Кирилл Берендеев - Царица ночи

В следующей комнате жила женщина, поджидавшая своего сына с битвы, там, за окном он должен сражаться с полчищами чудовищ. За окном он и был, стоял со щитом и в доспехах, поджидая – а вокруг громоздились порубленные тяжелым мечом тела. Я открыл окно, как дверь, за ней сидел усталый ребенок, с трудом поднявшийся при моем появлении.

– Еще будут гоблины? – и глаза вдруг зажглись в предвкушении новой битвы. Я дальше пошел.

Дальше трое девиц спасали планету от вторжения, пришедшего из светящегося портала. Еще дальше, парень сотворил камень, вроде философского, научившего создавать шедевральные книги. А за камнем охотились другие, бездарные неумехи. Потом был светящийся лес, потом планета подле Сатурна, комнаты не кончались. Я перестал удивляться тому, что находится за новой дверью, порадовался даже, что на меня не обращают внимания, хотя потом стало грустно. Уже стал ждать, когда закончатся, эти комнаты, может, в коридорах проще будет найти тех сестер, что укрыли где-то в доме Лизу. И раз сказали, играет, значит, с сестренкой хоть в этом порядок. Пусть играет, осталось чуть.

Следующая комната – когда кончатся – оказалась гаражом с на диво навороченной тачкой, таких я даже на картинках не видел. Очень красивое спортивное авто, цвета «металлик», жутко дорогое и еще больше притягательное. Обошел, странно, никого нет и не гонят, открыл дверь, она вверх откидывалась. Закрыл. Когда Лиза пойдет учится, а я немного раздышусь, у меня тоже будет машина, дядя Леша обещал отдать свой старый «шевроле». Говорит, сам не ездок, а тебе будет чем ходить с козырей перед девчонками. Дядя Леша его прокачал, так что теперь выглядит – только держись. Но пока ждет часа.

С детства машинками увлекался, конечно, когда Лиза в нулевой пошла, не до игрушек стало. Теперь не жалею, вырос, а когда она родилась, конечно, злой был жутко. Еще бы, все внимание теперь не мне. Год вообще не воспринимал, будто ее и не было. Вот когда ходить научилась, наверное, тогда. Зато у мамы с папой отлегло. Так и должно быть, разве ж я не старший брат. Тем более, она у нас золотая, ей особое внимание и нужно. Особенно после того, как папа ушел навсегда.

Вздохнул еще раз на машину и открыл дверь. Ну наконец-то коридор. Узкий, короткий и снова дверь в конце. Все время в одну сторону иду, никуда не сворачиваю, вроде дом кончиться должен давным-давно. Ну да не этим мне мозги загружать.

Я не понял, сперва открыл дверь, потом услышал голос или наоборот.

– Что ж ты не остался? – спросила молодая женщина лет… даже не знаю, около тридцати или меньше. Верно, та сестра и есть. Одета странно, в какой-то шахматный наряд, и прическа башней. Снова маленькая комнатка, на этот раз чистая, белая, и она в ней одна, в большом кресле с золоченой окаемкой. – Я вижу, тебе понравился мой подарок.

– Я за сестрой пришел, ваш брат сказал, вы ее на время грозы приютили, – не понял про подарок. Так та машина для меня? А где ж на такой ездить только. А бензин, эта крошка будет жрать литров по двадцать. Да и гараж нужен теплый и…. нет, что несу, сперва Лиза.

– Она сама пришла. И ей понравилось, – ответила женщина. – У нас давно договор – кому здесь понравится, может остаться насовсем, а нет, пусть уходит. Ей понравилось, она решила остаться и еще не наигралась. Я не могу ее неволить.

– Где она? – голос дал трещину.

– Сам поищи, – она рукой взмахнула, стена будто по взмаху в сторону отошла, за ней оказался коридор, большой, просторный, заполненный стеллажами до потолка. Игрушек видимо-невидимо, и куча детей, которые эти игрушки снимали, с ними бегали, возились, ломали, конечно. Ссорились и мирились за них, конфликтовали ради них, ну чисто песочница. Коридор расширялся, большая площадка для игр, за ней еще одна, с горками и лесенками. Я оглянулся, женщина по-киношному махнула рукой, я пошагал вдоль стеллажей. Остановился.

– А этот дом, он странный, я хотел сказать…, – нужные слова, вот как всегда, на ум не пошли. Но женщина поняла.

– Дом исполняет все, что человек хочет. Но только в его стенах. Любая фантазия воплощается в жизнь. Вот как машина, – она улыбнулась.

– Но где же ездить, если только в доме, – улыбка стала еще шире. Я вспомнил комнату в невесомости, со звездами и созвездиями.

– Здесь можно все. Потому отсюда и не хотят уходить. Да и зачем, дом исполняет мечты, это главное.

– Погонять можно здесь… но ведь не по-настоящему. Это ведь не реальность, что я видел? Ведь так?

– А что есть реальность? Ты, семья, может, квартира, или друзья? Они есть, или ты их представляешь себе? Подумай. Здесь у тебя будет точно такой же город, только без тех, кто тебе неприятен, с теми, кого ты хочешь видеть….

– Я понял, понял, – стало страшно. – Я лучше… это… Лизу поищу пока. Вы говорите, она тут, в коридоре.

– Иди пока, ищи, – согласилась женщина. – Найди и поговори с ней. Она много чего расскажет интересного.

И отрезала за мной свою комнату. Я даже не понял поначалу, вот вроде стоял перед ней миг назад, а теперь уткнулся в глухой тупик, и слышу голоса детей, играющих на площадках. Восторженные голоса.

– Лиза! Лиза! – она не отзывалась. Детей очень много, бегают, суетятся. Ничуть не обращая внимания на незваного гостя, все заняты, все поглощены. Все на одно лицо. Где же сестренка?

– Братик? – слабый голос, откуда он? Будто со стеллажа. И еще раз: – Братик…

Пригляделся, в дрожь бросило. Как же это.

Тряпочная кукла, пустая, один наряд знакомый и лицо на грубой холстине небрежно намалевано. Глаза – пуговицы, волосы – пакля, вместо тела ниточки да палочки. Руки задрожали, когда прикоснулся.

– Как же ты так…

– Ты так долго за мной не шел, я заигралась. Старенькой стала, видишь, встать не могу.

– Во что? – едва слышно.

– В жизнь. Выросла, поступила в университет, окончила, вышла замуж, устроилась на работу архитектором. А еще у меня друзей много, подруг, знакомых, меня любили и… и ты со мной все время, ты тоже устроился и жену нашел и мальчик у вас, – голосок, едва слышный сошел до тихого бормотания. – А потом мне сестра сказала, та что помоложе, что все, пора отдохнуть. Но можно начать заново, когда отдохну. Я отдыхаю пока. Прости, – и снова, – Почему ты так долго.

Я взял ее на руки: невесомая, хрупкая, точно пересушенный стебель. Спросил, не больно ли, нет, все в порядке, вот только руки, ноги замерзли, не чувствует совсем, потри пожалуйста. И сестру бы позвать, ту, что главная, сказать, что ты пришел.

– Она знает, я говорил с ней. Мне тоже поиграть предложила.

– А ты что? – такая маленькая, во внутренний карман куртки положить можно.

– Я за тобой пришел.

– Вот видишь, ты сильный. А я… совсем заигралась. Глупая, знала, что будет, а все равно пошла. Где бы тут свет включить, чтоб на тебя посмотреть? Глаза совсем слабые стали.