Дмитрий Попов - Кольцевая дорога

Эту ночь я уже не спал. Сидел на лавке и смотрел в темное окно, слушал, как дождь стучит по крыше. Он все шел: мелкий, почти неслышный. Долгий осенний дождь. Я думал. Но мысли мои ходили по кругу. Я не крал Жемчужины, и значит, был невиновен. Но суд Дневной Звезды лишил меня дара. Значит, я был виновен. Но в чем? Ведь Жемчужины я не крал. В чем же моя вина? Опять начинай все сначала.

Задремал я под самое утро. Показалось: только глаза закрыл, и уже принесли завтрак. Я его даже поел, хоть и без всякого желания. Потом пришел господин Висим.

– Я к тебе с неофициальным визитом, Услет! – сказал он мне.

– Это как? – вяло поинтересовался я.

– Это значит, что я пришел к тебе не как городской судья, а как частное лицо! – объяснил он, присаживаясь на лавку рядом со мной. – Мне нужно поговорить с тобой.

– О чем, господин Висим?

– О ком! – поправил он меня. – О тебе. По закону ты изгнан из города. Что ты думаешь делать дальше?

– Не знаю, – ответил я правду.

– Есть тебе куда идти?

– Нет.

– А родные в других городах есть?

– Я последний в своем роду, господин Висим.

Мы помолчали. Дождь стучал в окно.

– Ты вроде бы неглупый молодой парень, Услет! – сказал судья. – Скажи мне, чего ты хочешь?

– Вернуть свой дар небоходца! – ответил я не раздумывая.

Так оно и было.

– Хорошо! – кивнул головой судья. – Думаю, тут я смогу тебе помочь.

Я изумленно взглянул на него. Он может вернуть мне мой дар небоходца?

– Я могу указать тебе путь! – объяснил господин Висим. – Пойдешь?

– Конечно! А куда нужно идти?

– Ты слышал про Кольцевую Дорогу, Услет? – спросил меня судья.

– Матушка рассказывала мне про нее в детстве. Я думал, что это сказка.

– Я тоже так считал! – сказал мне судья. – Пока не встретил старика Вауса. Ты помнишь его, Услет?

– Он умер в прошлом году, весной.

– Да. Хороший был охотник. Так вот, однажды, будучи еще молодым, Ваус отправился на север. Он шел три дня и добрался почти до предгорий. Уже на закате Ваус увидел реку. Большую и полноводную реку, через которую был перекинут мост. Мост был каменный, с тремя мощными опорами, которые легко выдержали бы напор воды даже в самый сильный весенний паводок. Ваус поднялся на мост и увидел рельсы. Рельсовую колею, если ты понимаешь, о чем я говорю. Ваусу стало интересно. Охотник решил, что утром осмотрит все как следует, а пока развел костер у самого схода с моста. Солнце село, и он начал готовить себе ужин. Вдруг Ваус заметил движущиеся огни на той стороне реки. Потом послышался гудок паровоза. А потом охотник увидел, как поезд прокатился через мост и остановился прямо у разведенного им костра. Паровоз стравил пар, а в вагоне открылись двери.

– И он вошел в них? – спросил я, невольно заинтересовавшись этой историей.

– Сердце охотника дрогнуло, – ответил судья. – Ведь его ждала жена, а недавно у них родился первый ребенок. Поэтому Ваус побоялся войти в двери, и поезд ушел без него.

– Жаль старика! – сказал я. – Ну то есть тогда он был молодым, конечно.

Господин Висим поднялся с лавки и прошелся по тюремной комнате. Я услышал, что дождь перестал стучать в окно. Стало тихо.

– А уж как он сам жалел! – сказал мне судья. – Так жалел, что рассказывал мне об этом со слезами на глазах. К тому времени Ваус состарился, имел четверых детей и был уважаемым членом городского общества. Но упущенная возможность не давала ему покоя до самой смерти. Ведь он набрел на Кольцевую Дорогу и едва не сел в ее чудесный поезд! Хотя есть в этом и нечто хорошее.

– Что же? – удивился я.

– Не догадываешься, Услет? Ваус не уехал, а вернулся в Эриак. Поэтому я и смог рассказать тебе эту историю.

Господин Висим остановился и посмотрел мне в глаза. Мне показалось, что-то промелькнуло в его взгляде: жалость, наверное. Я поднялся и встал с лавки.

– Закон строг, Услет, но он же бывает и милосерден! – произнес судья на прощание. – Подумай об этом. Сейчас сюда придет твоя мать и принесет твои вещи.

И он вышел. Щелкнул засов на двери.

Странный у нас судья, подумал я. Похожий на черного ворона в своей черной одежде. Однако же нашел время и рассказал мне эту историю. Хотя и не обязан был этого делать.

И правда, скоро пришла матушка. Я обнял ее. Она оказалась молодцом и не заплакала. Крепкая она у меня. Я и сам удержал непрошеные слезы, вдруг набежавшие на глаза. Мужчины ведь не плачут, правда? Матушка принесла мне дорожную сумку. В сумке лежали припасы на несколько дней, а еще запасная одежда, мой старый плащ, фляжка с водой и огниво.

– После сбора урожая казначей должен выдать тебе мое жалованье! – сказал я матушке. – Ну, хотя бы его часть. Так что деньги на первое время у тебя будут. А потом продай дом и купи другой, поменьше. На восточной окраине Эриака как раз продается один такой.

– Не беспокойся за меня, сынок! – ответила она. – Мастер Санья предложил мне работу. Ты ведь знаешь, я отлично готовлю. Никто в Эриаке не может испечь таких вкусных пирогов с вареньем. Так он мне сказал.

– Он неровно дышит к тебе! – предупредил я ее.

– Там будет видно! – махнула матушка рукой. – Ступай в Гарвич или, может быть, в Хартвил. Устроишься где-нибудь на тамошней ферме: крестьянская работа тебе всегда хорошо давалась. А повезет, потом переберешься в город. Вдруг в лавке или трактире появится место: тебя могут взять, ты ведь умеешь читать и писать. И считать к тому же. Не зря я старалась обучить тебя всему, что знала сама.

– Я пойду на север! – признался я.

– Зачем? – ахнула матушка. – Там ведь никто не живет!

– Попробую отыскать Кольцевую Дорогу – судья Висим рассказал мне о ней.

– Уж лучше бы он молчал! – матушка даже топнула ногой с досады.

– Я должен вернуть свой дар небоходца! – упрямо сказал я.

Она поцеловала меня на прощание и попросила:

– Когда сможешь, сынок, то дай о себе знать!

Я перекинул через плечо походную сумку и следом за Герхардом вышел на улицу. Я не оглядывался и твердил себе, что мужчина не должен плакать. Даже если он всего лишь юноша. Даже если он уходит надолго, может быть, навсегда.

На улице было сыро. Дежурный небоходец опустился на дорогу и зашагал рядом с нами. Сегодня это был Клейс.

– Мне жаль, что так печально все вышло! – хлопнул он меня по плечу. – Правда жаль, Эйгор!

Неясная тень промелькнула в высоте. Я поднял голову и заметил Деррика. Издалека он провожал меня. Но так и не спустился. Не пожал руки и ни слова мне не сказал. Странно, подумал я. Потом махнул рукой: у богатых свои причуды.

На перекрестке Герхард остановился.

– Ты уже решил, в какую сторону направишься, парень?

– На север! – сказал я.

– И чего ты забыл в этой глухомани?

Я молчал.

– Намекал же я тебе, дураку: признай вину! – сказал Герхард, качая своей головой. – Признай, даже если ты не виновен. Судья у нас добрый: ты остался бы в Эриаке. Мать твоя была бы радешенька. А деньги в казну ты со временем вернул бы. Отработал: я уверен, что тебе как небоходцу сделали бы поблажку.