Вадим Фельдман - Как не обидеть дракона

Граф Ваальсен смеялся.

– Здорово, – одобрила Марта. – А сейчас спите, через пару часов всё пройдёт.

Женщина достала ещё склянку и, поводив ею перед носом пациента, велела спать. Через сон Лиас услышал пару странных фраз.

– Появился тут, – говорила Марта, – и говорит:

«Орнитолога мне подавай». Хочу, говорит, драконов изучать. Деньги даёт – подскажи, мол. Я ему толкую: науками у нас только в академии занимаются… А он мне: «Да разве то науки…» Птиц он изучает… А драконы – птицы… В общем, отправила я его в Бэлтон – поступать. Умора: я – и отправила поступать…

Проснулся маг как раз перед восходом. Язык, набегавшийся вчера в погоне за непослушными каплями бабкиной микстуры, казалось, вот-вот выпрыгнет изо рта.

– А, дырка в Круге!

Произнеся это страшное кумрийское проклятие, молодой человек взвыл и некоторое время лежал тихо, стараясь безразличием победить недуг.

Светлеющая за окном мгла скупо делилась с помещением рассеянным призрачным светом. Лиас на удивление легко поднялся (видимо, подействовало-таки зелье) и направился к ближайшей двери. Скрипнуло. Ванная. Ещё дверь – не открылась. А вот третья, последняя, неожиданно легко поддалась. За нею находилась комната, раза в два меньше отведённой больному. Посреди возвышалась большая кровать графа. Тихо ступая, маг подошёл к нему вплотную.

В тот миг, когда Лиас попытался получше рассмотреть спящего и наклонился, тот резко повернулся, и прямо у горла юноши застыла полоска стали. Секунд десять Ваальсен глядел на гостя жутким, убийственно холодным взглядом, а затем, окончательно придя в себя ото сна, опустил оружие, сел на кровать и недовольно буркнул:

– Никогда так не делай.

– Прости! – возразил Лиас.

Он отступил на шаг и продолжал рассматривать своего спасителя: стройный, чуть выше среднего роста брюнет с густыми волнистыми волосами и правильными чертами лица, пожалуй, был его ровесником, во всяком случае выглядел не старше.

– Не подкрадывайся, если я сплю, – пояснил гроссмейстер погибшего Ордена. – Кстати, ты не против перейти на ты?

– Хорошо, Паалатон… Но…

– Что – «но»?

– Ты ведь из Гиоса? – голос выдал удивление. – И ты моего возраста. Откуда у тебя в имени столько букв?

Паалатон весело рассмеялся.

– Да, у нас в Гиосе ещё соблюдают глупые тонкости провинциального этикета, – заметил он. – И раз тебя зовут Лиас, то есть в твоём имени четыре буквы, ты либо выходец из народа, что отпадает, либо младший сын мелкопоместного аристократа. Угадал?

«Сын мелкопоместного аристократа» покраснел и молча кивнул.

– Да не дуйся. Я тоже из Гиоса, правда, давно туда не заезжал. Но так уж получилось, что мой дворянский род имеет серьёзные заслуги перед Кумром, поэтому и букв больше, чем обычно. Нет ничего страшного в попытках определить качество человека по количеству букв. Поживёшь в столице год-второй – поймёшь: иногда четыре буквы стоят гораздо дороже семи. На всякий случай: в империи все эти правила не действуют, самого императора зовут всего лишь Руин.

Граф усмехнулся, но на этот раз веселье отдавало неподдельной горечью философа.

– Ладно, пойдём завтракать. Заодно побеседуем по душам.

– Постой, мне надо сообщить учителю, что со мной всё в порядке, – спохватился маг.

Он сообразил, что мастер его не видел почти сутки и наверняка встревожен, а тревоги Этчеверрии даром не проходят.

– Поедим, тогда в путь, – возразил Паалатон. – А ещё лучше отправим посыльного. Кстати, ты же вроде умный парень. Ты не в курсе, что такое орнитология?

Лиас был не в курсе.

Империя Кумр

Столица империи город Кумр

Отель

Никогда ранее Лиас не заставал своего благодетеля в плену столь противоречивых эмоций. С одной стороны, выслушав Лиаса, Этчеверрия был готов растерзать безалаберного ученика за долгое отсутствие и глупое поведение; с другой стороны, старик обрадовался благополучному исходу происшествия.

Чтобы собраться с мыслями, он попросил Лиаса подробно пересказать события последнего дня.

– Вам же всё известно, – насупился парень. – Детали-то зачем?

– Не груби грубо, – отозвался Этчеверрия, – а докладывай обстоятельства обстоятельно.

– Нас ждёт граф Ваальсен…

– Вот ещё фигуристая фигура, – пробормотал учитель. – Удобно же его принесло. Поделом тебе – чтобы не шлялся по подвалам.

– Не… – начал было Лиас и осёкся.

– Вот всё и расскажешь, – пообещал Этчеверрия и взмахнул рукой.

Лицо молодого мага перекосила гримаса боли, слёзы выступили из глаз. Как огромный кипящий шар, масса слов ринулась в мозг (ощущение, что в голове кто-то играл в мяч), а потом и на язык. Неживым и, против воли, козлиным тенором он принялся вещать:

– Вчера около шести вечера я направился в город с целью не возвращаться домой как можно дольше, раз вы заняты мыслями о встрече с магистром, который не особо горит желанием, и злитесь…

– Ах ты, щенок, – медленно пропел Этчеверрия.

Председатель Гильдии Гиоса нешуточно переживал по поводу многочисленных отказов в аудиенции у председателя Гильдии магов Кумра. Замечание Лиаса попало в яблочко.

Дул лёгкий ветерок. Новое здание Гильдии не уставало трансформироваться, причём модернизация затрагивала и внешнюю сторону башни – на ней по велению мастеров возникали различные символы, значения которых оставались туманными, а Этчеверрия то восхищался чем-нибудь, то покачивал головой, словно критикуя происходящее.

В любом случае перед появлением очередного символа пускали молнию, и посреди светлого летнего неба без облаков это выглядело как-то чересчур напыщенно.

– А потом мы позавтракали, и граф Ваальсен велел отправляться домой. Сказал, что хочет с вами встретиться сегодня вечером, до того как мы посетим башню.

– Сегодня вечером, – пробурчал недовольный Этчеверрия, – я вынужден тратить силы на Серого. Ну, раз уж он тебя спас…

– Спасибо, что переживаете за меня, – вырвалось у Лиаса.

Старый маг пристально взглянул на ученика. Точно сказать было нельзя, но юноша мог бы поклясться, что наставник растрогался.

– Я ответом отвечаю за твоё величество – тем более что причина болезни, поразившей город, мне совершенно непонятна.

– Ведь умирают Серые, то есть люди, а я без двух минут Белый, – не без радости, за которую потом бывает стыдно, парировал Лиас.

Этчеверрия презрительно причмокнул.

– Запомни: все беды человечества валятся нам на голову оттого, что люди оценивают последствия, а не допытываются до первоисточника. Возьми, например, такую ситуацию: жестокий тиран истребляет многих в своём государстве. Знаешь, что ему стоит сделать для того, чтобы уничтожить их эффективно?