Ян Кириллов - Воин Света из Старого Оскола

Девочка была в меру красивой – ни изгоем, ни центром внимания. Она всегда добивалась дружбы с самыми неприятными людьми, и те её не трогали, даже не оскорбляли.

«Меняться».

Она сжала кусок мыла. То выскользнуло и чуть не отбило край раковины – Света вовремя успела поймать.

«Дура».

Надо было только решиться. Чемодан собран. Вещи взяты – и тёплые, и летние. Зубная щётка, расчёска… взять осталось только себя.

Розовые наручные часы показывали девять вечера. Почему-то Света возненавидела эти часы, именно за их цвет. Слишком девчачий. А ведь надо быть мужественной, с этой минуты. Она сняла часы. Положила их на раковину. Вздохнула. Надела обратно. Часы могут пригодиться – они механические, а телефон сядет. У Светы был телефон – модная и не самая дешёвая раскладушка, подаренная мамой на одиннадцатый день рождения. Что примечательно, не розовая.

«Пора».

Она вышла из ванной. Оставила в прихожей записку, в которой изложила всё честно, разве что не упоминая про письмо. «Я еду к подруге в Новосиб. Я так решила! Мама, не переживай, я вернусь в целости и сохранности. Целую (в смысле поцелуя, а не то, что я вернусь целой, хотя это само собой). Всё, пока!». Мама в это время была в магазине. Повезло! Из дома она выходила только в магазин и на почту.

Когда бежишь из дома, думаешь, будет холодная погода, моросящий косой дождь, завывающий ветер. И ты будешь идти героически, преодолевая непогоду. Свету же встречал тёплый и даже приятный вечер. Полный штиль.

Всю дорогу до вокзала она думала: «Спросят ли паспорт?». Если нет, блестяще. Если да, придётся выкручиваться. На автобусной остановке, она надела наушники и с полминуты выбирала, какую музыку включить. В основном попадалась дурацкая попса.

«Не сейчас!» – подумала Света. Сейчас нужно было что-то эпичное, соответствующее моменту. Первые шаги в неизвестность. И тут попался трек, от которого на её глазах, в прежние годы, наворачивались слёзы.

В шесть лет, благодаря маме, Света хорошо знала английский. Она умела и очень любила петь. В редкие счастливые месяцы, когда папа был дома, она пела родителям песни на английском, и особенно любила нежную и трогательную «Ode to My Family» – «Оду моей семье», группы The Cranberries. Девочка настолько обожала этот ирландский коллектив, что песни «клюкв» и Долорес О’Риордан постоянно были её спутниками по жизни. Порой, она даже задавала вопросы и слышала в песнях ответы. Шесть лет назад она пела «Оду моей семье», стоя посреди комнаты, босая на тёплом ковре. Мама и папа сидели на диване, играл магнитофон, и, взяв расчёску вместо микрофона, Света пела негромко, местами фальшивя, но так душевно, что улыбка не сходила с папиного лица. Мама иногда кивала, чуть подавшись вперёд – ей было интересно исполнение, произношение английских слов, а вот папе важна была душа.

Теперь, шесть лет спустя, в ожидании последнего автобуса, двенадцатилетняя Света, глубоко внутри оставшаяся той самой босой девочкой на ковре с расчёской, выбрала ту самую композицию.

«Ту ту-ду ту. Ту ту-ду ту… – нежно напевала Долорес О’Риордан. Света тихонько подпевала, стараясь не закрывать глаза, чтобы не пропустить автобус. – Understand the things I say. Don’t turn away from me…»

В салоне, кроме беглянки, почти никого не было. Только парочка молодых на заднем сиденье. Парень и девушка. Они о чём-то шептались, девушка хихикала. У них всё было хорошо. Они никого не теряли. Никуда не спешили на ночь глядя. Ехали, наверное, домой. Или она к нему, или он к ней. Света поймала себя на мысли, что завидует их счастью. Они есть друг у друга. У неё же не было никого. Мама – не в счёт. Подруги? Смешно. Парни из класса, которые хотели с ней дружить? Но они предлагали так неискренне, будто на один день. Нет! У неё был только папа. И был он где-то далеко впереди, в темноте, куда медленно катил автобус.

Медленно. Слишком медленно. Так можно и заснуть. Надо было включить что-то бодрое, и Света нашла песню, подходящую по теме. The Cranberries – Skeleton.

«Faster, faster, faster!» – пела солистка.

«Быстрее, быстрее!»

Но песня только навеяла мысли и дрёму. Света не заметила, как произошло то, чего ей так не хотелось. Большие дома скрылись. Остались только задворки. Как ни печально было это признавать, она пропустила остановку.

«Что за тупой маршрут! Все нормальные маршруты заканчиваются на вокзале».

– Конечная, – объявил водитель. В салоне теперь оставалась одна пассажирка – одинокая жертва собственной наивности. Пассажирка огляделась. Кругом было темно. Из окна, освещаемые фарами, виднелись кусты, опора ЛЭП, обшарпанная бетонная остановка с переполненной урной и бычки, что валялись вокруг. Всё прозаично. А где вокзал?! Где врата в новую жизнь?

Вокзал был синонимом радости и грусти. Он был узлом, который связывал судьбы людей и, одновременно, порталом, ведущим далеко в неизвестность. Несколько раз в год семья Калининых отправлялась на вокзал, иногда в полном составе, иногда для того, чтобы воссоединиться. Хотелось бы оказаться прямо на вокзале, но один промах – перелёт – и беглянка очутилась вовсе не там, где желала.

«Были бы у меня тапочки как у Дороти…»

Она решительно встала. Хватит сказок! Идти, так идти.

– А до вокзала далеко? – насколько помнила Света, идти отсюда в город нужно было прямо, по обочине, мимо эстакады. Примерно час пути. И всё же, в этом районе она бывала редко, и стоило спросить.

– Что, уснула, что ли? Тебе на обратный нужно, только автобусы уже не ходят.

– Да, я знаю, – она поправила сумку и крепко взялась за чемодан.

– Чё, пойдёшь? – он усмехнулся, глянув на тяжёлые вещи. – Поезд-то во сколько? Не опоздала?

– А вам-то что? Даже если опоздала, – Света направилась к выходу.

– Сейчас, по темноте, ты никуда не дойдёшь. Пойдём ко мне, переночуешь, а утром по светлу. У меня дома жена, покормит тебя.

Девочка вспомнила одну из многочисленных историй Георгины.

– Спасибо, обойдусь.

Она спрыгнула с порожка, спустила чемодан и покатила свой груз по гравию обочины, навстречу судьбе.

Водитель развернулся, высунулся и прокричал в окно:

– Стой! Хоть подвезу. Мне по пути.

– Нет, спасибо! – она отмахнулась.

Как бы это выглядело со стороны? Отказалась, заподозрила в водителе маньяка, твёрдо решилась идти одна, отошла на три метра и тут же передумала? Так смелые бунтарки путешествие не начинают. С другой стороны, его не начинают и с пропущенной остановки.

– Смотри, тут народ всякий бывает.

– Ладно! – подумав, ответила Света, через секунду после того, как водитель начал отъезжать.

Сидя на переднем и глядя как мелькают полосы на асфальте, горе-бунтарка мысленно проклинала себя за глупость. Нет. Света не была бунтаркой. Она не умела быть самостоятельной, просчитывать вероятности и выбирать пути. Она едва ориентировалась в родном городе, а ведь это была далеко не Москва. Это был Старый Оскол, с населением в двести тысяч жителей. Иногда ей казалось, её знают все, а она не знает никого.