Василий Лягоскин - Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

Он, конечно, и сам позже расспросит его; Кан с Кардомом большие мастера в этом искусстве. А не смогут (в этом были большие сомнения), у него, Главы Тихой, был запасной вариант; и не один.

Первым к рабу, одетым в странные, непривычные глазу одежды, шагнул Постигающий ветви Жизни. Да, все шестеро имели такой высокий ранг в иерархии своих ветвей. Об этом младшему герцогу доложили. Старания этого Зеленого искусника были очевидны – пленник пребывал без сознания, и обычным похлопыванием по щекам тут было не обойтись. Искуснику такого уровня не нужен был амулет; простейшее заклинание он мог сотворить практически мгновенно. И запитать его своей энергией, конечно. Впрочем, в том, что и у этого Зеленого, и у всех остальных с собой есть и амулеты, и обычные кристаллы с запасом энергии, ир Этринский не просто догадывался, а знал точно. Их, искусников, он пригласил на свой корабль в том числе еще и потому, что скрыться от его глаз на «Этрии» было невозможно; даже таким могучим в Искусстве людям, как эти шестеро. Были у них кристаллы, были. Искусникам, даже такого высокого ранга, присущи свои маленькие слабости. И одной из них была постоянная тревога за сохранность их истинных богатств; а может, просто любование ими. По крайней мере, эти вот шестеро доставали свои амулеты, разглядывали их… некоторые даже беседовали – словно с живыми существами.

– Впрочем, в последнем может быть зерно истины, – с какой-то опаской подумал Глава, – наблюдая, как Зеленый Постигающий замер, положив руку на макушку раба, – у уль Раззака, Фиолетового, точно есть кристаллы с…

Он опять невольно взглянул в сторону замка. Где-то там находился его сын, Эмрел. Впрочем, Глава Тихой даже самому себе не называл старшего стражника так. Хотя возлагал на него большие надежды. Совсем не такие, какие можно было бы ожидать от отца к сыну. Нет, этот парень, живое напоминание о Эльжбете, был одним из вариантов спасения для самого младшего герцога – если придется бросать все и бежать. Этринский как никто другой знал, что сбежать от Совета невозможно; в своем теле. Но у него было в запасе другое – молодое, с половиной его собственной крови; сильное и умелое. А уж сколько секретов знал Эмрел! В том числе тайники графа Мерского. Глава специально не стал вытягивать их из Эмрела. Так же, как связывать его клятвой на крови – вот как Кардома с Каном. Как там себя проявит Искусство, с этой клятвой? Дело ведь, с переселением души в другое тело, новое, неизведанное. Вообще никому практически неизвестное. Кроме его личного искусника из Фиолетовой ветви, и тех, на ком ставили эксперименты. Но последних можно не считать – воскрешать из пепла не умеют даже Главы ветвей.

Пленник, тем временем, задрожал; закашлялся, и буквально повис на руках Теней, исторгая из себя воду пополам с желчью. Так почему-то решил ир Этринский.

– Кто ты? – спросил Зеленый Постигающий, – почему на тебе этот ошейник?

Раб слабо трепыхнулся в руках Теней, и что-то сказал. Коротко и непонятно. Потом, очевидно, напрягшись, выдал несколько слов на имперском. Очень коряво и совсем неинформативно. Ир Этринский понял лишь одно имя – дум Гарский.

– Я мог бы попробовать прочесть в его голове…, – выступил от борта на пару шагов вперед Фиолетовый.

Младший герцог поколебался, но все же кивнул: «Пробуй». Салам уль Раззак к работе приступил, практически повторив действия коллеги из Зеленых. Разве что глаза прикрыл, и чуть скривил губы – ему мысли раба, если он их понимал, явно не нравились. А последний побелел еще больше, чем прежде, но дрожать перестал – безвольно повис в крепких руках Кана и Кардома.

– Нет, – отступил от пленника уль Раззак, – ничего не понятно. Он из имперского знает только ругательства. Какого-то барона ругает, имена странные называет. Увидел последнее, что видел он сам – идет по какому-то подземелью. Глубже не пускает… А говорит… точнее, думает на совершенно непонятном языке. Я даже близко не могу представить, из какой глуши притащил сюда его граф Вилим дум Гарский.

– Ага, – довольно подумал ир Этринский, машинально потирая щеку, на которой зачесалось большое приметное родимое пятно, – один из вас уже вынес приговор дум Гарскому: «Виновен!». А что остальные?

От «остальных» выступил Оранжевый. Он шагнул вперед незаметно даже для младшего герцога; его одеяние совершенно не было видно за фиолетовым уль Раззака. И только когда тот отступил, стало видно, как доверенный помощник Главы ветви Огня стремительно бледнеет – словно вся его сила и энергия перетекает в рабский ошейник, в который искусник вцепился сразу двумя руками. Вцепился так, что очевидно перекрыл поток воздуха в горло раба. А тот, напротив, от этого так же быстро краснел. Но – не дергался, хотя видно было, что уже язык у него начнет вываливаться от удушья. Уж Глава Тихой стражи знал, как это бывает. Он не бросился вперед, и не послал свои Тени, чтобы те помешали Оранжевому уничтожить улику. Напротив, довольно улыбался, представляя себе, как остальные искусники будут в лицах показывать вот эту картинку на Совете.

– Если понадобится, конечно, – он оглядел лица искусников, явно пораженных поступком коллеги, – теперь я уверен, что в этом замке (он чуть кивнул в сторону скалы и белых стен над ней) таких улик найдется на десяток смертных приговоров. А вот то, что ты сделал сейчас, станет первым звеном на цепи, в которую закуют Главу твоей ветви. Новому императору однозначно придется перетряхнуть Совет.

Искусник, тем временем, наконец, справился. Как понял ир Этринский, он выложился практически досуха. Так, что каких-то других эмоций, кроме усталости, выразить своим лицом уже не мог. Но раб, лицо которого достигло уже малинового оттенка, теперь был свободен – и от цепких ладоней, и от самого ошейника. Который свисал безвольно до самой палубы продолжением такой же вялой руки Оранжевого.

А Глава внешне вроде даже обрадовался – и заявил, добавив изумления в лица других искусников:

– Никто пока не доказал, что ошейник на этого раба надел именно граф дум Гарский. Но к утру я буду знать об этом точно. Так или иначе.

– Э.э.э…, – протянул посланник Главы Зеленой ветви, который – это ир Этринский знал точно – сам никаких интриг не плел, – значит, у тебя есть кому рассказать?

Намек был более, чем толстый. Искусник сейчас прямо указал, что в замке графа дум Гарского есть шпионы Тихой стражи. А ее Глава лишь пожал плечами, улыбнувшись: «А как иначе?». И не удержался, поддел Оранжевого, в чье лицо медленно возвращался естественный цвет:

– Есть. Например, Рука уважаемого Главы ветви Огня. Он ведь сейчас здесь, в гостях у графа?

Оранжевый опять начал бледнеть. А рука его выпустила ошейник, который стоил теперь не дороже, чем кусок кожи, из которого был изготовлен. Но и его Кан, скользнувший из-за плеча своего Главы после слабого шевеления этого самого плеча, подхватил, спрятал – а вдруг понадобится? Ир Этринский же продолжил, поворачиваясь к уль Раззаку.