Любовь Сушко - Волхв, сын Славена. Славянская сага

Правда, она считала, что пока рано о чем-то беспокоиться, но надо быть осторожной. Но Ехидна уже помчалась к своим сыновьям, чтобы попрощаться с ними. Жива могла какое-то время еще провести в покое, но она больше не радовалась своей победе над соперницей. Все ее горести и беды происходили оттого, что она сначала делала что-то, а только потом начинала размышлять о сделанном. Но Ехидна успевала все, и ничего не собиралась забывать и прощать. Торжество Живы и стало последней каплей, которая переполнила чашу ее терпения.

В стороне от всех этих происшествий оставался Дажьбог. Все видавший, обо всем знавший, ничего он не говорил и не делал, понимая, что сын его обречен, ничем ему помочь он все равно не сможет.

Перун не станет внимать его словам, а может придумать и худшее наказание, хотя ему трудно было представить что-то хуже, чем жизнь на земле, где их подстерегали самые жуткие опасности, и самое главное – они становились смертными. Он спокойно укрылся от взгляда жены своей м возлюбленной. И та и другая ничего хорошего сказать ему не могли. Да и самому ему противно было думать о своем бессилии.

Дажьбог радовался тому, что Марена была увлечена своими сыновьями, а Жива не видела его и знать не особенно хотела.

Перун заметил его исчезновение, его взяла досада за то, что и на этот раз этот солнечный бог, с которым они так долго носились, оставался в стороне. И как только он может так обходиться с этим миром? Но что с него взять.

№№№№№

Славен, после происшествия, в Сварге и задерживаться не стал. Казалось, что он давно ждал этого момента. И только Марена все еще хотела убедить его в том, что ему надо одуматься.

– Ты и представить пока не можешь, каким опасностям ты себя подвергаешь.

Здесь он не сможет расправиться с тобой так просто, а там ты у него в лапах кровавых останешься.

Но он только отодвинул ее в сторону. И такая усталость и тоска была во всем его облике, что не стоило, наверное, его больше останавливать.

– Но подумай о брате своем, – наконец бросила ему в след она, – ему там вовсе нечего делать.

– Ему там не будет хуже, потому что тут он уже со всеми перессориться успел, может быть образумится.

Она отступила, понимая, что напрасно тратит свое красноречие. Он не станет ее слушать. Она вспомнила слова Сречи, и поняла, что если и сможет для них сделать что-то, только тогда, когда они на земле окажутся. И стала она думать о том, что не только ее дети, но и сыновья Живы должны туда последовать.

Она поспешно попрощалась со Славеном и Скифом. В глазах ее блеснул странный огонек. Они понимали, что она думает о чем-то другом. И тот, о ком она думает, обречен. Ему не позавидуешь.

№№№№№№

И отправился Славен вместе со Скифом в поля, расположенные с двух сторон от неведомой реки, и решили они по дороге, что каждый из них останется в каком-нибудь большом поселке, объявив себя князем и предводителем, там навсегда и будут земли, где им предстоит жить. И хотя Славен тревожился за брата своего, он оставался вспыльчив и непримирим со всеми, но он надеялся, что и для него найдется какой-то народ и какая-то земля, на которой он себя уютно ощутит. Оставалось только обустраиваться тут, потому что возвращаться назад они не собирались. Для себя он сразу нашел большой поселок, в котором только что сожгли жреца, и решил, что если этот неведомый человек из-за них пострадал, то они и должны здесь оставаться. И они будут терпеть его.

С земли, с высокого пригорка поселок показался ему солиднее, чем он думал в начале. И он пока не думал о том, что вовсе не так просто ему будет сладить с этими людьми, они строптивы, ленивы, и мало на что годятся.

Скиф отправился со своими воинами дальше. И были они такими же дикими и свирепыми, как и он сам. И стали их жрецы придумать себе богов, вовсе не

похожих на тех, какими они на небесах были, все они делали против правды и законов на земле.

– Может, и увидимся еще, – говорил он, прощаясь с братом своим, но он не особенно рвался встречаться с ним. На земле Скиф почувствовал раздолье небывалое. Он надеялся, что справится сам со всем, что с ним случиться может, и шел неумолимо вперед. Он был уверен в том, что от старшего брата должен держаться подальше.

Постоял немного на перекресте Славен, глядя ему в след, и тоже поехал прочь. Видно все не так плохо, как они думали сначала, не стоит перед всеми богами прогибаться, и самому что-то можно сделать.

Настроение было хорошим, хотелось жить и сделать многое, ничего не предвещало беды. Самое большое, что для них сделает Перун – постарается о них забыть, но это вполне их устраивало.

Собрались братья строить собственный мир, так как им этого и захочется.

Славен повернул к поселку, подъехал к пепелищу, на котором еще недавно корчился в муках несчастный жрец. И смотрел он на то место с интересом, и взгляда оторвать никак не мог.. Ему казалось, что тень казненного перед ним появилась и его о чем-то вопрошает.

Ничего неизменно в этом мире. И то, что я на земле, а не в небесах, это уже большая перемена. Но я постараюсь изменить этих людей и эти земли.

И ему показалось, что этот человек услышал его. Хотя тело его обратилось в прах, но ведь осталась душа, ее невозможно так просто уничтожить Погруженный в свои раздумья, он не сразу заметил, что за ними следили люди. Они медленно и с опаской приблизились к нему, понимая, что и он их видит.

Так и состоялась эта встреча на земле, после нее и началось самое главное.

Они были удивлены, когда увидели, что незнакомец остановился около вчерашнего пепелища и что-то упорно разглядывал. Уж не колдун ли прослышал о пожарище и жреце? Им для дел их тайных и нужны были и прах и другие тайные вещие, которые простые смертные стараются обходить стороной, опасаясь, что они могут принести им вред.

Но что-то подсказывало им, что если он и чародей, то более могущественный, чем они могли бы подумать сначала, он не простого роду, не случайно, ради пустого интереса тут оказался. Все было таинственно и тревожно в тот момент. Они и решили с ним познакомиться поближе. А что если сами боги, видя, что у них больше нет князя, послали его, чтобы и жизнь в этом мире как-то наладилась. Они не могли знать, что и то, и другое было почти правдой,, но им хотелось себя показать и ему приятное сделать. Так и произошло их первое знакомство. Чародей, посланец богов- таким и оказался перед ними пришелец, по-другому они к нему и не обращались более. И слухи даже у не видевших его прежде вызывали трепет. И остальные не пытались даже чинить князю каких-то препятствий. Славен и предположить не мог, что так легко и просто выйдет за пределы града своего, который еще и построить не мешало ему, а потом уж и князем его становиться.