Тэо Наран - Маг Многоцветья

Воительница пришла в отчаяние, потому что не понимала, что может сделать, и от собственного бессилия ей было больно. И тут в дом прокралась ее дочь – сначала несмело заглянула в комнату, но потом увидела оцепеневшего от горя мальчика – и что-то кольнуло ее в самое сердце. В ее вроде бы давно уже умершее сердце. Она подошла к ребенку вплотную и несколько мгновений вглядывалась в его лицо. А потом просто взяла за руку и потянула за собой, прочь из этого дома. И он пошел.

Так мы с Миртой впервые встретили Райярра.

Байлар потрясенно молчала, огромными глазами глядя на музыкантшу. Инис бросила в костер сухое полено, а потом продолжила с какой-то невеселой, странной полуулыбкой.

– В тот миг, когда я увидела его, я решила – раз и навсегда – что буду защищать этого человека, чего бы это мне не стоило. Жизни, души – мне все равно. Он… стал моей семьей, которой я до того никогда не имела. Он и Мирта-воительница.

Мы забрали Райярра с собой. Понемногу он ожил, и даже стал совсем нормальным, здоровым ребенком. Оказалось, что он забыл все, что с ним произошло. Только панически боялся темноты – как мы со временем поняли, даже не темноты вообще, а маленьких темных пространств. Он не знал, почему. Я знала.

Байлар нетерпеливо пошевелилась, неловким жестом невольно выдав свое волнение. И снова замерла, словно стараясь слиться с тенью.

– Даже в детстве я отлично умела управляться со своим даром… со Знающими всегда так. Нам, напротив, нужно учиться не узнавать лишнего, того, что не желаешь знать… Так что я видела… Та девушка на полу была старшей сестрой Райярра… и неплохим синим магом, кроме того. Когда на деревню напали, когда стало ясно, что происходит, она спрятала братишку в стенной шкаф и велела сидеть тихо. А потом заперла снаружи синим заклинанием. Она очень… очень любила брата. И сражалась до последнего. Она совсем не умела этого делать, но тем не менее ей удалось ранить не одного противника. Рандаирцы пришли в такую ярость, что даже не стали насиловать ее, как хотели сначала. Они ее просто жестоко убили – на девчонке ран было больше, чем на иных воинах, павших в битве. А маленький Райярр все это слышал… может, даже видел отчасти, через щель в дверях. И кровь его любимой сестры капала оттуда, когда ее убивали… он же поделать ничего не мог. Он не мог выйти из шкафа, как ни старался. И рандаирцы, будучи не магами, достать его оттуда не могли. А может, и вовсе не замечали, не знаю, что за заклинание сотворила Райяррова сестра. В любом случае, он оттуда выбраться смог только спустя много часов, когда чары постепенно сошли на нет после смерти сотворившего их мага.

– Так вот почему… – прошептала Байлар, и сжала Сегвию под рубахой – словно неосознанно пыталась защититься от той боли, которой отзывалась душа на чужое несчастье.

– Да. Он забыл все это… Для малыша это оказалось слишком тяжело. А вместе с тем исчезли и все прочие его воспоминания о родной семье – и хорошие, и плохие. Остался лишь страх темноты… И еще имя.

– "Ярр"…

Инис чуть кивнула.

– А мы никогда не называли его так. Только полным, взрослым именем. Или как-нибудь еще…

– Инис, а ты ведь могла бы…

– Вернуть его воспоминания? Может быть. Но нужно ли? Райярр никогда не просил об этом. А я не знаю… станет ли он счастливее, если узнает, как погибла его сестра? Да, вижу я, что ты хочешь сказать. Про то, что он узнает и о ее существовании, и о том, насколько он был дорог ей, и вообще получит назад драгоценную память о своей семье. Но что из этого выйдет? Хорошо ли, если он узнает, например, что его родители не испытывали особого восторга от наличия сына с черным даром? Нет, я не могу решать такие вещи. Лишь он сам.

– Ты права, – немного нехотя согласилась Байлар.

– Да… В общем, в итоге мы втроем стали семьей друг для друга. Может, странноватой… но вполне счастливой. Мирта заботилась о нас как могла. Она учила нас сражаться. И мы оба были хорошими учениками ей на радость. Довольно быстро обнаружились и Райярровы способности к магии. Собственно, я, как Знающая, изначально видела в нем нечто странное, но тогда мне еще не хватало опыта, чтобы верно определить увиденное. А потом мы поняли, что он – один из немногих Универсалов. Мирта велела Райярру быть осторожнее и не демонстрировать свои способности – в те годы Аран уже приступил к своей рекрутской стратегии, что принесла ему победу.

Знаешь ли ты о ней? Аран тогда находился в невыгодном положении. Единственный выход был – нарастить боевую мощь. Увеличить количество боевых магов. Но как?

– Райярр говорил… что они стали забирать детей с черным типом магии.

– Да. Мирта пыталась избежать этого. Она хотела покинуть Аран, но не успела. И, когда Райярру было девять лет, его отобрали у нас. Ты же видела, его подпись – черная. Как ты, наверное, знаешь, обычные маги могут в разной степени успешно использовать все заклинания своего цвета, на какие хватит мощи. Но у каждого есть какая-то специализация, какие-то чары, которые удаются ему лучше всех прочих. Так, я – Знающая, а не Связной, а ты лечишь людей, а не выращиваешь, к примеру, овощи.

– Я знаю об этом… Меня обучала… – Байлар чуть было не проболталась про Сегвию. – Обучали…

– Твоя живая книга, – спокойно закончила Инис.

– Ты знаешь!!

– Моя специализация, – менестрель насмешливо пожала плечами. А потом продолжила уже серьезно: – И, как тебе ведомо, нынешние универсалы тоже не владеют всеми видами магии одинаково хорошо. Райярр, допустим, кошмарно силен в черной магии и в красной весьма, но с зеленой управляется плохо. И даже учитывая, что в боевом колдовстве он чудовищно хорош, и у него есть "любимый" тип магии. Райярр – "огненный" боевой маг, а знаменитое "черное пламя" – его основное заклинание. Даже не будь брат универсалом, аранская армия ни за что не упустила бы такого человека. Никто не спрашивал его мнения или мнения его семьи – его просто забрали и все.

Конечно, мы с Миртой не оставляли его. Куда бы мы ни отправлялись, Мирта непременно возвращалась в то место под Чааданом, где обучали детей, столько раз, сколько было можно увидеться с Райярром. Разрешали бы чаще – она бы и чаще приезжала. Разрешали бы использовать красные переговорные свитки – она молча скупила бы все, имеющиеся в Аране.

Я мало знаю о том, как Райярр жил эти годы. Слышала, что с самого начал будущих магов помещали в жестокие армейские условия, но, говорят, и многому учили. Сам Райярр никогда не жаловался нам. Я отлично знала его и видела печаль в его глазах, а говорил он всегда, что "все хорошо". И улыбался нам. Вышние, ты не представляешь, как я с годами возненавидела это его "все хорошо"!

Еще через пять лет его отправили на войну, и увидеть его стало еще сложнее, и все же иногда мы встречались. Маги-ученики сражались вместе со взрослыми магами. Эти дети, Байлар! Можешь ли ты представить себе это? Можешь ли почувствовать? Наша жизнь всегда была столь отлична от твоей. Ни я, ни Райярр, наверное, никогда не видели мира. Мы не мечтали о нем: не знали, что о таком можно мечтать. Нас таких было много, детей войны, способных спокойно забрать кусок хлеба из чьей-нибудь мертвой руки и, не оглядываясь, пойти дальше. Но Райярр был из тех, кто видел самое пекло. Это не сравнится с моею жизнью. И отличается от твоей, как небо от земли. Однажды он признался мне, что в те годы практически все юные практиканты страдали от кошмаров. Почти каждую ночь. Им снились разорванные на куски тела товарищей, с которыми ты делил трапезу еще с утра. Бесконечный огонь, и реки крови, и искаженные лица тех, кто умер в страшных мучениях, не сумев справиться с собственной магией – были и такие. А хуже всего было то, что, просыпаясь, ты наяву видел ровно то же самое. Многие попросту сходили с ума, не выдержав этой кровавой круговерти. Многие ломались – на самом деле, большинство. Но некоторые выживали и приносили Арану победы на поле боя.