Алексей Кудесин - Школа богатырей. Вольные люди

– Теперь нам нужно положить прямо в серёдку каменного ложа, – раздался голос писаря. Любимка рискнул и повернул голову. Тягатели собрали аккуратную площадку из массивных камней. Сделано это было в том месте, где неповреждённым остался замёрзший кусок выложенного булыжником двора.

– Любим, помоги нам! Потом сможешь отдохнуть…

Он кивнул и прикрыл глаза.

– Раскачиваем его. Взяли! Взяли! ВЗЯЛИ!

Любимка изо всех сил дёрнул земную тягу вверх. Вокруг него раздался единодушный полу крик полу выдох.

Граум! Двор отозвался, как гулкий барабан. Во многих домах что-то звонко рушилось, со стен падали камни. Постепенно все это затихло, осталось лишь тяжёлое дыхание нескольких человек.

– Уф, как тяжко… – пропыхтел Ярополк. Грудь его высоко вздымалась, но у парня никак не получалось отдышаться. Калики и писарь одинокого прикрыли глаза и замерли, словно прислушиваясь к себе. Используют земную тягу, чтобы унять усталость, мелькнула мысль.

Любим вытянулся посреди ложа из камней. Широкие и массивные камни цеплялись друг за друга, тягатели уложили их так, чтобы вес распределялся по широкой площади.

– Ну и тяжеленный же ты, парень, – с восторгом проговорил бронированный калика. – Кто бы мог подумать, что булава легендарного богатыря будет столь весить…

– Булава? – спохватился Олег. – Где она? Неужели упустили?

Он поглядел на то место, где "тонул" Любимка. Писарь встревоженно сверкнул очами, зрачки тут же дрогнули и он прислушался к внутренним мыслям.

– Разве ты не приметил? – Фёдор осклабился. – Булава Ильи способна уплотняться. Она может быть огромной, а может стать такой крохотной, что поместится в кулак…

Любимка с трудом подтянул к себе правую руку, сжатую в кулак, а внутри… и правда что-то твёрдое и колючее. Медленно разжал пальцы, на ладони лежала крохотная булава с шипастой головой. Отрок ахнул. Булава выглядела столь плотной, что казалась реальнее руки.

– Вот это да! – воскликнул Олег. – Впервые вижу такое совершенство в обращении со сталью.

– Видел бы ты, как этой штуковиной управлялся Муромец, – проговорил Фёдор. – Она пропитана тягой, он мог метать её, а потом призывал назад. Ничего в этом мире не могло устоять…

Любимка ощутил восторг. Но какой-то вялый, как сквозь толстую подушку усталости и боли. К тому же никто не разрешил ему снять усилие направленное вверх.

– С этим разберёмся потом, – прервал калик Полушка. – Любим, пробуй расслабиться. Камни сложены на широкой поверхности внахлёст друг на друга. Должны выдержать…

Несмотря на уверенное лицо, голос писаря слегка дрогнул.

– Давай, – сказал калика Олег. – Ты не можешь вечно оставаться в напряжении. Тебе надо отдохнуть.

Любим ощущал, как пот застилает глаза, кивнул. Сил совсем не осталось. Медленно откинулся на спину и положил руку с булавой рядом с собой.

– Теперь попробуй убрать усилие… – скомандовал писарь. – Только медленно. Не разом, а постепенно…

Любимка снова кивнул. По лбу тёк пот, щипал глаза и ссадины. По подбородку ползла кровь из прокушенной губы. Он не замечал ни того, ни другого. Медленно начал отпускал земную тягу.

Хрусь! Хрусь! Ложе под ним похрустывало и наливалось внутренним напряжением. Стрельнуло мелким камушком. Писарь присел и внимательно вгляделся в основание сложенных камней.

– Держится. Главное не ёрзай, вообще не шевелись!

– Как же это хорошо… – выдохнул Любимка. Его выдох колыхнул волосы людей и пошёл гулять по двору не хуже Темниковых проделок.

– Любим! Держи себя в руках, – спохватился писарь. – Расслабляться полностью нельзя. Можно немного отдохнуть…

После этого Любим лежал, возвращаясь в мыслях к земной тяге, едва хруст под ним приобретал угрожающие нотки.

– Что случилось? – молвил Фёдор. – Отчего он стал таким? Ждали сильномогучего богатыря, а он… Грхм.

Последнее слово грузный калика проглотил, так и не сказав.

– Вот именно, что грхм, – отозвался писарь. – Мы предполагали подобный исход, хоть и надеялись, что участь сия нас минет.

Вокруг собрались калики и писарь. Тягатели переминались с ногу на ногу поодаль. Любимка все бы отдал, чтобы стоять сейчас вместе с ними.

Фёдор положил ладонь на сапог отрока, тот почувствовал, что может ещё на чуток расслабить узелок напряжения у себя в груди.

– Спасибо, дядька Фёдор… – прошептал отрок. Бронированный калика небрежно кивнул и продолжил:

– Почему он не может справиться с тем, с чем у Несмеяны не было никаких пробоем?

– Несмеяна сызмальства с этим даром, – Полушка поглядел на Олега. Тот кивнул.

– Да, её мамка сказывала, что младенец умел менять вес ещё в утробе. Порой она думала, умрёт от тяжести, а иногда делалась такой лёгкой, что едва не взлетала.

– Вот, – кивнул Полушка. – Несмеяна выучилась этому навыку ещё до рождения. Поэтому с этим у неё проблем никогда не было. Любим теперь оказался в положении младенца, которому сызнова нужно учиться ходить.

– Как же мне учиться ходить, если для меня земля, как болото? – воскликнул Любимка. – Я как те менестрели на ярмарке, которые натянут верёвку меж деревцев и ходят туда сюда, балансируют. Стоит на миг отвлечься, тут же сверзишься вниз. Мне что же теперь всю жизнь как те менестрели?!

Полушка повернулся к нему, зрачки писаря пульсировали, в голосе явились нотки Харитона.

– Коли для Руси потребуется, так и проживёшь, – сказал он сурово. Губы отрока дрогнули. Потом глаза сверкнули, лицо обрело твёрдые черты.

– Я готов! – Любим попытался подняться. Каменный лежак затрещал и зашатался.

– Тише, тише! Пока этого не требуется, – калика Олег уложил его назад.

– Скверно то, что такого мастерства быстро не приобретёшь… – продолжал Полушка. – Потребуются длительные и очень кропотливые занятия. Любиму придётся фактически заново учиться ходить и сражаться.

– Нам бы сперва добраться до дома, – проговорил Олег.

– Никогда бы не подумал, что проблема появится именно отсюда… – пробормотал калика Фёдор, его рука все ещё лежала на ноге Любима, подпитывая его силой.

– Харитон предусмотрел и это, – задумчиво проговорил писарь. Он прислушался к чему-то и с сомнением поглядел на Любима. – Тренировки начнутся здесь и сейчас. Любиму необходимо добраться до берега Днепра.

– Что?!

– Что?!

– Ка-ак?!

Несколько голосов слились в один. Любимка попытался подняться. Каменное ложе под ним хрустнуло и распалось. Отрок бултыхнулся в землю, как в омут. Калики одновременно прыгнули к нему, протягивая ладони. Они ухватили отрока за плечи и лишь тогда поняли, что он провалился лишь по пояс, потом погружение замедлилось.

– Я… у меня… – проговорил он, говоря отрывисто и скоро, словно втискивал слова меж моментами большой сосредоточенности. – У меня… Получается…