Артем Белов - Хроники Бальдра. Творение рук человеческих

– День добрый, воины. Коли Бледные велят, мы сопротивляться не смеем. Скажите только, что боги нам уготовили, а мы вас после и накормим, и напоим, да у печей согреем. Зима нынче ранняя пришла!

Дружинники заулыбались и потерли руки. Редко нам оказывали такой прием! Даже я ухмыльнулся и убрал меч в ножны – какой удачный исход!

– Колдун, ступай со старейшиной и обговори дела. Воины, привяжите коней и отправляйтесь, куда вам скажут жители.

– Наконец-то, тепло! – радостно воскликнули дружинники и помчались выполнять указание.

Старик, правда, не спешил сдвинуться с места. Поглядывая то на своих подопечных, то на меня, он поглаживал бороду.

– Верманд, говоришь? Воевода? Хорошо, хорошо… Знаешь ли, последнее время нехорошая молва про колдунов ваших идет, будто бесчинства они творят всякие, да указам конунга не следуют. Будь добр, юноша, пойдем с нами! Я не хочу быть негостеприимным, но деревня мне роднее – проследи за магом, чтобы все точно исполнил, как приказано. По букве закона!

Я посмотрел на дружинников и махнул рукой – пусть идут, справлюсь и сам.

– Добро, идем.

Колдун выбрал один из домов и осторожно зашел внутрь, сбив о порог снег с сапог; мы со старейшиной шагнули следом. Убранство хижины предстало бедным, даже аскетичным – грубо сколоченная мебель, стол да стул, старая печь и лучина в углу. Когда старик, стуча палкой, вошел внутрь, хозяин дома поднялся с лавки, стоявшей у стены. Кроме него в хижине находилась женщина и ребенок лет семи.

– Не волнуйся, – старейшина похлопал мужчину по плечу, – это маг из Стохетхейма, пришел по воле Бледных.

Глаза друида остановились на ребенке. Пока я разглядывал хижину, он усадил мальчика на стул перед собой и пульты ожили, наполнив комнату таинственным зеленоватым свечением.

– Что это он делает? – прижав руки к груди, волнуясь, спросила женщина.

Седой старейшина поспешил ее успокоить:

– Все будет хорошо, ничего с вашим сынишкой не случится. Может, хворь какую убрать хотят… Вот и воевода с нами пришел – он проследит, чтоб все было как приказано.

Я перевел взгляд на пульты – что-то странное, нехорошее таилось в этом зеленом свете. Энергия, исходившая от них, сочилась угрозой, а не мощью ветров, как у Сверра Тучегона. Я нахмурился и приблизился, решив понаблюдать внимательнее. Мать ребенка, казалось, успокоилась, но все же опасливо поглядывала на татуировку друида.

Маг зашептал неизвестные слова, от которых мурашки пошли по коже. Внезапно я заметил, как глаза ребенка закатились, а на коже расцвела, словно плесень, ужасная сыпь.

– Эй! – крикнул я, хватаясь за клинок. – Что это ты делаешь?!

Друид посмотрел на меня одним глазом, едва обернувшись, чтобы не отвлекаться.

– Исполняю волю Бледных, воевода, что же еще?

– И что они велят тебе?

– Им нужно видеть, как эта болезнь будет пожирать тело мальчика. Зачем – мне неведомо.

Старейшина ахнул, а отец ребенка, увидав гнусные пятна на коже, вскрикнул и бросился к друиду; мать залилась слезами.

– Пожалуйста, только не мой мальчик! Только не мой! Умоляю!

Друид вытянул один из пультов, и из стены вырвались цепкие лозы, которые оплели тело хозяина дома. Сколько бы мужчина не рвался, он не мог освободиться. В конце концов, силы его оставили, и он, беззвучно рыдая, повис в путах.

– Что же это такое… Неужели вы дитя загубите?! – крикнул старейшина.

– Такова воля Бледных, значит, так должно быть, – монотонно пробубнил друид, смотря в глаза ребенка.

Болезнь уже начинала съедать мальчика, покрывая лицо серыми разводами.

– Воевода, что ж ты замер? – крикнула мне женщина. – Останови это, прошу! Он сейчас его убьет!

Я стоял в оцепенении, не в силах сдвинуться с места, открыв рот в изумлении. Как это произошло? Как такое вообще могло случиться?! Прямо у меня на глазах колдун губит ребенка, не поведя и бровью; неужели все рассказы людей – правда? Неужто в Инностинге старейшина не соврал?

– Воин, прошу тебя!

Нет. Бледные не могли повелеть такого! Боги смотрят за нами из Кархайма, надзирая над человеческими судьбами – они не станут для развлечения убивать людей, которые служат им так долго! Это не магия, а темное проклятие… Не знал Бальдр еще такой болезни, чтобы за минуту обращала человека в гнилой труп! Не может быть – друид ослушался! Я уверенно сжал меч и двинулся к колдуну.

– Отпусти мальчишку, немедленно! Или, даю слово, я голову тебе отсеку!

Друид обернулся. В зеленом сиянии пультов татуировка на голове будто ожила, и змея угрожающе шевелила кольцами.

– Что? Вас послали защищать меня, а не мешать – разве стал бы я просто так убивать человека, без нужды? Вот, смотри, раз не веришь!

Колдун швырнул мне маленький свиток, а я развернул его дрожащими руками. Сомнений нет – рукой Сверра начертано повеление: заразить любого ребенка страшной болезнью, название которой знают только сами Бледные. Так хотят боги, так им нужно. Бледные желают увидеть смерть, а потом изучить тело, поэтому труп нужно доставить к Оракулу. Я не мог поверить собственным глазам. В одно мгновение весь мир, который я выстроил вокруг себя, обрушился, завалив меня обломками. Все оказалось правдой – слухи о бунтах из-за действий колдунов, слова жителей Инностинга, мерзкие сплетни о некромантии среди магов… Сверр сам подписал этот указ – значит, обо всем знал. Знал и ничего не предпринял! Какими бы всемогущими ни были боги, нельзя позволять им такое – не будет веры и поклонения, не станет и божества! Только демон мог пожелать смерти человеческой. Я задрожал, поняв, сколько злодеяний свершилось из-за нас, дружинников и воинов, потому что мы охраняли коварных колдунов, пока те творили черные дела; сколько загублено невинных душ за то, что посмели противиться темному колдовству. Когда власть милостивых Бледных сменилась царством дьявола? Я не хотел, просто не мог допустить такого ужаса; швырнув свиток на пол, растоптал его сапогами.

– Назад, маг! Не смей приближаться больше к мальчику!

– Как ты смеешь?! Ты ослушался Бледных! Конунг узнает об этом, и тогда тебе конец! – прошипел друид.

– Если все, что говорили про ваши дела в народе – правда, то я не стану слушать таких богов! Не существует их для меня больше! Ты говорил, что великий лекарь? Так лечи его! А откажешься – не проживешь и минуты!

– Я не могу! – отступил на шаг колдун. – Если я не убью его, меня лишат силы!

– Ты погубил ребенка, – я пошел на друида, выставив вперед меч, – и, по нашим законам, отдашь свою жизнь за его. Лечи, и я пощажу твою жалкую душу!

– Нет! – заорал колдун.

Он взмахнул пультами, и корни деревьев с грохотом пробили пол хижины, сковав меня. Лысый друид поспешно повернулся к ребенку и продолжил напитывать болезнью его тело, завершая начатое.