Александр Бергельсон - Дядьки с неба

– Тогда – вопрос другой. – Илья опять указал на Избу вокруг. – Откуда ж ты, добрый человек, добываешь злато-серебро? Чай, на такую Избушку и потрачено не полушку?

– Наследство. – Скромно ответствовал Навислав. – Двоюродный дедушка по материнской линии у меня был, может быть доводилось слышать? Гункхур Безумный.

– Викинг Гунгхур? – Илья сощурился. – Так он же ж жил тыщу лет назад!

– Именно так. Но у нас в семье все долгожители.

Навислав хлопнул в ладоши, и на стене возник огромный портрет, изображавший натурально и в мелочах свирепого дядьку в диковинных доспехах и сроду нечёсаной бородищей.

– Вот, пожалуйста. Он и оставил мне сбережения. Хотя, сказать честно, у меня тогда были сомнения морального плана: могу ли я позволить себе взять награбленное? Потом, здраво рассудив, я сделал вывод: ради науки…

Но Илья больше его не слушал.

Илья во все глаза смотрел на личину, цветными красками изображённую.

Сходство Навислава с северным конунгом было поразительное.

На самом деле, гораздо больше заинтересовало Илью нечто другое.

Гункхур Безумный с портрета как две капли воды походил и на…

Старца Фёдора.

Только у Фёдора по сравнению с известным сумасшедшим викингом, была ещё более запущенная борода и во стократ безумнее выражение глаз.

5. Правда о Старце Фёдоре и новые планы Ильи

– — – — – — – — – — – — – —

Тот, кто поступает правильно в пятидесяти одном случае из ста, в конце концов, становится героем.

Алфред Слоун

– — – — – — – — – — – — – —

– А кем тебе приходится, уважаемый, Старец по имени Фёдор? – Поинтересовался Илья у Навислава. – Живёт в лесу, сам неопрятен зело, и, по его словам, есть прилетевший из Иных Миров небесный житель. К тому ж, и на портрет викинга, дедушки твоёва, сильно походит…

– О, Светлые Боги! – Огорчился Навислав. – Я так и знал. Успел, всё-таки, этот несчастный типус вас перехватить.

– Я жду. – Илья смотрел на Навислава. – Или что не так?

– Всё не так! – Вскричал Колдун, садясь обратно за стол. – Причём, уже давно. Но – давайте я вам расскажу по порядку.

Череп Чёрный, основному Запасной, был отнюдь не первою попыткой Колдуна Навислава собрать накопившуюся, как он сам это называл, «остаточную после любого колдовства Злую сторону Магии» , и запрятать куда подальше, на веки вечные.

Ещё в самом начале своей Практики Навислав попробовал их, отходы эти, сразу, как накопились, помещать в сосуды из самых разных металлов, камней и, даже, кости.

Но Чёрная Магия превращала сосуды в своих слуг, и начинался сущий кошмар.

– Представьте, – грустно говорил Колдун, – железный кувшин, царствующий над целым народом степных кочевников. Или – того хуже: не понять чья малая берцовая кость, захватившая власть во франкском городе Реймсе, и требующая, чтобы горожане каждые полгода приносили ей в жертву самых сильных юношей, дабы она, кость эта, могла заиметь, хотя бы ненадолго, но тело.

Илья кивнул: слышал он эти истории, и слышал неоднократно.

Вот только всегда считал их брехнёй, от первого до последнего слова.

А выходило – даже для враков о чём-то или о ком-то, всегда берётся мало-мальски кое-где с кем-то что-то взаправду случившееся, и только потом, путём всяческих додумок, глупых фантазий и прочей ерундятины, превращается, собственно, в настоящие враки.

– И вот тогда, – продолжал Колдун, – решил я, что наиболее безопасно отправлять скопившийся магический мусор на Небеса. Уж там-то, думал я, м е ста много, авось и не повредит никому деяние моё…

Навислав хмуро потупился.

– Зря я так решил. Ох, зря! Оказалось, Небеса чрезвычайно плотно населены. Одних Богов меряно – не меряно! Судите сами: у каждой, сколько было ранее и будет впредь Вер и Религий, своё Божество имеется, и не одно. И, какого Бога или Богиню ни возьми, – чрезвычайно тяжёлый характер, отягощённый болезненным самолюбием. Плюс исключительно свои, личные, представлениями о Правде: ежели каждому не отвести отдельный изолированный участок Бытия, неминуемо грянет скандал не менее чем Вселенского масштаба. Кроме того, у каждого народа в небе, Илья Иванович, своя область для Душ Умерших. Викинги с Одином пируют, Вальхалла ходуном, а рядом – тишайшие и степенные Мудрецы Богдойского Царства, заслужившие себе Рай, точнее, – Дун-тянь: «Счастливые земли».

– Это что ж за Богдойское Царство такое? – Заинтересовался Илья.

– Страна Чин. – Ответил Навислав. – Огромная Империя, которую, если ничего не случится воистину катастрофического с нашей Землёю, будут через века звать Китаем.

– А где она, страна эта? – Илья слушал очень внимательно.

В ближайших планах у Ильи, между прочим, был и такой: обойти весь Свет вдоль и поперёк, не пропустив ни одного уголка-закоулочка.

– Всё время на юго-восток, пока не упрётесь в Стену. – Стал объяснять Навислав. – Ею, Стеной Великой, всё их Богдойское Царство огорожено.

– Зачем? – Опять спросил Илья

– А чтобы не допустить проникновения чужой глупости и сохранить накопленную Мудрость. – Ответил Колдун.

– Во как… – Только и сказал Илья.

Внезапно стены Избы стали светиться, вспыхивая помигивающим голубоватым светом.

– Опасность номер тринадцать два дробь семь. – Услышал Илья голос Избы. – Категория «Особо Вредных Вторгающихся»!

Голос был какой-то не очень человеческий.

Так, к примеру, на памяти Ильюхиной, говорил Пень Колодыч: добрейший лесной долгожитель, с коим Илью свела однажды Судьба.

Пень Колодыч просил Илью пособить в деле усекновения головёнки засевшего в местной Роще Дундука-Корообъедалу, обуреваемого неистовой страстью: снимать, сгрызаючи, девичью юную кору с младых, едва в возраст вошедших, берёзок.

Илья не отказал, за что и вознаграждён был Пнём Колодычем сторицей: одарил Пень Колодыч Илью незаменимым в походах-странствиях оберёгом, дающим владельцу оного умение всегда выбрать самую короткую и прямоезжую дороженьку.

– Солнышко по небу идёт, с пути не собьётся. – Говорил Пень Колодыч, и слышался в речи его неспешной то ли скрип древесный, то ли шорох трав, а, может быть, даже и тихое подобие тех шепотков неумолчных, которые внутри Земли-Матушки творят неустанно Главное Заклинание Жизни. – Тут, паря, на оберёге-то, Солнышко и есть. Видишь, круг, а в круге – ножки, одна за другой, топ-топ, и всё прямёхонько туда, куда идти собрался. А р е зан сей волшебный оберёжик сам и м Богом Колядой, в незапамятны времена, чтоб, значит, раздавали мы, жители Лесные, оберёги эти особым людям, кому д о лжно верную дорогу избрать.

– Спасибо, дедушка. – С поклоном ответил Илья, и оберёг с тех пор носил не снимая.