глазами. – На благородного принца не тянешь. Но благородные нам ни к чему… А так, вроде бы не крысеныш. Хоть и малость придурковатый, – на последних словах мужик улыбнулся.

Выглядело не совсем дружелюбно. Хотя, это лучше чем вопли с угрозами.

– Я не придурковатый, а просто устал, – подмигнул парень.

Молодость была прочнее щита. Терн переводил оскорбления в игру или шутку. Злиться на веселого раздолбая было очень не просто.

– Хах, по тебе сразу видно! – откровенно расхохотался хозяин. – Ну, так отдохни в травном сарае! Что ночью городить огород? Завтра тогда покумекаем.

Папаша был чистым оборотнем. Только тот превращается в зверя за считанные секунды, а дядька наоборот подобрел в один миг.