Любовь Сушко - Волхв, сын Славена. Славянская сага

– Не богам это нужно, – вздохнул князь, а людям, для того, чтобы в повиновении их держать можно было.

Внимательно смотрел на князя своего воевода, казалось ему, что тот знал что-то большое и важное, и только начал говорить, но продолжать не собирался, вот в чем была беда, но как не с ней справиться можно было? -в от этого он понять никак не мог.

А Дубыня никак не мог забыть того случая, когда еще маленьким с братом своим он шел в чистом поле, и молния ударила да попала прямо в брата его. Но почему карающая рука выбрала именно его, не мог понять этого воин, и когда мертвое тело на руках до дома нес, и думал о том, как он матушке об этом скажет, тогда все в душе его и перевернулось раз и навсегда. Он дал клятву мстить всем, кто будет потом особенно яростно за богов заступаться.

И человек, который убивал другого, пусть и по приказу князя, ради того, чтобы тем богам приятное сделать, становился для него первым врагом, против которого и готов он был сражаться до конца дней своих, и ничто бы его тогда не остановило.

Когда он поздно вечером вошел в собор, около которого сидели перепуганные жрецы, он затоптал огонь, приведя жреца в ярость.

Жрец был уверен в том, что он получил княжеский приказ так действовать.

– Ты хочешь моей погибели? – обратился жрец к воину, – ты с князем пируешь и сильнее меня, потому и решил свои силы показать?

Ему хотелось узнать главное, откуда у воина такая дерзость в душе появилась.

Но тот смотрел на раздавленные угли и молчал.

– Твой бог видел, кто сотворил это, вот и пусть не с тобой, а со мной расправится, – с вызов бросил ему воин.

Они прислушались к тому, что происходило, и к собственному удивлению ничего не услышали. Но появился Боговед, он яростно взглянул на жреца, и на воина, который вел себя слишком смело, даже дерзко. Он должен быть приближен к князю, если ведет себя так.

– Это ты посмел к священному огню прикоснуться? – в ярости спросил тот, -решил, что уже пробил час расплаты.

– Да, – спокойно ответил Дубыня, я посмотрю, как завтра ты посмеешь принести меня в жертву.

– Наказан будет другой, – неожиданно произнес жрец, ему хотелось больнее ударить дерзкого воина, который позволяет себе подобное.

– Да, наказан будет другой, я скажу князю, что ты не уследил за Световидовым огнем.

– Это ложь, и тебе известно это, – побагровел от ярости жрец, – и небесам это известно.

– Вот тогда боги и спасут тебя от наказания, им же не захочется с тобой расставаться. Ты много лет им верно служил, тебе нечего бояться. Вот меня молния прямо на площади и покарает, а ты останешься цел и невредим.

Боговед что-то хотел возразить, но воин уже повернулся к нему спиной, заявив, что именно так все и будет. Боговед побледнел, когда удалился без лишних слов к себе. Он забыл об огне.

Он столкнулся с явной ложью и не знал, как ему в этом случае поступить.

Ему хотелось обратиться к князю, но он был уверен в том, что князь ничего для него делать не станет. В душе его была какая-то тайна, ничего не изменится.

Вспомнился случай с поминальным костром. Он знал, что если князь и не посылал своего воина, то все равно бы он защитил ее. Он мог рассчитывать на своего Бога, но князь был значительно ближе. И тогда ему придется пойти на тот костер. И для многих это будет просто забавой, а для него смертью лютой и мучительной.

№№№№№№

Тем временем Дубыня вернулся в княжеские покои, он казался очень печальным. И Славен сразу понял, что он от него скрывает что-то важное. Князь ждал, он знал, что воин сам ему обо всем поведает.

– По твоему повелению я был нынче в храме, княже, и там наблюдал страшную картину – священный огонь снова погас. А охранял его сам Боговед, наверное, Боги больше не хотят быть с нами.

Князь все еще молча на него взирал. Он чувствовал, что богатырь в чем-то лжет ему. Но не хотелось разбираться с происходящим пока. Он понимал, что воевода угадал его желание и исполнит свою часть дела, но что оставалось ему?

– Боговеду известно, что нужно делать с теми, кто ослушался воли богов, – при этом он тяжело вздохнул. Ему снова придется возводить костер.

– Но если он не виновен, и я лишусь своего доблестного воина? – напряженно думал в тот момент Славен.

– Я часто искушал богов, – говорил между тем Дубыня, – вряд ли что-то такое теперь уже случится.

Князь видел, что его воин хитер и умен, лучшего помощника ему вряд ли отыскать.

Славен понимал, что он не просто мстит жрецу, но снова бросает вызов небесам, и богам своим, оказавшись на земле, он не собирается с ними считаться. И пусть Перун попробует вмешаться в то, что тут происходит с ними. Но пусть он защитит того, кто скорее всего ни в чем не виновен и так верно ему в то время служил.

Да и ему самому не в первый раз было рисковать. Он согласился со своим воином, и готов был бросить вызов небесам в очередной раз.

Странным и тревожным было это утро. Люди узнали о том, что в капище снова погас огонь. А виноват в этом тот, кто так верно служил им – их верховный жрец.

Многие поутру, проходя мимо храма. Видели, что слагается кострище. Это из своих чертогов заметил и Боговед. Он понял, что воин выполнил свою угрозу, а он был бессилен этому противостоять, как не пытался что-то изменить. Он все яснее понимал с каждым часом, что боги его не спасут. Если они существуют, то им нет дела до сметных, как ни горько было сознавать, но это так.

И потом он пожалел о том, что не владеет никаким оружием и не может с ним расправится, хотя это вряд ли поможет ему, тогда князь убьет его своими руками. Но возможно все и не так страшно, как ему казалось. Но поздно что-то предпринимать. Он точно знал, что у него ничего не выйдет. Перед ним была гиена огненная. Они спрашивали друг друга о том, кто будет наказан в этот раз. Имя его произносили шепотом. Почти никто не верил в то, что это возможно. Но дружинники орудовали быстро. Они не собирались шутить.

Князь появился на площади перед храмом в тот момент, когда все было готово.

Взглянув на него, Боговед понял, что ему не стоит ждать милости.

– Огонь погас, нас ждет гнев богов, – почти яростно говорил Славен, – но мы должны наказать того, кто навлек на нас такую беду, пусть не будет ему прощения. Он первым примет страдания.

Князь тоже поглядывал в небо и гадал о том, что боги как -то ответят на все, что совершалось. Его удивило даже то, что Велес так и не появился для того, чтобы побороться за справедливость.

И только Марена смотрела на происходящее. Она была удивлена жестокости Славена. Ему все было известно, но почему он не остановит этого? Если бы это был Скиф, она бы смогла понять. Она не жалела Старика, которому предстояло сгореть. Она никого никогда не жалела. Но он и сам становился другим из-за проклятого своего бунта, вот что пугало ее очень сильно.