Ян Кириллов - Воин Света из Старого Оскола

– Остановите, – попросила она водителя. До вокзала осталось метров двести. – Спасибо большое!

– Здесь выйдешь? Дай хоть с чемоданом помогу.

– Благодарю, не надо.

– Что, из дома убежала?

Света обернулась на порожке.

– А вот это не ваше дело.

– Училась бы лучше! А так никому ты будешь не нужна, – холодно бросил водитель. – Раньше в восемнадцать сбегали в Москву, ради хорошей жизни, а теперь вон в тринадцать. И что ты там найдёшь? Только на панель и всё?

– Не ваше дело! – закричала Света, уже стоя на земле, за пределами территории наглого водителя, там, где он больше не имел прав. Крик вышел негромким, и не перекрыл даже шума мотора.

– Бросай эти мысли и возвращайся домой!

Не дав беглянке ответить, водитель нажал на кнопку. Дверь автобуса скрипнула. Железная машина покатила дальше, гордо освещая себе путь. Света осталась одна в полутьме, под звёздами, фонарями и далёкими, но, в то же время, близкими огнями вокзала.

«Всего какие-то двести метров. Ха! Обойдусь без вашей помощи, господин Всезнайка!»

Внутри у Светы горел адский огонь. Ещё никогда её так не оскорбляли. Не прочили панель. Белая и пушистая сущность пока не сгорела в этом огне, но уже ясно чувствовался запах её подпалённой шерсти.

Света перешла дорогу по зебре. Путь до вокзала немного сократился, но его свет манил ещё будто на горизонте.

«Я как мотылёк, летящий в костёр».

Наверное, стоило отогнать эту мысль – уж больно она пугала. Но Света решила: «Пусть остаётся. И пусть она будет моим проводником».

Не продали. Ещё одна преграда – злая тётка, бесчувственная кассирша. Девочка не успела попросить билет, не назвала пункта назначения, как тётка уже спросила паспорт. Ну, конечно! Чего ещё стоило ожидать? Деньги у Светы были – как и полагается бунтарке, свой поход она начала преступлением, ополовинив мамин кошелёк. В наличии беглянки было двенадцать тысяч двести рублей, плюс мелочь. На билет, на еду и на непредвиденные расходы должно было хватить, по крайней мере, на несколько дней. Света чувствовала себя взрослой, держа в руках такие деньги. Но вот чего не хватало ей для полноты ощущения зрелости – так это простой книжицы, которая, по несправедливым законам, выдаётся только в четырнадцать.

Она развернулась. Ничего другого не оставалось. Оглядела вокзал: длинные ряды скамеек, лениво бродившие туда-сюда охранники, сонные люди, краем глаза охранявшие свои чемоданы.

– Такси, такси, – повторял у выхода кавказец, будто мантру. Ключи, которые он вертел на пальце, заменяли ему чётки.

– До Новосиба поедешь? – уверенно обратилась Света.

Кавказец сначала опешил. Девчонка лет двенадцати, в начале сентября, едет на ночь глядя, да ещё в другой город – в Сибирь. Таксист поёжился, не то ощутив кожей сибирский мороз, не то представляя себе чеки за бензин. Недолго думая, кавказец назвал цену. Сумма превышала светин бюджет более чем в полтора раза.

– Ладно, спасибо.

Она отошла спиной вперёд, плавно, бессознательно чувствуя, что водитель такси может поймать её за плечо, решив поторговаться. Но минутой позже бредовая мысль отпустила – торговаться нужно было бы ей, а никак не кавказцу. Тому невыгодно везти куда-то малолетку, а потом отвечать на вопросы милиции.

То ли мысли материализовались, то ли это было очередное совпадение, но в зале появились двое в форме. Один, не торопясь, направился в сторону беглянки. Другой что-то сообщил по рации.

«За мной? Чёрт, да конечно за мной!»

Бежать было поздно – до милиционера была пара шагов. Света успела только отшатнуться.

– Тихо, тихо ты. Калинина Светлана?

– Да, – едва слышно ответила она.

Сотрудник милиции положил ей руку на плечо. Пальцы были холодные и твёрдые. Милиционер не давил, зато давал понять: шаг влево или шаг вправо будет считаться попыткой бегства.

С другой стороны, отсекая последний путь к отступлению, подошёл второй.

– Чё, в отделение пойдём? Признание напишем?

Света опустила голову. Она не была бунтаркой. Не умела выбирать пути. Она знала и была на сто процентов уверена, что однажды научится, но… не сейчас. Слишком быстро.

«You can’t outrun your skeleton». «Ты не можешь обогнать собственный скелет».

В наказание за эту слабость, двое милиционеров теперь выбирали путь за неё. В отделение, так в отделение.

«Прости меня, папа», – только и прошептала она, неслышно, в пустоту.

За несколько часов из правильной девочки Света превратилась в бунтарку, а из бунтарки в беглянку. И вот теперь, когда оставалось несколько минут до полуночи, она сидела на жёстком стуле в кабинете детской комнаты милиции. Рядом, на диване, отвернувшись и протирая платком лицо, сидела мама. Достав зеркальце, Валентина посмотрела на свои морщины, достала косметичку, обновила тушь, подрумянила щёки. Она постаралась сделать так, чтобы не было видно красноты под глазами, как будто в этом было что-то постыдное.

Света, в отличие от матери, сохраняла спокойствие. Будь ей десять или одиннадцать, она бы расплакалась, и такое желание было. Оно давило изнутри. Но Света могла держать себя в руках, оставаться спокойной даже там, куда никогда не попадают не по своей воле хорошие дети. Это была её новая сверхспособность.

Валентину невозмутимость дочери пугала, и от этого она начинала нервничать ещё больше. Преодолев стыд, она посмотрела на Свету.

– Что скажешь?

– Всё хорошо, мамочка.

Это было уже слишком, и мать разрыдалась. Чего не могла понять дочь Валентины – зачем устраивать трагедию там, где можно всё разрешить мирно?

В кабинет вошла женщина в звании старшего лейтенанта. Света поняла это, услышав из коридора, как обратился к ней младший по званию. Женщина была довольно стройной и красивой, правда, сильно перебарщивала с косметикой. Хотя, краситься она умела куда лучше, чем мама. Последняя редко выходила из дома. Первая каждый день видела таких, как Валентина заплаканных матерей, и сразу обратилась к той, ради которой она и пришла в кабинет.

– Фамилия, имя, отчество.

– Мои? – растерялась Света.

– Нет, Пушкина. Ну, конечно, твои, – сказала милиционерша без тени ухмылки.

– Как можно к вам обращаться?

– Фамилия! Имя! Отчество! – времени старлей явно терять не хотела. – Товарищ старший лейтенант, – негромко добавила она, протянув последнее слово и уставившись куда-то в бумаги.

– Товарищ старший лейтенант, или фамилия, имя и отчество – Светлана Александровна Калинина. Мой год рождения – девяносто четвёртый. Тысяча девятьсот.

– Ну, и? – подняла глаза старлей. – Зачем из дома-т сбежала? И мать обокрала?

– Я не кра… Хорошо, признаюсь. Я позаимствовала некоторую сумму, в размере двадцати тысяч трёхсот рублей. Из них потратила только на проезд в автобусе. Но я собиралась их вернуть! Как только доеду, вышлю перевод, от подруги, – Света обернулась на мать. – Прости, мама, я не упомянула об этом в записке.