Игнат Кравцов - Соноканский воин. ИЗГНАНИЕ

Это не было похоже на то, что меня отвели в отдельное приватное помещение. Столб для битья был похож на колодки. Он был сделан так, чтобы его мог увидеть любой желающий, поэтому, конечно же, он был установлен перед залом правосудия.

На публичные наказания всегда была хорошая явка. Похоже, что соноканцам больше нечем было заняться, кроме как развлекаться страданиями других. Лично я для себя не находил это приятным занятием. В этом смысле я пошел в маму. Она никогда не присутствовала на публичных наказаниях, находя это испытание отвратительным. И я думал так же, особенно учитывая, что был тем, кто чаще всего получал наказание.

Мы вышли на улицу. Снаружи зала правосудия было почти так же темно, как и внутри. Как и было предсказано, вокруг семиметровой каменной колонны у подножия лестницы уже собралась огромная толпа. Похоже, они знали, каков будет вердикт, еще до того, как состоялось заседание Совета.

В сплоченном обществе быть другим не всегда хорошо. Люди хвалят вас, когда вы искусны, но затем они хотят привязать вас к столбу и публично выпороть, когда вы слишком искусны.

Я начал спускаться по ступенькам, волоча ноги так медленно, как только позволяли стражники. Я не успел далеко уйти, когда Совет и мой отец вышли из здания. Совет, казалось, ждал, чтобы я спустился вниз прежде, чем они спустят свою грандиозную делегацию по лестнице. Мой отец был уже на полпути вниз, когда моя нога достигла последней ступеньки. Толпа расступилась, оставив достаточно места для меня и моего вооруженного эскорта.

Стражники замедлили шаг. Часть ритуала заключалась в том, чтобы заставить преступника, или в моем случае жертву, выдержать испытывающие взгляды своего клана, прежде чем получить наказание. Они хотели, чтобы этот опыт был как можно более постыдным. Цель состояла в том, чтобы показать пример беззаконникам в надежде, что они извлекут уроки из этого опыта и изменят свои пути. Я выпрямил спину и твердо решил держать голову высоко. Меня это не сломает. Я не сделал ничего плохого, и у меня не было причин стыдиться.

– Мошенник! – раздался крик из толпы.

Мне не нужно было смотреть, чтобы понять, кто это сказал. Амрод, сын Рогпера, был на четыре года старше меня. Он был почти таким же высоким, как его отец, и, конечно, таким же противным. Это было бы так похоже на него – появиться и дразнить меня на протяжении всего испытания. Я не обратил на него внимания и продолжал гордо идти вперед.

– Вот, что получаешь за жульничество, ты… жулик.

Я закатил глаза. Словарный запас Амрода был не лучше, чем у его отца. Я слышал, что ослы говорят с лучшей дикцией.

Пробираясь сквозь толпу, я слышал обрывки разговоров шепотом. Некоторые с большим беспокойством задавались вопросом, за что еще Верховный браман будет готов раздавать наказания, если он собирается зайти так далеко. Другие задавались вопросом, не слишком ли легко я отделался. Те, что стояли ближе всех, прищелкивали языками и покачивали головами, выражая то ли отвращение, то ли разочарование. Большинство из них понятия не имели, что происходит. Они просто пришли посмотреть, как Варбога снова накажут.

Стражники остановились перед колонной. Камень был забрызган кровью. В верхнюю часть столба были вмонтированы четыре кольца, каждое из которых с набором кандалов, по одному с каждой стороны.

Мои ноги хотели бежать, но я был полон решимости.

Нут стоял в стороне, разматывая хлыст. Кожаные нити были туго сплетены в шнур, который тянул на добрые пять килограмм. Нут гордился своей способностью разрывать кожу на телах с каждым ударом хлыста.

– Сними его, – сказал один из стражников, прислонив копье к столбу.

Я снял верхнюю одежду, и стражник начал сковывать мои запястья. Железо было холодным на ощупь. Я пытался сдержать руки от тряски. Я не хотел, чтобы они видели, как я напуган. Я кинул свою тунику как можно дальше, чтобы она не запачкалась.

Голос Рогпера за моей спиной заставил толпу замолчать.

– Решение Совета было единогласным, – громко сказал Рогпер.

Я обернулся, чтобы посмотреть, что происходит. Три члена Совета спускались по лестнице. Рогпер был на шаг впереди остальных.

– Варбог был осужден за мошенничество во время прохождения Тринитрона и ложь, которую он распространял о своем происхождении, – строго продолжал Рогпер.

Толпа расступилась, пропуская Совет.

– Ему назначено наказание в десять ударов плетью за обман и еще десять за ложь.

Послышалось несколько вздохов. Приглушенный шепот быстро превратился в стойкий гул, пробиваясь сквозь толпу. У меня было ощущение, что те, кто наблюдал, считали наказание довольно суровым, но никто не высказывал этого мнения, по крайней мере недостаточно громко, чтобы Верховный браман мог услышать.

– Нут, можешь начинать, – улыбаясь, сказал Рогпер.

Я посмотрел налево. Мой отец проталкивался вперед. Большинство поспешили освободить место, когда увидели, кто это был. Рядом с ним стояли моя старшая сестра Ларда и младший брат Ньорн. В глазах отца была ярость. Я покачал головой, давая ему понять, чтобы он не вмешивался. У моей сестры по обеим щекам текли слезы. Как и у нашей матери, у нее было нежное сердце. Она провела два дня в слезах в своей комнате после того, как наш отец убил одну из пещерных ящериц, которых она спасла, когда та пробежала через обеденный стол и попыталась взять кусок мяса с его тарелки. Ларде потребовалось две недели для того, чтобы наконец простить его.

Ньорн же, напротив, не проливал слез по старшему брату. И, в отличие от гнева в глазах моего отца, во взгляде брата было только презрение. Будучи самым младшим, он ничего так сильно не хотел, как выйти из моей тени. Я был тем, кто всегда казался способным на все, тем, кто получал самые высокие похвалы от наших родителей, победителем всех соревнований, бойцом, которого никогда не били. Он всегда завидовал моим способностям, и чем старше он становился, тем хуже становились наши отношения. Растущая пропасть между нами определенно была одним из худших недостатков обладания магическими способностями.

Громкий треск привлек мое внимание. Нут закончил разминку и теперь проверял свой хлыст. Он перекинул длинный хлыст через голову, а затем снова повернул его, щелкнув запястьем. Звук эхом отразился от окружающих зданий, словно раскат грома.

Люди, стоявшие ближе всех, попятились назад, едва не споткнувшись, пытаясь уйти от хлыста Нута. Никто не хотел стоять рядом с открытым концом плети.

– Похоже, будет больно, – произнес знакомый голос справа, заставив мою челюсть сжаться еще сильнее.

На этот раз я не мог игнорировать Амрода. Он протиснулся вперед, напротив моей семьи, в нескольких шагах от того места, где стоял Нут. Я надеялся, что шальная плеть попадет по нему.