Андрей Киров - Приключения поэта в заколдованном лесу

Не заметив как, поэт, чувствуя себя типа Тютчевым, зашёл уже в густой смешанный лес, где почти не было травы, как на открытом пространстве заросших полей, и было, как казалось на первый взгляд, меньше сырости. Но он хорошо знал – это обманчивое впечатление. Вся дождевая вода притаилась на ветвях деревьев. И стоило сделать неверное движение, задеть рукой ветку, как сразу рискуешь промокнуть с головы до Амстердама (до ног) под каскадом дождевых капель, мигом слетающих с листьев. Не успеешь глазом моргнуть, как превратишься в мокрого тюленя, плюхнувшегося с льдины в джакузи… т.е. станешь весь сырой.

Артём увидел под елью – не поверил своим глазам, – великолепный экземпляр чудовищно-огромного размера – король грибов – белый. Гриб картинно возвышался в гордом одиночестве у одного из узловатых корневищ дерева, с широкой, блестевшей, словно покрытой лаком, тёмно-коричневой шляпкой и кряжистой могучей ножкой. Красавец! (Ударение на «е») На шляпке, – парня добила такая скрупулёзная прорисовка деталей в этой картинке, – лежал маленький берёзовый листочек. Как последний мазок в картине художника.

У мол-чела (молодого человека) перехватило дыхание: он остановился как вкопанный, и уставился на это чудо природы лесного зодчества. Не может быть! Он даже протёр глаза, не веря им. Таких грибов он никогда в жизни не видел; не то, что кто- нибудь из знакомых приносил, та же соседка Зинаида Григорьевна. Уж на что грибница-профессионалка, даже она ни одного, подобного этому, не вынесла из леса, по телевизору никто не мог похвалиться такого размера грибом. Ну, теперь маманя точно будет рада, несмотря на несчастную любовь Наташи Перейры к открыточному покорителю дамских сердец – поклонниц страстных женских романов. С тонкими усиками на кошачьей морде и масляными глазками, от каких балдеют дамы, страдающие излишним весом, что вот бы и им родить ребёнка от такого красавца и выйти за него замуж – еды в доме много; я бы его каждый день кормила блинчиками со сметаной. И залётного квакера в плюшевом смокинге на десерт.

Не отрывая взгляда, как загипнотизированный, он направился к феномену грибного братства и, когда оставалось метров пять, вдруг обо что-то споткнулся и упал. Выронил пакет из рук. Пакет раскрылся; из него высыпались грибы, и хихикая, разбежались в разные стороны. Его поразило – грибы резво и комично мельтешили тонкими длинными ножками. Такого в своей жизни он ещё не видел, чтобы грибы бегали. Сначала кот заговорил, теперь бегающие грибы, чего ждать дальше! Машинально взял пакет и понимая, что выглядит смешным, заглянул вовнутрь, лелея слабую надежду, что ему показалось, и грибы лежат на месте. Фарватер на кипли- даун! Пакет был пуст. Чувствуя себя обманутым, словно над ним кто-то чудит, и, чтобы усилить комизм ситуации, он сунул руку в пакет и пошарил. Кроме ёлочных и сосновых иголок, и травинок внутри ничего не было. Для полного и окончательного конфуза, чтобы свидетели его, как если б они присутствовали, смеялись в полную силу, он чуть ли не сунул в пакет лицо, словно у него искривился фокус зрения. Грибов и в этом случае, увы, не наблюдалось.

Артём встал, отряхнулся и тут заметил, что белого гиганта под деревом нет. Вместо него на корневище сидел маленького – чуть повыше гриба- боровика – росточка, древний дедушка, едва доходящий ему до колена, весь заросший густыми пепельно- пшеничными волосами и бородой, спускавшейся до пояса. Нос картошкой, густые, нависшие над маленькими глазками брови. Одет в ветхий кафтан, или зипун – не поймёшь – какие Артём видел в фильмах на псевдоисторические темы, черные, типа джинсы и разбитые, с широкими носами и голенищами- раструбами, высокие сапоги. На голове у дедушки – молодого человека этот нюанс в одежде миниатюрного старичка особенно поразил, – чёрная бейсболка. Это уже было слишком. Но несмотря на такой полу-клоунский прикид Артём сразу понял, кто перед ним сидит. Собственной персоной – леший – хозяин леса. Сказочный персонаж из русских сказок. В тоже время лесной гном был совсем не страшный, хотя и смотрел внимательно, исподлобья на парня. Даже вызывающий своим видом и позой симпатию и улыбку. В руках у дедушки – он держал дудочку. Где-то в глубине леса заухало, отдалённо; если б он прислушался внимательнее, похоже на хохот водяного.

Сильно заколотилось сердце, выступил холодный пот, противно начали подрагивать мелкой дробью колени. Артём тыльными сторонами обеих ладоней протёр глаза.

Под сосной опять стоял гриб. Ещё красивее, чем когда он увидел его в первый раз.

Неуверенно сделал по направлению к нему два шага.

Спокойно, повторил поэт про себя. Надо держать себя в руках! Тут в ветвях раздался резкий, неприятный, скрежещущий звук, словно сидела, притаившись, какая-то птица. Артём вздрогнул и увидел что на корневище опять появился леший.

Центнер стирального порошка в грызло этому придурку, что его рекламирует, – у меня «кровля протекла»! Не стоило пить брагу, кажется она ещё не дошла до кондиции!

– Что уставился? – спросил мифологический дедок. Враждебности в его голосе не было. Поднес дудочку к губам и стал выдувать сочные чистые звуки, напоминающие какую-то мелодию. Вполне из народного фольклора. Артём кое- какие песни знал оттуда. Но, отнюдь, не напевы из музыкальных композиций битлз и роллинг стоунз. Уж их то Артём сразу бы узнал. Начальник сосен, елей и берёз перестал на миг дудеть. – Шёл и иди дальше!

Поэт вытаращил глаза.

Точняк глючит не по-детски, словно в прострации подумал бывший муж двух симпатичных дам, приеду после отпуска в город, схожу к слесарю- психотерапевту. Развернулся и сделал несколько шагов в глубину леса. Вот кому рассказать, засмеют: Артём, у тебя «крышу скособочило»! Он остановился как вкопанный. Надо придти в себя, успокоиться. Дыши, парень, носом и животом глубже, как дышат йоги, говорят, помогает от нервного перевозбуждения. Посмотри по сторонам. Обыкновенный лес среднерусской полосы. Ёлки. Сосёнки. Березки. Встречаются дубы и ольха. Лес. Куда он ходил сотни раз за свою жизнь. Привычные, приятные для обоняния лесные ароматы: хвои, мокрых листьев, мха, даже гниющих сваленных ветром или трухлявых деревьев. Где-то стучит дятел. Тук-тук, тук-тук. Ветер колышет кроны деревьев. Они так тяжело и медленно ходят из стороны в сторону под его напором. Значит, я не крезанулся*, подумал он. А что если с ним заговорить? Все равно никто не видит, не подумают что парень, у него, то есть у меня – с головой – аптаун-крейзи* – не в порядке, если это галлюцинация. Хотя он понимал, что это не так, чувствуя спиной взгляд дедушки.