Андрей Марковский - Веселья жизни скрылся легкий дым. Рассказы для девушек среднего возраста

По нынешней октябрьской поре темнело быстро, несмотря на то, что ещё совсем мало времени – всего-то около пяти. Да к тому ещё тучи совсем затянули небо, которое оттого стало низким и тёмным, как потолок в бане, которую топят по-чёрному. Силуэты дач уже проглядывались совсем близко. «Похоже, опять соберётся дождь», – подумал, – «Это хорошо, все следы смоет». Он вдруг испугался, что замысел его сорвётся из-за этого незапланированного дождя, однако вспомнил, как в деревне в грозу загорелся похожий деревянный дом, так никакой ливень не помог – всё равно ведь сгорел, разве что не до головёшек. «Ну да ничего» – успокоил он себя, – «Это даже лучше. Больше возни разбирать и вывозить, а то что ж? Сгорело бы всё до пепла, ровное поле, хоть паши и сей. А ведь ему, буржую, картошку садить не надо». Собственная шутка ему понравилась. Он широко ухмыльнулся и бодро стал двигаться вдоль оврага дальше, уже был виден вдалеке забор, за ним поднимался тот самый дом, которого совсем скоро не станет. В отдалении залаяли на кого-то собаки, – это пускай, это к нему отношения не имеет. Поднялся ветерок, предвестник будущей бури, мокрая капля попала на щёку. Но Миша уже был уверен, что сегодня, наконец, месть его состоится, и ничего больше не помешает. А дождь, пусть его! Только сначала будет ветер, который поможет огню быстро сделать своё дело. И от этой радостной мысли он стал быстрее карабкаться по склону оврага, бутыль с бензином громче забулькала в кармане. Он представлял себе, как разожжёт маленький весёлый фитилёк, как бросит бутылку из-за забора в стену. Как огонёк, лизнув облитые горючим брёвна, быстро превратится в могучего зверя, обнимающего в своих смертельных объятиях ненавистного буржуя Пантелеева. Вдруг нога его наступил на что-то очень гладкое и оттого скользкое, он оступился и упал в грязь. Потом увидел очень яркую вспышку и даже услышал гром. «Странно, гроза такой поздней осенью» – было последним, что он успел подумать, потому что окутавший со всех сторон грохот буквально разметал его на части. Спустя несколько мгновений звуки природы, заглушенные ненадолго разрывом снаряда, вернулись. Снова задул ветер, зашумели последней листвой деревья, зашуршала сухая трава и в меркнущем свете осеннего дня на укосе стала видна белая табличка с аккуратно выведенными краской буквами: «Внимание! ПРОХОД ЗАПРЕЩЕН. Неразорвавшиеся боеприпасы».

Некоторым людям не везёт. С самого рождения не везёт, такие им даты рождения выпадают. Одного 31 декабря угораздит родиться, когда самым близким друзьям не до чьих-то именин, другому ещё хуже попадёт – 1 января, когда голова болит и не до поздравлений. Совсем уж неудача, когда женщина 23 февраля уродится или мужик 8 марта. Но совсем плохо в високосный год, в конце февраля. С одной стороны – отмечать можно, когда захочешь, а с другой – обман сплошной, иллюзия, а не день рожденья. Доживаешь до старости, а лет тебе всего ничего – пятнадцать. Хорошо ещё, в пенсионном фонде пока не догадались, не то пенсию бы не дали, сказали: вы ещё молоды, юноша, давайте дальше трудитесь на благо Отчизны. И претензии предъявить некому: император римский Октавиан Август, тот, что февраль-месяц обокрал, давным-давно, ещё до Иисуса помер. Я репродукцию его мраморной статуи видел. Обыкновенный мужик, к тому же язычник, нехристь.

Всем остальным лишь бы какие дни достаются. В основном простые. Некоторым число 13 не нравится – это от невежества, и сейчас не будем об этом. Счастливчикам везёт в благостный день уродиться: на Пасху, положим, или на Рождество, на худой конец в маленький какой-нибудь, но светлый праздник, Ильин день, например, или на Николая чудотворца.

К примеру, есть у меня друг, которому повезло, аккурат его мамка на Сретенье родила, 15 февраля. Мы с другом очень давно знакомы, почитай – лет тридцать, и всё это время так близки, как у родных братьев не всегда бывает. Когда-то учились вместе, потом работали рядом, после – в разных местах. Прошло время, разошлись наши пути-дороги совсем далеко, и по жизни мы, что называется, оказались на разных полюсах, но остались друзьями. Ничего нам не помешало: он – успешный бизнесмен, я – рядовой инженер, он по заграницам шастает, я картошку в огороде от колорадского жука спасаю, чтоб вместо меня урожай не сожрал. И когда я к Богу пришёл, когда осознал и принял великую его силу, даже тогда мой ни во что не верующий друг со мной не рассорился, и я его по-христиански понял и простил. Остались мы близки, как и прежде.

Дружка моего зовут Олег, подчинённые называют уважительно: Олег Игоревич. Я же чаще всего Олежкой называю, как его жена. Если б вы его увидели, он вам тоже сразу понравился: подтянутый, крепкий мужчина. Такие разболтанности ни внутри, ни снаружи себя не допускают. Рубашка отглажена, под цвет костюма подобрана, галстук яркий, но однотонный, без дурацких рисунков. Лицо гладкое, в волосах ни грамма седины нет. Глаза тёмно-синие, умные. А какой умница! Недаром к нему с детства прозвище прилипло – Умка. Встречи наши с Олегом в последнее время нежданно случаются. Обыкновенно сам звонит: не возражаешь, говорит, если приеду? Иногда товарища прихватит – я не в обиде. Я-то вином теперь не балуюсь, кагора стаканчик приму из рук батюшки несколько раз в год, по большим праздникам, вот и всё моё разговленье.

Сегодня Олежка приехал один, какой-то разгорячённый. Сразу рюмку себе налил, махнул, тут же налил ещё, хотел было и её сразу выпить, но приостановился, потянулся к закуске. Задумчиво пожевал, нацепил на зуб вилки ещё кусок мяса и взялся-таки опять за рюмку:

– Я тебе кое-что рассказать хотел. По твоей теме. Мы позавчера с Валеркой на дачу к нему ездили, в Веселовку. Генерала он какого-то в гости пригласил, с минобороны его фирма работает. Вот и получается типа «встречи с клиентом», хотя генерал, конечно же, никакой не клиент. Но ты понимаешь… Меня Валерка попросил помочь: «Поехали вместе, а то я один с ним не справлюсь. Военные знаешь, сколько пьют?» Ром, ты Валерку-то помнишь?

– А как же.

Как не помнить? Бывал этот Валера как-то в гостях вместе с Олежкой. Весёлый мужик. Анекдоты без числа рассказывал, некоторые срамные, но смешные. Посидели, поговорили. Настало время прощаться, я как обычно говорю: «До свиданья. Ступайте с Богом». Вдруг Валера со словами: «Ну что, Коля, двинули?» – икону со стены снимает, под мышку её – и на выход. Я опешил, спрашиваю: «Чего ты Николая чудотворца схватил»? Отвечает: «Сам сказал, идите с богом, вот мы и пошли». Смеётся, нехристь. Шутка у него, оказывается, такая. И смех, и грех.

– Так вот, – Олежка продолжает. – Поехали мы к Валерке на дачу. Полный багажник водкой, пивом и мясом загрузиоли. Всё равно по дороге остановились у магазинчика, он мне говорит, дескать, купи ещё пару флаконов про запас, на всякий случай, или на утро пригодится для опохмелки. А я думаю: ну куда ещё-то, и половину вряд ли выпьем. Купил одну бутылку, раз уж остановку специально делали. Но что ты думаешь? Пока шашлыки, баня, чуть-чуть посидели, потом ещё, хватились – ничего не осталось! Валерка упрекать меня не стал. Говорит: «Придётся в Веселовку ехать за водкой». Я ему: «Может, хватит? Спать пора, ночь на дворе. Завтра с утра сгоняем». А он: «Мне-то уже два раза хватило, да и тебе, наверное, тоже. А генерал? Обидится ещё. Нехорошо».