Василий Лягоскин - Все цвета радуги. Книга вторая: Большая Степь

– Ну, про Темное Искусство здесь пока никто не доказал. И Кардому (запомнил-таки!) могло просто почудиться. Одно из воспоминаний этого… э.э.э… человека, – он совершенно бесстрашно пнул ногой раба, все же ухитрившегося встать на колени, а сейчас завалившегося обратно на бок, – но если завтра граф Вилим дум Гарский заявит права на этого раба, то…

Теперь даже Оранжевый не посмел возразить, хотя – как уже давно понял ир Этринский – этим двум Постигающим в отношении графа дум Гарского их Главы поставили совершенно разные задачи. Скорее всего, прямо противоположные. Вот только…

– А если этот раб не Черный?

Сомнение на этот раз высказал Синий, искусник Воды. Сам Глава склонялся все же в пользу уль Раззака. Потому что знал многое, если не все о недавних событиях в Лесу, о Черной искуснице, убитой там, и о ее силе, которой не смог противостоять даже такой опытный Ищущий, как Данир уль Масхи.

– Ну, не таким уж он могучим искусником был, – вспомнил ир Этринский единственную встречу с уль Масхи, – а зачем он, все-таки, поперся в Запретный Лес? Нет, не так – почему Эмрел отпустил его туда? Или он действительно ведет свою игру? Завтра же. Да – завтра надо его увидеть. А пока…

Пока же улыбнувшийся еще шире младший герцог предложил самому Синему проверить; убедиться в том, что рассуждения Фиолетового искусника ничего не стоят. Или, напротив, единственно верные. Потом повернулся к остальным, но все заслонились отвергающими жестами. И младший герцог их понял. Все просто. Если кто-то из них определит в рабе Черного искусника, Рука императора обязан – по все тем же законам первого Золтана – уничтожить его на месте. Не среагируют – та же мера наказания уже для него. Но такое представление откладывается. Точнее, переносится – во дворец графа Вилима дум Гарского. Даже Оранжевый, кажется, в нетерпении. Хотя ему, как раз, сейчас бы выйти, и достать артефакты… не вышел. А сам Черный… Да ничего он сейчас не может. Ни сейчас, ни в ближайшее время, пока не войдет в разум. Да и ошейник…

Ир Этринский еще и посильнее заинтересовать искусников решил:

– На ваш суд, уважаемые. Завтра вы сами отведете… или отнесете вот это, – он ткнул в раба, как в пустое место на палубе, – в замок. Без меня. Сами огласите приговор, и сами его приведете в исполнение. Я, младший герцог Валлам ир Этринский, Рука императора Золтана Двенадцатого, приму любое ваше решение.

– Барон я, барон – чего оглядываетесь?

Прохожие на улице Внешнего города не просто оглядывались на меня, гордо восседающего на Вороне. Некоторые кланялись; другие демонстративно отворачивались. Наверное, плевались потом вслед. Не наверное – точно плевались, и проклятия вслед посылали. Негромко, чтобы я не услышал, да не повернул лошадку, чтобы огреть плеткой, или даже саблей.

– Ну, плетки у меня как раз нет, – улыбнулся я, – и сабель не видно. А все слышу и вижу, даже не оборачиваясь – спасибо Эмрелу. Но поворачивать придется. Вместе с конем. Потому что это не разведка получается, а демонстрация самого себя. Смотрите, люди – барон Михаил ван Столбов собственной персоной едет в порт, встречать корабль Главы Тихой стражи, младшего герцога Валлама ир Этринского. Язык сломаешь, пока представишь. Неужели так и представляют на приемах? Ага – еще и длинней. Теперь еще и про Руку императора забывать нельзя. А я не гордый; тебя, уважаемый, как попроще называть буду. Просто герцог – годится? Других герцогов, кажется, на горизонте не видно. Если только вот этот парочку с собой не прихватил. Но тогда одним кораблем точно не обошлось бы. Итак, решено. Придется пока отменить разведку.

Я действительно хотел по-быстрому сгонять в порт, смешаться там с толпой и проследить за герцогом. А точнее, за Олегом. А все обещание Катеньке, чтоб ей… нет – ничего плохого ей желать не буду, вдруг сбудется. Магия, чтоб ей тоже.

– Ага – смешался с толпой. Она такого, как я, примет, только чтобы сожрать, и косточки выплюнуть. Так что, возвращайся, твоя милость барон, во дворец, к графу. Может, перехвачу его как-то.

Я действительно развернул коня; резко, так, что два каких-то проходимца едва выскочили из-под копыт Ворона. Но ругаться вслух не рискнули – что-то такое прочли в моем лице. А я прибавил скорость, и скоро подковы уже процокали по каменному мосту, и звонко застучали по проспекту. Решил было повернуть направо, к трактиру Ганида; даже остановил Ворона. Но решив, что оттуда быстро не выберешься, а встреча с графом прямо-таки критично важна, тронул уздечку так, что конь зашагал прямо. И опять по обе стороны проспекта тянулись заборы с шапками деревьев за ними и шпилями дворцов; и стояли у ворот охранники, провожавшие меня настороженными взглядами. Парочку я даже узнал – они недавно были на конях, в свите барона Воляна. Еще и эту проблему решать надо. Будем надеяться, что никто мне настроение не подпортит перед поединком. Вот, как Олег. Точнее – пусть сам барон надеется. Иначе…

Внутри замковой территории верхом можно было только самому графу и сопровождающим его лицам. А мне? Я не гордый – говорил уже? Слез, и пошел, ведя Ворона за узду. Пристроился к таким же горемыкам, что брели куда-то с лошадками; в отличие от меня, целой группой. В конюшню, естественно. Я, почувствовав знакомый с детства запах, ускорился, и обогнал эту группу, которая не посмела вякнуть. Потому, наверное, что у них ни у кого с шеи баронский знак не свисал. Так что я сдал своего Ворона прислужнику, в надежде, что слуги потом найдут его, и отправился проверить пост, который нес искусник, Рука Главы Оранжевой ветви. Даймира уль Фасона рядом с Джоком, что охранял вход в погребальный мемориал графов Гарских, я не обнаружил. Обманул, гад, сбежал. Наверное, дошло до него все-таки утверждение стражника о том, что до утра самого графа ждать бесполезно. Уточнив, на всякий случай, когда именно здесь начнется утро, и за сколько времени нужно занимать очередь, чтобы попасть хотя бы в первую дюжину посетителей, я получил в ответ пожимание плечами старшего стражника графского войска, и тоже ушел. Не искусника искать, конечно. В свои пока еще покои, где меня тоже никто не ждал.

– Опять вру, – я совершенно беспричинно улыбнулся, – Иван Сергеевич ждет. Не забыть бы его тут в запарке. Хотя наш скорый отъезд мне кажется все более и более проблематичным. Ага – еще и слуги.

Я вошел в коридор, где присели в подобии книксена две служанки. Отметив, что самую красивую из троицы забрала с собой Галя (это официальная версия; на самом деле тут без Кати с Лидой не обошлось), я велел накрывать на стол. А сам в спальню пошел, тщательно закрыв за собой дверь. Не потому, что испугался этих девиц; что они ворвутся вслед за мной. Просто решил, что после встречи с графом могу сюда уже и не вернуться. А тут еще сейф уль Дениза в стене не выпотрошенный. Меня ждет. Я бы и раньше прибрал его содержимое к рукам, точнее в пояс, где нашлись бы отдельные карманы и для золота, и для кристаллов, которые составляли часть богатств Гарция. Он, кстати, тоже не был таким уж абсолютно доверчивым лопухом. Предполагал, хотя и надеялся на лучшее, что вызов в столицу мог быть связан с темными делишками; его с графом. И свои сбережения с собой не захватил.