Тимоти Рувидо - Обречённый играть

Гайдзинов на холме постоянно проживало четверо. Приходили с юга и другие, но те занимались всё больше делами торговли, а эти посвящали всё время обращению местных селян в свою странную веру. Одним из них до недавнего времени был ныне убиенный ируман Изаки. Он лучше остальных умел говорить по-японски и благодаря этому сошёлся с Хироси особенно близко. Остальные трое его тоже не сторонились, однако Изаки никогда не позволял себе вести беседу в его присутствии на родном португальском языке, а эти запросто могли заставить его хлопать глазами, обсуждая что-то, что, по их мнению, его не касалось. Правда, Изаки успел его кое-чему научить, так что Хироси многое из их речей понимал, однако, разумеется, не подавал виду.

Гайдзины строили храм.

Тот, что сгорел усилиями бывшего обладателя отрезанной головы, был уже довольно старым, но намоленным и любимым многими. Новый храм обещал стать выше и вместительней, причём первоначально их старейшина, которого остальные называли «падре», задумал использовать в строительстве камень, чем озадачил здешних мастеров, потому что зачем заниматься ерундой, когда можно быстро и хорошо обойтись брёвнами? В итоге решили использовать как дополнительный материал глину, благо её в округе нашлось предостаточно.

Падре звали Алессандро. И был он родом не из Португалии, как остальные, а из Италии. Изаки говорил, что поэтому он и считается среди них главным. Его в Японию направил сам папа, который живёт в очень маленьком и очень могущественном городе – Ватикане.

Падре выглядел из всех четверых наименее представительно. Мало того, что невеликого роста, он ещё и сутулился, отчего со стороны походил не на гайдзина, а на старенького японца. Зато, как у настоящего гайдзина, у него был выдающейся длины крючковатый нос, большие, слегка навыкате глаза и скошенный подбородок, что вместе с пышной копной кудрявых волос делало его особенно похожим на пурпурную сойку.

Дорога до их поселения занимала не менее полутора ри 39 39 Ри = 3927 м , заканчиваясь утомительным подъёмом по заросшему лесом склону холма. Хироси понимал, что место для постройки нового храма выбрано неслучайно и вовсе не только для того, чтобы отсеивать наименее рьяных паломников. Такое поселение было проще оборонять. Кроме того, на вершине холма бил родник, дававший не только избыток питьевой воды на случай осады, но и средство мгновенного тушения пожаров, если бы войска сёгуна решили предать округу огню.

Когда он вошёл через распахнутые новые ворота за высокий частокол, солнце уже стояло почти в зените.

Хироси здесь знали. Кто-то не обращал внимания, кто-то приятельски здоровался. Он вообще замечал, что, переходя в христианство, японцы менялись. Размеренное отношение к жизни и пренебрежение временем уступали место усердию в работе и вечной спешке. Теперь всем нужно было обязательно всё успеть. Вероятно, перспектива расплачиваться за допущенные при жизни ошибки после смерти накладывала на киристан дополнительное бремя. И гайдзины этому только потворствовали. На видном месте внутри поселения они установили каменный жёрнов с изрядно проржавевшим от дождей железным прутом, скошенным так, чтобы отбрасывать полоску тени на процарапанные в камне значки и таким незатейливым образом указывать, который сейчас час. Все называли это приспособление «риродзио» 40 40 От португальского relogio (часы) .

Большая часть построек в поселении представляли собой обычные минки 41 41 Минка – традиционный крестьянский дом с остроконечными соломенными крышами. Отдельно стояла крытая жаровня, в которой постоянно поддерживался огонь и сушились глиняные кирпичи – главный строительный материал для храма. Тут же возвышался, выделяясь бревенчатыми стенами, сруб, в котором обитал сам падре с собратьями.

Видимо, падре уже доложили, потому что он встретил Хироси на пороге. Порог на случай дождей был приподнят над землёй, так что носатый итальянец выглядел выше своего роста и оттого более важно. Рядом опирался на бамбуковый посох молодой и подозрительно широкоплечий монах по имени Родуригу 42 42 Переиначенное на японский манер португальское имя Родригу. .

– Сибаракю десьта 43 43 «Давно не виделись» или «Рад вас видеть». , – громко приветствовал гостя падре, хотя они виделись только накануне. Встреча та носила совершенно неофициальных характер, поэтому все, кто их мог сейчас услышать, должны были думать, что Хироси здесь такой же редкий гость, каким кажется. Поприветствовав его на свой западный манер – рукопожатием, – падре добавил: – Дозо охаири кудасай 44 44 «Добро пожаловать». .

Родуригу неспешно отступил с дороги и буркнул:

– Осаки э дозо 45 45 «После вас». .

– Обригадо 46 46 Спасибо (порт.) , – кивнул в ответ Хироси и прошмыгнул за деревянную дверь, каких у них в Японии раньше не делали.

Пространство внутри тоже было организовано на чужеземный лад: вместо одной большой комнаты, перегораживаемой по желанию ширмами, здесь имелся узкий загончик, откуда несколько дверей вели в разные помещения. Гайдзины предпочитали жить отдельно даже под одной крышей.

– Господин Нагаи ждёт вас вечером к себе, – сразу же сообщил Хироси, как только дверь за ними закрылась. Он произносил японские слова чётко и медленно, чтобы его точно поняли. – Хочет обсудить записку, которую я случайно нашёл за пазухой вот этого шпиона.

И он поставил на пол мешок.

– Господин Нагаи поверил? – спросил Алессандро, шмыгая носом.

– Точно так, как вы и предполагали.

– Хорошо. А это что?

– Решил убедиться в том, что шпион уже никого не предаст…

– Он отрезал ему голову, – сказал из-за плеча падре догадливый Родуригу, сказал по-португальски.

Алессандро странно посмотрел на Хироси.

– Ты убил его?

– Но вы же сами говорили, что после того, что произошло с ируманом Изаки, от него нужно избавиться.

– Ладно, – неохотно согласился иезуит, продолжая разглядывать Хироси, будто видел впервые. – Девчонку тоже?

– Тоже. Хороший пистору вы мне дали.

– Ну, может, и к лучшему. – Падре склонил кудрявую голову и пробормотал по-португальски: – Двумя япошками меньше… – Не договорив, показал в улыбке неровные зубы. – Ты далеко пойдёшь, Хироси.

– Благодарю, Алесанодоро-сама. У меня прекрасные учителя.

Гайдзины поняли прозрачный намёк и переглянулись.

– Ты хотел бы быть одним из нас? – не отпуская с лица улыбки, поинтересовался падре.

– А разве я не один из вас? – изобразил наивное удивление Хироси.

– Но ведь ты даже не рвёшься вступать в лоно церкви. Ты всё ещё сомневаешься?

– Разве я не помогаю вашей церкви?