Тэо Наран - Маг Многоцветья

Целительница удивилась, но дату назвала. И тогда менестрельша расхохоталась – грубо и бесцеремонно. Байлар окончательно избавилась от морока воспоминаний и просто растерянно глядела на Инис, не понимая, как ей реагировать на такое вызывающее поведение.

– Прости, Байлар, но ты – просто дура, – заявила Инис, отсмеявшись.

– Что ты… – возмущенно начала было Байлар, мимоходом удивившись, что Канан не проснулся от бесчинств менестрельши. Да что она позволяет себе? Как можно так… бесчеловечно??

– Говоришь, Райярр был в числе убийц твоих родителей. А ты его там видела?

– Нет, но… Инис, о чем ты, я знаю, что там были маги "Шестерки"! и ту женщину никогда не забуду, до конца своих дней, и того, другого… И там было черное пламя.

– Черное пламя – действительно лучшее Райяррово заклинание. Только вот кроме него очень похожей штукой пользовался, например, Лайонелл Хантор… Отвечай мне, женщина, ты видела там Райярра? Видела своими глазами?

– Нет, но…

– Не видела, потому что его там и не было никогда!! Потому что в это время он был совсем в другом месте! Потому что… О боги, отчего тебе было просто не спросить его самого??

– Инис… – Байлар выглядела настолько ошеломленной, что на нее было жалко смотреть. Только не Белому менестрелю.

– Хочешь доказательства? Хочешь знать? – даже в темноте было видно, как яростно блестели глаза Инис. – О, я расскажу тебе все, что знаю сама! Я расскажу тебе правду.

Акт 4. Маги и истина

– Ты вообще много знаешь об Аранской Шестерке?

Они сидели рядом на краю повозки. Канан, в которого Инис пульнула красным заклинанием, мирно спал, и ночь вокруг была тихой и довольно теплой – первая ночь, когда они остановились под открытым небом. И все же, без специальных синих заклинаний наверняка изрядно бы замерзли.

– Все о них знают, Инис. Я… больше других. Шесть человек. Универсалы. Лайонелл Хантор, Райярр Кайнен, Вириан Фэй, Бернард Морт, Эрон Харри, Амария Орвелл… Непобедимый и внушающий ужас боевой отряд. Говорят, что в победе Арана немалая именно их заслуга.

– Верно. Хотя и не совсем. На самом деле отряд Шестерки не оставался неизменным. Так, Амария Орвелл не была с ними изначально, она пришла на смену другому бойцу, девушке по имени Альква. А закончили войну они и вовсе только впятером. Впрочем… Начну не отсюда. Начну издалека… Не хочу, чтобы у тебя оставалась возможность сомневаться в моих словах. Хочу, чтоб ты знала… кто такой Райярр и какую жизнь он прожил.

Инис кинула в приготовленную кучку дров свиток с заклинанием, и тут же ярко запылал магический костер. Лошади переступили с ноги на ногу, увидев вспышку, но сильно не испугались – они привыкли к магам вокруг. И Байлар тоже, кажется, понемногу привыкала.

И Инис начала свой рассказ – на этот раз без лютни.

– Лет этак двадцать пять назад одна молодая и своевольная воительница, не желающая подчиняться никому и ничему, кроме своей совести, в одной из деревень нашла полуслепую альбиноску-сироту, маленькую диковатую девчонку. Девчонка была сильным красным магом с даром Знающей. Она видела гнилую сущность окружающих людей, а те ее боялись и ненавидели, но, конечно, не могли не использовать ее дар, хоть и ужасно обращались с его хозяйкой. Это была жизнь без надежды, без искренности, без малейшего тепла. Рабское существование. Только грязь, ложь, побои, сквернословие и страх. И жажда наживы. Вот все, что девочка получала от людей. Все, что принес ей дар… В конце концов она выжила лишь потому, что уже не была способна ни на какие эмоции. Словно бессловесная кукла, она просто проживала день за днем, ничему не радуясь и не удивляясь, иногда открывала окружающим людям постыдную правду, что видела в них, терпела их гнев, и о смерти думала равнодушно и холодно… в том возрасте, когда многие дети и вовсе не знают о том, что́ такое смерть. Воительница пришла в ярость, когда увидела все это. В одиночку отбившись от жителей, не пожелавших терять источник дохода, она забрала девочку с собой. И, не знаю почему, но решила оставить при себе. Нашла зеленых магов, что смогли вылечить ее глаза. Одела и обула, и стала обучать своему ремеслу.

Так прошло несколько лет. Молодая воительница и ее приемная дочь исходили множество дорог. Тогда повсюду была война. Ты, верно, помнишь, что последние двести лет лиринарские государства постоянно враждовали. Одинаково измученные войной, они то поднимали свое хозяйство в период затишья, то снова бросали все ресурсы в бой, и ни одна страна не могла значительно превзойти другую, так что войны заканчивались с переменным результатом. В последнюю, Двадцатилетнюю, войну, в ее первую половину Лирия была союзником Рандаира и пропускала его войска даже к южной границе Арана, если ситуация того требовала. Так Аран постоянно атаковали с двух или даже трех сторон, и, как говорят, временами даже казалось, что он будет сломлен, и все же он устоял. Но в набегах были разграблены и сожжены многие южноаранские деревни.

Однажды Мирта из каких-то соображений тоже оказалась там. И в пути наткнулась на только что разрушенную деревню. Оставив дочь в безопасном месте, воительница отправилась туда, чтобы разведать обстановку и отыскать выживших. Но девочка не послушалась ее и тайком последовала за матерью, стараясь, чтобы та ее не заметила.

Деревня представляла собою жуткое зрелище. Однако девочку, чувства которой давно были мертвы, все это не могло испугать. Ни черные остовы обугленных домов, чьи перекрытия иногда торчали, будто сломанные кости в открытом переломе. Ни черный тяжкий дым. Ни горы тел в дорожной грязи, с открытыми остекленевшими глазами и лицами, перекошенными от ужаса. Ни одинокий плач уцелевшего человека, потерявшего все в один момент, плач, больше похожий на безнадежный звериный вой. Все это было неправильным, страшным, не имеющим право существовать. Но что может сломать того, кто уже был сломан? И девочка шла по залитой кровью улице, похожая, должно быть, на белый призрак в этом царстве смерти.

Выживших почти не было. Мирта оказала помощь тем, кому могла ее оказать. Но потом, обходя дома, она нашла еще одного.

Тот дом совсем не горел. Ни он, ни соседние с ним избы отчего-то не занялись. У крыльца лежали тела мужчины и женщины в луже собственной крови. А в доме еще была убитая девушка лет восемнадцати, очень красивая. Она сжимала в руке кинжал, и повсюду была кровь – просто невероятное количество крови, и темные волосы девушки разметались по красным доскам, тоже напитавшись кровью. А над нею стоял ребенок, мальчишка, около пяти лет, целый и невредимый.

Воительница бросилась к нему, но мальчик не отвечал на ее слова. Он вообще не реагировал на ее присутствие, словно бы в каком-то ступоре. Думаю, он даже не осознавал, где находится, а видел лишь ту мертвую девушку у его ног.