Алексей Нужа - Месяц волка

Две тройки, вновь выпавшие мне, оставили мои слова без внимания, так как удивление, вызванное моим резким везением, которое сопутствовало мне с первых двух бросков, привело Эдисона и Барви в бурное оживление. Правда третий ход для меня был не столь удачным, как, впрочем, и для моих оппонентов. Я выиграл первую игру и, надо признать, мне понравилось то чувство, что я испытал.

Последующий разговор перешел в более спокойное русло на совсем отвлеченные темы и это вполне меня устраивало. Барви не стал спрашивать ни про плен, ни про сожженную деревню, что вызвало у меня явное облегчение. В основном говорили Эдисон и Барви, вспоминая разные истории из своей солдатской жизни, иногда в разговор вступал я, делая замечания или что-то уточняя, Карвер же за все время не проронил ни единого слова.

Надо сказать, что удача сопутствовала мне не всегда, но все же к концу дня я смог выиграть достаточную сумму чтобы вернуть деньги Эдисону и расплатиться с кузнецом за починку моей трости. Первый день нашего пребывания в форте Парат подходил к концу, и я не мог сказать, что он вызвал у меня плохие впечатления, впрочем, я еще не встретился с комендантом Блюр и вот эта то встреча тяжким грузом довлела надо мной с того самого момента, как только мы решили отправиться в форт. И если бы не одолевшие меня вновь приступы жгучего кашля, я мог бы смело утверждать, что этот день удался.

Доподлинно неизвестно откуда Сиитин Свиирин узнал о столь странном и диком божестве как Алков. Но, если верить тому, что это человек был полным безумцем, прожившим большинство своей жизни в чащобах Талазского леса, ныне называемого герцоговчанами Алководаад, что в переводе с варварского языка герцогства означает угодья Алкова, то вполне можно предположить, что Великий волк всего лишь плод больного воображения Сиитина Свиирин. Как же иначе можно объяснить веру в божество, которое олицетворяет собой зверя, чья цель лишь охота, а высшее благо даруемое после смерти – это попадание в его угодья в качестве члена стаи, дабы самому участвовать в безумной и бесконечной погоне за жертвой, а потом пировать пожирая ее плоть. А после все по новой. Но самое странное, что эта религия прижилась среди людей Тамора Капаака. Скорее всего этому способствовал тот факт, что эту веру принял сам Тамор, а он вызывал безграничное доверие и почитание у своих людей. Возможно же сыграло роль и то, что все люди под командованием Капаака были отъявленными головорезами и вера в зверя, столь же дикого и неукротимого, как и они сами, вселяла в них уверенность и оправдывала их поступки. В любом случае вера в Великого волка так сильно укоренилась в сердцах жителей Черного герцогства, что кажется, ничто уже не сможет поколебать ее, к каким бы доводам или убеждения не прибегал приверженец другой веры. На самом деле верование герцоговчан в Алкова, наверное, одно из самых сильных на Валантаре, если, конечно, не принимать в расчет слухов о распространяющейся в западной части материка веры в некого Единого бога, захватившая далекие от нас государства.

Клир Амбриг. «Падения королевств»

Жизнь в форте текла своим чередом, но для нас с Мари дни ожидания оказались настоящим мучением. Девушка не подавала виду, но я прекрасно понимал, как ей хотелось покинуть форт и отправиться в поместье Стьорн навстречу леди Габриэле и барону Фольк, если конечно они до сих пор ожидали нас там. Я и сам бы с удовольствием покинул Парат, но прекрасно понимал, что до приезда коменданта это невозможно. Я и Мари практически не покидали своих комнат, иногда девушка приходила ко мне, и мы проводили время за степенными разговорами, рассуждая на темы того, что же нас ждет в будущем или же вспоминая время, проведенное в форте Старн. К тому же на следующие утро после нашего прибытия в форт Кэтлин, по ее словам, озабоченная моим ночным кашлем, привела ко мне женщину по имени Линси. Она была кем-то вроде целительницы в форте Парат и Кэтлин перепоручила меня в ее руки. Линси, пухленькая и рыжеволосая, имела добродушное открытое лицо, но при этом постоянно хмурила брови и что-то ворчала себе под нос, высказывая свое недовольство. Возможно это было ее обычным состоянием, а может ей чем-то не понравился я. Спрашивать Линси об этом я конечно не решился. Тем не менее во врачевание она понимала ничуть ни хуже Мари, а когда та изъявила желание заниматься моим лечением самостоятельно, лишь отмахнулась от девушки заявив, что врачевать умеет не хуже столичных фиф, а к своим запасам лекарств никого не подпустит. Мари пришлось уступить, а Линси занялась мною приходя ко мне по утрам и вечерам. Надо признать ее лечение оказалось вполне эффективным и спустя пять дней после нашего с ней знакомства мой кашель прошел, хотя Линси и всунула мне какую-то горькую настойку велев пить ее еще три дня. Спорить мне с ней не хотелось, тем более что она наверняка знала, что для меня лучше.

Подмастерье кузнеца Ленеля, как и обещал, починил мою трость, так что на ней не осталось и следа от оружия герцоговчан. К тому же она стала немного легче, что не могло меня не радовать. Не знаю, что сделал с тростью подмастерье, звали его как я узнал чуть позже Этон, но никаких внешних признаков изменений она не носила, а на вопрос о том как он добился такого эффекта, тот лишь ухмыльнулся в ответ и промолчал. Мастера Ленеля в день, когда я забирал трость, в кузнице видно не было, но я догадывался что тот снова был пьян. Я подозревал, что по возвращению коменданта ситуация изменится, кузнец перестанет пьянствовать и вернется к своим обязанностям.

Миновало чуть менее трех десятков дней в томительном ожидание приезда коменданта Блюр и в конце концов этот день настал. Это можно было понять по тому, в какое оживление пришел доселе сонный форт, да и одна из служанок не совсем радостно поведала Мари о прибытие коменданта. И хотя и я и Мари ждали и готовились к этому дню, мы не могли сдержать волнения перед встречей с человеком, о котором ходило столько не слишком лицеприятных слухов.

Мы были одними из немногих людей кто встречал коменданта Блюр во дворе, когда его экипаж, запряженный тремя лошадьми и сопровождаемый конным отрядом из десяти человек, въехал в ворота форта. Вместе с нами были лишь командор Лотар, облаченный в начищенную до блеска кольчугу и новый синий плащ с золотой геронской короной скрепленный фибулой в виде серебряного кулака, обозначающего ранг командора. Лишь от Лотара я узнал, что такие отличия должен носить каждый офицер и низшие командиры геронской армии. Так, к примеру в моем случае это должен был быть позолоченный треугольный щит. В форте Старн я никогда не обращал внимания на фибулы воинов, тем более что большинство из них, если не состояли в карауле, частенько предпочитали и вовсе ходить без плащей. Я вспомнил что Квиз, который насколько я знал носил звание сержанта, имел фибулу в виде иглы заключенной в круглую дужку, обычные же воины носили фибулы в виде посеребренного круга. В отличие от Ганара Делаг комендант Блюр требовал, чтобы все его подчиненные носили плащи и соответствующие их рангу фибулы и именно поэтому Лотар сейчас скрепил свой плащ серебряным кулаком. Впрочем, по его мнению, его люди и без того хорошо знали своих командиров и Лотар считал излишним ношение всех этих символик, но комендант требовал, и он подчинялся. Помимо командора Лотара встречать коменданта вышла и Кэтлин, которая, как оказалось, руководила всей прислугой в доме коменданта. С ней было еще парочка слуг, готовых в любой момент принять багаж семейства Блюр. Кэтлин, как и всегда, была в приподнятом настроение духа и мило ворковала с командором, так будто бы их связывали супружеские узы, хотя я знал, что это совсем не так. Также здесь присутствовала и главный конюший Элоиз с одним из своих помощников. Она вела себя столь же холодно и надменно, как и при первой нашей с ней встречи. Элоиз и худощавый парень, которому она постоянно вполголоса делала какие-то замечания, стояли чуть поодаль от всех остальных.