ЮГ - Кровь мага

То, что было на ней повергло его в ужас. На деревянные доски люди в бронированных железных доспехах – благородные рыцари королевства выводили закованных в железные цепи магов. У каждого из них пыльцы были покрашены в свой цвет. У кого-то они были фиолетовые, у кого-то красные, у кого-то серые. Алфи с ужасом смотрел на маленького мальчика, не старше Джереми, который шёл, прижавшись скованным цепями телом к пожилой женщине. На глазах обоих стояли слёзы, пальцы обоих были чёрными.

– Твари, – прошептала леди с красными пальцами. Она щёлкнула ими, и один из стражей, ведущий мальчика, схватился за горло, начав задыхаться. – беги быстрее! – закричала леди юнцу. Тот оглянулся на женщину, по-видимому его маму, и, получив её ободрительный кивок, бросился наутёк, но его тут же схватил другой страж. Мама мальчика закричала от отчаяния.

У Алфи ёкнуло сердце. Он стоял и откровенно не хотел понимал, что только что произошло. Но в его сознании всё равно появились мысли, что людей сковали в цепи из-за того, что они маги. Алфи старался отогнать самые ужасные мысли, но воображения всё равно раз за разом проводило линии между женщиной с почти сбежавшем мальчиком и самыми дорогими людьми в жизни Алфи: Эйми и Джереми.

А тем временем стражи успели схватить и заковать в цепи леди в мантии. Алфи всё это время находился в прострации и очнулся только тогда, когда сопротивляющуюся леди уже приволокли на сцену. Пленных выстроили полукругом лицами к зрителям. Страж вывел леди в центр сцены и достал серебряный кинжал. Алфи словно парализовало. Он догадался, что сейчас произойдёт, но не мог закрыть глаза. Нет, он не боялся крови, да и человеческие органы не раз видел за семь лет учёбы в лекарском университете, но он и представить себе не мог, что когда-то будет смотреть на казнь, ему, ярому оптимисту и любителю жизни, даже мысль об убийстве человека человеком была противна. А тут… Страж улыбнулся леди и посмотрел ей в глаза.

– Прости, что не смогла помочь тебе сбежать, мальчик. Мне жаль тебя. – сказала леди, прежде чем страж воткнул серебряное лезвие прямо в её сердце. На фиолетовой мантии образовалось чёрное пятно. Это была кровь. Леди пошатнулась и упала замертво.

В толпе послышались одобряющие возгласы. Кто-то даже крикнул «так и надо ей, ведьмы должны умереть», а Алфи всё не мог отвести взгляда от незнакомки, показавшей свою магическую сущность, чтобы спасти неизвестного ей ребёнка. Мальчик плакал. Он прижался к рваным юбкам матери и плакал, смотря на тело леди. Все маги на сцене плакали. Их руки перекрасились в синий, только у матери мальчика они оставались чёрными. Она и не смотрела на труп. Она что-то шептала сыну со слезами на глазах.

– Следующий! – выкрикнул страж, только что убивший леди, и маму мальчика вытолкнули из полукруга, нарочно задев локтем её сына. Мальчик открыл рот в отчаянном крике, но не издал ни звука. От страха у него пропал голос.

Алфи не видел ничего, кроме женщины, которую вывели в центр и поставили лицом перед стражем с ножом. Почему-то ему показалось, что седые волосы женщины на солнце стали немного рыжими. Он во все глаза, не смея пошевелиться, с выступившими слезами смотрел, как страж прицеливается, и нож в его руке входит в ни в чём невинное сердце. Женщина пустила слезу и попыталась повернуться к сыну, чтобы в последний раз увидеть его, чем сделала только хуже, поскольку её тело упало прямо к его ногам.

– Мама, нет, – пролепетал он, не веря своим глазам. Его чёрные руки перекрасились в красный, в глазах начал загораться огонь. – ненавижу вас, – закричал мальчик, обращаясь к страже. Детский голос пронзил резко наступившую на площади тишину, – почему вы ничего не сделали? Почему не спасли мою маму? Монстры тут только вы! – закричал мальчик людям, стоящим перед сценой, но тут страж закрыл ему рот и насильно потащил куда-то в сторону, пока мальчика не закрыла собой стража. Раздался пронзительный детский визг, навсегда вошедший в память каждого присутствующего при этой казни. Алфи закрыл глаза. Мальчика больше не было слышно.

Прошла неделя с тех пор когда трясущийся всем телом, еле держащийся на ногах Алфи пришёл домой. Как только Эйми открыла мужу дверь, он бросился к ней и, обняв жену, громко заплакал, уткнувшись головой в её плечо. Эйми потребовалось несколько дней, чтобы успокоить его. Что только она не пыталась, чтобы помочь мужу, но он не то, что не говорил ей, что привело его в такое состояние, нет. Алфи вообще не говорил, три дня не безвылазно пролежав в кровати. Тогда Эйми пошла на решительные меры и попросила помощи у Адели. Та через четыре часа после отправления письма примчалась к порогу их квартиры с огромной корзиной в руках. Она принялась за лечение сына, но у неё на этой почве возникли ссоры с женой пациента. Эйми была против определённых лекарств, поскольку знала об их не совершенности. Эти знания были чем-то вроде военной тайны, которой она не при каких обстоятельствах не могла поделиться с Адели. Так что и споры с ней Эйми прекратить не могла, всё продолжая утверждать, что не доверяет этим средствам, каждую свободную минуту напоминая, что она лекарь и лучше разбирается в медицине. В ответ Адели говорила, что использовала эти лекарства всю свои осознанную жизнь. Ссора так бы и не закончилась, если бы на третий день лежания в кровати Алфи резко не пронзила мысль, что люди, которых он до безумия любит и которыми дорожит, ссорятся из-за того, что он просто не может вылезти из постели. Рассудок, утерянный после огромного ошеломления, постепенно возвращался к нему. В этот день Алфи рассказал маме и жене, что именно сумело так его напугать. Сказать, что Эйми была поражена – не сказать ничего. Её пальцы моментально почернели, и ещё долго цвет не сходил с них. На Адели же эта новость никакого впечатления не произвела. Она всего лишь напомнила сыну, что он сам ввязал свою семью в эту войну.

– Войну? – тупо повторил Алфи, стоило только Эйми закрыть дверь за Адели. Даже спустя несколько дней после полного эмоционального восстановления сына она приходила к нему, принося свежие газеты, но почему-то Алфи никогда не давали их прочитать.

– Алфи, пойми же ты, это война против магов. Да, это трудно принять, но…

– Но что? – перебил жену блондин, – Но всё не так плохо? Эйми, да как ты не понимаешь, – вскакивая из-за стола и переходя на крик, произнёс Алфи. – они убивают даже детей. Ты была права, когда говорила, что нужно убегать из королевства. Собирай вещи, мы уезжаем. Зачем ты опустила глаза? Эйми О’Хейли, посмотри мне в глаза! Ты мне что-то не договариваешь, да?

– Мы не можем уехать, – тихо произнесла Эйми, в глазах которой стояли слёзы, – поздно, – с этими словами она подошла к одной из деревянных кухонных тумб, стоящих напротив обеденного стола. Достав из нижнего ящика стопку газет, она бросила их на стол. – знаю, я должна была сказать раньше, но это только навредило бы тебе. Надеюсь, ты поймёшь.