Любовь Сушко - Волхв, сын Славена. Славянская сага

И где-то там, над темною рекой

Я вижу тени, скорбные их лица.

И музыка, о, как она звучит,

В печали и любви ее так много.

Но что там за отчаянный мотив,

Куда вела их млечная дорога?

5.

Хотел к Славену он вернуться вновь —

Бунтарь веселый, младший в этой стае

Орленок догонял свою любовь,

Летел вперед, гармонии не зная.

Славен был так серьезен в этот миг,

Он старый замок обживал сурово.

И на заре Боян пред ним возник —

Посланник неба, и звучало Слово.

Смутился он, услышав в этот час

Слова отца, врезавшиеся в душу.

– Я завещание несу для вас,

Я вам спою, запомни все, послушав.

И вот над замком и над миром вновь

В тиши безбрежной заговор несется.

Что там- огонь любви, такой огонь,

Что заменить способен будет Солнце.

6.

Славен внимал, боясь забыть слова,

Но суть той песни с ними оставалась,

Когда он пировал и горевал,

Вдруг эта песня дивная являлась.

И старший сын, все слышавший тогда,

Запел вдруг снова в трудную годину,

И нет уже от ворога следа,

Боянов гимн – их песнь – они едины,

Но где же в это время гордый Скиф?

Он говорил, что сможет жить без брата,

И вот в пустыне грез земных летит,

Сражается, страшны его утраты.

И лишь обрывки непонятных слов

Звучат вдали, за ними не угнаться,

И там, где миром правит страсть, любовь

Ужиться вряд ли сможет, и боятся

7.

Его враги, но мир нет в душе,

И хочется услышать снова песню.

Но ускользает навсегда уже,

Сгоревшая звезда его воскреснет?

Но кто же сохранит ее опять,

И нам вернет с любовью на закате?

И будут скифы гордые взлетать

Метаться, и сражаться силы хватит,

Но не построят в мире городов,

Растают где-то огненные дети,

А страсть еще не вечная любовь,

Она как звезды тает на рассвете…

И виден свет, когда там ночь темна,

Но стоит только Даждю появиться,

Бессильная, растаяла Луна,

Напрасно гордый Скиф уже ярится

8.

– Да, скифы мы, – твердит опять поэт,

Но вижу я прекрасного Славена,

И гимн Бояна, тот нетленный свет

Звучит в душе, и снова вдохновенно

Над пропастью равнины поднялись

Леса – им заповедными остаться,

И просит нас Славен: – Остановитесь,

Да сколько ж можно по земле метаться?

Есть дом и свет, и в душах есть огонь.

И есть заклятье из огня и света,

Гордыня и упрямство, Скиф с тобой,

О, младший брат, ты помнишь песню Деда?

Но надо на земле создать свой мир,

Услышать Гимн Боянов – это благо,

И сжиться с ним, навеки слиться с ним,

Ведь в том твоя надежда и отрада.

9.

Но Скиф молчит, и ржет в тумане конь.

Свой путь он видит, но совсем иначе,

Когда душа устала от погонь

Он валится к костру, но озадачен —

Он музыки не слышит в этот час,

И ничего уже не значит Слово.

Да, скифы часто просыпались в нас,

Но ждал Славен – отчаян и взволнован.

И преломленье музыки в борьбе,

Когда бессилен меч, царит заклятье,

Тогда Славен опять придет к тебе

И распахнет отцовские объятья.

И скажешь ты: – Прости меня, отец,

Твой блудный сын в твой дом опять вернулся,

Я знаю, что скитаниям конец,

Ты мне не веришь? С грустью улыбнулся

10.

Но будет в старом замке пышный пир,

Все лучшее к столу несут славяне,

Как долго по земле наш Скиф бродил,

Но он вернулся, он сегодня с нами….

И в первый раз он слышит эту песнь,

Поет Боян седой нам гимн устало,

И растворилась за любовью спесь.

И плакал Скиф, она напоминала

Ему о мире, матери, любви,

О том, что так дружны когда-то были,

Забытая Гармония в крови

Проснулась вдруг, и пусть там волки выли

И так манила мутная луна,

Из замка брата он не вырывался,

И знал, душа усталая должна

Найти свой стан, о, как он улыбался

11.

И старый Род им радугу послал,

Он был доволен внуками своими,

Скиф в капище пришел и меч отдал,

Боянов гимн хранил его отныне…

Лес заповедный, капище во тьме

Мы камень Перепутный отыскали.

Хранитель звезд опять пришел ко мне

Не дерзок был теперь он, а печален.

На камне Золотая цепь блестит —

Боянов гимн там высечен когда-то…

– Мы извлечем его, – он говорит, —

И в этом и награда и расплата,

Но странно хриплый голос изменя,

Он сам передо мной разоблачился…

– Руслан? Руслан!!! – и так стихи звенят,

И древний Витязь в бесе проявился

12.

– Был зачарован столько я веков,

Но в этот мир не мог я не вернуться,

Меня спасла к гармонии любовь,

Гармония в любви, и я очнулся,

Как дерзкий Скиф, пошли скорей домой —

Закончено сраженье вековое,

Ты камень Перепутный им открой,

Он опоясан Цепью Золотою.

Сокровище нам сохранил Кащей,

И ярок свет звезды, давно сгоревшей.

И мы свободны от иных цепей,

Поет Боянов гимн Руслан воскресший.

Ему внимают птицы, духи, мир,

И радуга богов над ним сверкает,

Из Тьмы идут сюда Славен и Скиф,

И их Руслан и волхв здесь встречают.

13.

Могучей и прекрасной стала Русь.

От сна очнулась в этот миг рассвета,

Молитвы позабыв, страданья, грусть

Мы гимны наши повторяем светлые…

Они звучат, как в прошлые века,

Погасшие светила их хранили,

И пусть была дорога не легка,

Но мы с тобой Славена не забыли

Он с нами, Золотая цепь нам явит гимн

Сокровище, заклятье, завещанье.

Парит Орел – наш Рюрик там над ним.

Князь Святослав нас радостно встречает

И вместе с ними и Славен и Скиф,

Мы внуки их, мы вечные славяне,

И не было и нет богов других.

Боянов гимн – он вечно будет с нами

В один из немногихпасмурных дней (В Нави почти всегда сияло солнце, а тучи появлялись, только предвестием, каких-то грозных событий) Дажьбог, оставаясь где-то в тени, хотел поразмыслить над всем, что происходило. Сварг и послал за ним беса, чтобы объявить ему свою волю.

Понял солнечный бог, когда появился этот тип, что ждать ему ничего хорошего не придется и нужно держать ответ перед Верховным богом за то, что вокруг творилось.

Во всех своих несчастиях винил он коварную жену свою, не хотел он думать и о той, другой, из-за которой все беды приключились. Но ни в чем он ее винить не хотел. Потому что она принесла ему столько счастья, о котором он, живя с Живой, не подозревал даже. Это она богов не убоялась, когда с ним остаться решила. Дажьбог готов был пострадать, но ее терять никак не хотел.

Он наделся, что отец сменит гнев на милость. Сварг всегда добрым нравом отличался. И он по дороге к нему немного успокоился. Он и подозревать не мог, насколько ошибается. Даже богам далеко не все бывает известно.