Виктор Некрас - Каменный престол. Всеслав Чародей – 4

Корьдно звал Хотомель на поединок.

Поединок вождей.

Сошлись на вытоптанном конницей ржаном поле, и поломанные колосья остями кололи босые ноги.

Ходимир повёл плечами, чувствуя на них горячие поцелуи солнца – бились полунагими, как любят боги. Только простые полотняные штаны да боевые княжьи пояса, больше ничего.

Хотомельский князь стоял напротив, цепко расставив ноги и держа меч наперевес обеими руками. Глядел угрюмо, исподлобья, жёг ненавидящим взглядом из-под седых косматых бровей. Совсем ты рехнулся от ненависти, Бориполче, – подумал Ходимир мельком, прикидывая, как лучше поворотиться, чтобы поставить противника лицом к солнцу. А в следующий миг, словно прочитав эту мысль на лице у Ходимира, хотомелич прыгнул, широко замахиваясь – разом отрубить голову наглому сопляку, который возомнил, что если он теперь зять полоцкого оборотня, так всю землю вятичей теперь к рукам приберёт.

С глухим лязгом сшиблись мечи, высекая искры. Ходимир прянул в сторону, увернувшись от стремительно летящего в лицо оцела, поворотился к Бориполку лицом.

Получилось!

Хотомелич прищурился против солнца. Но его не обманешь, травленый волк! – не бросился очертя голову, не ждал на одном месте – сторожко двинулся по кругу, обходя Ходимира справа – поворотить корьдненского наглеца обратно, а выйдет, так и самого лицом к солнцу поставить!

А выкуси!

Корьднич ринулся сам. Метнулось навстречь мечевое лёзо, вновь сшибся оцел, проскрежетали клинки, скользя вдоль друг друга. Ходимир на миг оказался совсем рядом с Бориполком, даже пахнуло ощутимо горячим мужским телом, липким потом, человеческим и конским, нагретой солнцем кожей. На мгновение Ходимиру даже показалось, что хотомелич сейчас его укусит – до того бешеным был оскал Бориполка.

Бориполк крутанулся, уходя от Ходимирова меча, болью рвануло плечо Ходимира, блеснуло в глаза отражённое от клинка солнце. Вновь лязгнул, сталкиваясь, оцел, меч Ходимира полетел в затоптанную рожь. Корьднич отпрянул, стараясь не упасть – кто упал, тот проиграл.

Кровь Ходимира щедро пятнала землю, и рожь, и полотняные штаны, текла, змеясь и ветвясь по плечу и запястью. И рука-то – правая, – мельком подумал хозяин Корьдна с досадой, неотрывно глядя в лицо Бориполка. Хотомельский князь торжествующе и недобро ощерился, скользящим шагом двигаясь к Ходимиру.

Конец, – Ходимир закусил губу, оглянулся смятённо.

Ан нет же!

Метнулся вправо, уходя от стремительно летящей холодной смерти, пригнулся – клинок Бориполка свистнул над головой. Левая рука прочно вцепилась в резную кость мечевой рукояти.

А Бориполк уже прыгнул, воздев меч обеими руками, и рушился на корьднича сверху, словно падающий на добычу коршун. Ходимир успевал только, не вставая с корточек, развернуться к нему навстречь и вскинуть меч левой рукой. Лопнула наискось грудь хотомелича , хлынула кровь. Оба князя повалились наземь под могильное молчание двух дружин.

В полотняном летнем шатре шумно, дымно и пьяно.

Не решились вятицкие князья и дедичи поехать в терем Ходимира в Корьдне. Слишком многие примерили на себя победу корьднича , поставили себя на его место. Хватит ли сил устоять перед соблазном похватать пьяных гостей во время пира. И решили не давать нахальному корьдненскому юнцу повода.

После гибели хотомельского князя никто из противников Ходимира больше не отважился спорить о власти – корьднич правильно рассудил, что именно Бориполк и был главным заводатаем смуты. И с его смертью смута затихла.

Пировали в огромном шатре, раскинутом корьдничами прямо посреди вытоптанного поля, между соперничающими ратями. И сторожа вокруг шатра тоже была смешанная – со стороны города стояли вои Ходимира – корьдничи и варяги, со стороны поля – вои мятежных князей. Стояли, глядели в поле, на огни пустыми глазами и сглатывали слюну от запахов из шатра. Пахло мёдами, пивом, жареным мясом (на огне жарился целый бык, ещё вчера мычавший в стадах Ходимира), свежим хлебом, наваристой ухой.

– Я хочу выпить на помин храброго хотомельского князя Бориполка Мстиславича!

Ходимир вздрогнул.

Поднял голову.

Воротынский князь Жирослав поднялся из-за стола и глядел на него, Ходимира, с неприкрытой неприязнью. Ещё один отцов ворог, – вспомнил корьднич , заставляя себя улыбнуться. Должно быть, улыбка вышла кривой или натянутой – гости один за другим примолкли, ждали, что скажет хозяин, с которым они приехали замиряться. Сидящий рядом с Жирославом незнакомый Ходимиру дедич дёргал воротынского князя за полу шитой цветными шерстяными нитками и золочёными греческими паволоками свиты, словно пытался его усадить, да только где там…

Не одолеешь.

Воротынцы выставили на нынешнюю войну немалую дружину, такую же, как и у хотомеличей , а только после гибели Бориполка Жирослав не отважился очертя голову ринуть в бой. А ныне глянь, осмелел, захотел после времени кулаками помахать. И глядит с вызовом, держит в руке полный рог, того и гляди, пиво прольёт на скатерть.

Ходимир поднялся на ноги, заметив, что головы гостей одна за другой поворачиваются к нему. Что-то скажет в ответ на пьяную выходку гостя корьдненский князь? Крика небось ждут, гнева, оскорбления гостя.

– А чего ж… – медленно сказал Ходимир. – Давайте выпьем и на помин. Хороший князь был Бориполк Мстиславич. Добрый хозяин городу своему. И воин храбрый… знал – когда надо с врагом сразиться, а когда не время кулаками махать. Выпью на его помин и я!

За столом облегчённо зашумели, засмеялись – многие уловили намёк в словах Ходимира. Жирослав исподлобья смотрел, как Ходимир пьёт дорогое греческое вино из рога с серебряной оковкой, потом хмуро дёрнул уголком рта, отбросил со лба чёрный с проседью чупрун, выпил из своего рога и грузно сел – дородства воротынскому князю было не занимать.

Витонега смотрела холодно, недовольно поджав губы, колола взглядом. Ходимир даже остановился у порога. Жена отвернулась, глянула на мамку. Холопка понятливо подхватилась, привычно качнула резную колыбель и почти неслышно скрылась за дверью.

– Опять злишься? – князь постарался, чтобы его голос звучал ровно. – Не надоело?

Витонега вновь глянула колюче, словно иглами сверкнула из-под ресниц. Князь вздохнул, сел рядом с ней на лавку, положил руку на плечо. Княгиня дёрнула плечом, сбросила руку. Глядела в отволочённое оконце молча.

– Ну скажи хоть, чего злишься-то? – в голове и голосе князя играл хмель.

– Ты! – прошипела княгиня зло, мгновенно оборачиваясь – только взметнулись тёмно-русые волосы, отлетел в сторону свалившийся с головы повой. – Ты мне что обещал?!