Геннадий Логинов - Идущий на смех. Книга-игра

– Эй! – внезапно раздавшийся голос заставляет Вас вздрогнуть от неожиданности. Ну вот, стоило ожидать, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке.

Обернувшись, Вы замечаете городского стражника с ярко-рыжими волосами и простецким рябым лицом.

– Что это ты держишь? Откуда оно у тебя? – с подозрением прищурив глаза, поинтересовался гвардеец.

– «Это – моё» – 643

– «Не твоё дело» – 627

– «Это просто лежало здесь в фонтане. Я случайно нашёл. Никого поблизости не было, я не крал» – 648

– «Дело в том, что я – протагонист, а это – очередной мой квестовый предмет» (Сумасшествие) – 315

– Броситься наутёк – 669

– Наброситься на стражника безо всяких разговоров – 677

А водичка-то – сладкая и прохладная: как раз то, что нужно в знойный день. Немного отпив и освежившись, Вы некоторое время наслаждаетесь покоем и красотой сада, оставив дурные мысли позади.

Хотя бы ненадолго. Но красота красотой, а насущные проблемы в любом случае необходимо решать. И Вы решаете, что сейчас самое время…

– Используя свои старые связки и знакомства, заручиться поддержкой кого-нибудь из старых друзей (Предусмотрительность) – 668

– Используя свои знания, таланты и образование, найти влиятельных покровителей и устроиться на хорошо оплачиваемую работу (Музицирование, Танец, Пение и Красноречие) – 346

– Используя свои актёрские способности, примкнуть к бродячей труппе и давать представления, колеся по миру (Артистизм, Чревовещание, Фокусы, Эквилибристика, Акробатика и Жонглирование) – 498

– Устроиться в трактир развлекать кабацкий люд – 679

– Пойти служить во флот (Плаванье) – 661

– Записаться в солдаты (Сражение или Верховая езда) – 653

– Строить планы по свержению Гунфрида и восстановлению порядка в отечестве – 654

– Махнуть на всё рукой и отправиться в путешествие – 644

– Ну что, брат конь, как жизнь? Что нового-хренового? – с искренним участием интересуетесь Вы.

– Да так, то одно, то другое, – встряхнув гривой, отвечает тот. – Работаешь всё как ломовая лошадь, а в ответ – лишь чёрная неблагодарность. Взять хотя бы это его любимое выражение: «Брешет, как сивый мерин». Я тебе ответственно заявляю, что ещё ни один сивый мерин на моей памяти никому не солгал. Зато человеческую ложь мне приходится выслушивать каждый день по нескольку раз… А вообще, устал я. Даже не столько физически, сколько морально.

– А чем занимается твой хозяин? – продолжили Вы, стараясь как-то приободрить собеседника.

– Свешбаклер. Зарабатывает на жизнь конфликтами и дуэлями. Иногда – сам находит себе цель, иногда – нанимают. Нужно убрать кого-то неугодного и благородного по происхождению – он тут как тут, готов предложить свои услуги. Знает все правила и тонкости, как в плане боя, так и в плане организации: грамотно проводит провокацию, чтобы в итоге ещё и выставить себя оскорблённой стороной, а потом – множит вдов и сирот, – с нескрываемой неприязнью произнёс конь, издав короткое ржание и раздражённо замотав головой. – Вот же угораздило связаться с такой сволочью. Всё-таки, кто бы и что ни говорил, но Макиавелли был прав, хотя бы в том, когда говорил, что обращать чужое горе в свою выгоду – это занятие, которое достойный человек никогда не выберет добровольно. Правда, там шла речь конкретно о швейцарских наёмниках, да и сам он – тот ещё экземпляр, но иногда и он бьёт в точку.

– А что ты читал из Макиавелли? «Государь»? Рассуждения? – проникаясь к скакуну глубоким уважением, Вы намотали себе на ус, что не хотели бы перейти дорогу его владельцу.

Он судя по характеристике, данной конём, тот ещё подлец, но, во-первых, это не Ваша задача – искать и карать всех подлецов на свете, а во-вторых – хоть Вы уже и в преклонных годах, а пожить всё равно охота.

– Естественно! – поражаясь нелепой наивности вопроса, ответил конь. – Это же очевидно. Что Вы мне прикажете делать, пока он тут снова где-то кого-то отправляет на тот свет? Не на клавесине же играть, в конце-то концов. Вот, жду, коротаю время, читаю Макиавелли. Вернее, недавно уже дочитал и теперь осмысливаю прочитанное. Вообще, конечно, он часто передёргивает факты и преподносит желаемое за действительное, как в описании жизни, убеждений и личных черт Чезаре Борджиа, так и в описании конкретных событий. Ну, например, когда он описывает, как во Флоренции под его стяг собралось народное ополчение – это просто враньё: там были самые обыкновенные наёмники, а «народное ополчение» было мечтой самого Макиавелли. Который, к тому же, полагал, что ни один достойный человек не выберет для себя добровольно профессию наёмника: человека, доход которого зависит от войн, человека, наживающегося на чужом горе.

Кхм, а ведь действительно. Конь, играющий на клавесине, – и правда, нелепица какая-то.

– Ладно, – получив удовольствие от короткой, но насыщенной беседы, улыбнулись Вы. – Приятно было познакомиться, но мне уже, правда, пора. А то ещё твой хозяин заподозрит неладное, увидев, что я ошиваюсь вблизи его коня.

– Удачи. Даст Бог – ещё свидимся, – коротко кивнул конь, задумавшись о чём-то своём.

– А звать-то тебя как? – решили Вы уточнить на будущее.

– Буцефал. Тут у кого-то, видите ли, гордыня разыгралась и прозвище поскромнее придумать не смог, или не захотел, – коротко бросил скакун, вскоре вернувшись к прерванным размышлениям.

– Буцефал… Кхм… Хорошо, я запомню, – пообещали Вы, отправляясь в путь-дорогу – 63

Винить в этом некого. За исключением, конечно же, себя самого. Да и то лишь отчасти.

Просто жизнь так сложилась. Сперва Вас интересовала слава, затем – карьера, Вам вечно было не до того, а потом Вы увязли с головой в страстях этого мира.

От мысли о том, что после Вас на этой грешной земле не останется следа, на сердце делается больно и обидно – на себя, на обстоятельства, на всех.

Вы потеряли 2 пункта Шутовства!

История знает массу людей, не оставивших потомства, но, при этом, их жизнь тоже не была напрасной. Монахи, чьими молитвами живут и процветают те, кто не имеет в себе силы нести такое бремя.

Или великие творцы – художники, поэты, учёные или скульпторы, с головой ушедшие в своё дело, принеся свою жизнь в жертву на алтарь науки или искусства: те, кто вдохновил целые поколения, жившие веками позднее, на великие свершения и благородные поступки.

Но что останется после Вас? Померкнет имя в веках, не обрушатся богатства из рога изобилия, обойдёт стороной мирская слава, но ничего из этого Вам и не нужно.

Вы были искренни перед собой, перед людьми и перед Богом, и это для Вас – важнее всего остального, а остальное – преходящее, словно скорлупа, о которой уже никто и не вспоминает, когда соловей поёт.