Алексей Тихонов - Выучиться на Бога

Изнуряющая, плавящая тело жара стала почти привычной. Здесь как в битве – себя жалеть нельзя. После доведется отдыхать и рассказывать о перенесенных страданиях, а теперь… трудиться. Повинуясь велению седока, Дикарь рванулся вперед. Все-таки изумительный конь – тоже мучился, но в галоп пустился сразу. Быстро набрал скорость, давая шанс вернее рассчитать стрельбу. Только бы не поспешить… И не опоздать…

В продолжении полета сквозь вязкий, мертвенно-горячий воздух Айнар смотрел за первой из мишеней. Его забота – лишь поймать нужный миг. Отрешиться от всего, позволить коню мчаться по площадке… и ловить миг…

Осознав, что угадал, воин едва не улыбнулся. Резко полегчало, словно непомерный гнет свалился с плеч. Руки в эти секунды вытворяли запредельное: выхватывали из колчана очередную стрелу, бросали на тетиву и отправляли в очередную красную точку, затем следующую… А душа пела. Почти сладострастный экстаз сотрясал ее, тут и попадание в мишени отступало на задний план…

При всем том стрелы ложились очень точно. В конце площадки, сдерживая коня, отторо обернулся – похоже, без промахов. Три оперения торчали из голов безответных чучел. И народ ликующе вопил. Неужели победа? Хотя есть еще Дитоми, застыл вдалеке, сосредоточенный.

Айнар отвел Дикаря к ограждению, оттуда лезли руки, вроде бы окликнул кто-то из знакомых – воин не замечал. Последнее слово за Дитоми. Если попадет… опять стрелять? Легкость легкостью, а в душе теперь чувствовалась некая пустота, как бы она не помешала повторению подвига.

Дитоми начал разгон. Затрепетала, стремительно приближаясь, черно-красная накидка. Аннин тоже ждал, терпения ему было не занимать. Все оглушительнее грохот копыт. Мысленно Айнар определил место, где надлежало делать первый выстрел. И аккурат там Дитоми поднял лук. Натянул тетиву, скрутившись в седле. М-да, опытный вояка, его…

Промедлил! Невероятно, однако соперник откровенно промедлил. Лишний скок лошади, несколько лишних шагов вперед!.. Пущенная в упор стрела, конечно, угодила в цель. И вторая мишень была поражена без видимого напряжения, но как с третьей? Всадника уже проносило мимо, развернуться не удастся!..

Дитоми заваливался все дальше назад, дальше, пока едва не лег спиной на круп. И так выстрелил… Не то жест отчаяния, не то фокус для балаганного циркача. Айнар усмехнулся, провожая взглядом тяжело выпрямляющуюся фигуру.

Тихо ахнула толпа. Отторо обернулся, точно ужаленный – этого попросту не могло произойти!.. Третья мишень. Стрела засела неглубоко, качает пестрым оперением… В голове. В темном пятне посредине.

Какое-то время даже чернь молчала, силясь уразуметь случившееся. Волна криков обрушилась позднее, накрыла ристалище. Вопили все, махали руками, прыгали – увидеть невозможное доводилось редко. А то, что свершилось именно невозможное, догадался бы и последний босяк. Чудо!

Немногие смиряли сейчас эмоции. В их числе – Айнар. Отторо дождался, когда соперник поравняется с ним, поклонился чинно.

– Славное веселье, кимит, – ответив на приветствие, Дитоми улыбнулся. Хотя губы его дрожали.

– Воистину славное.

Они посмотрели в сторону ристалища, где между мишеней ходил важный Дзиргем с помощниками.

– Продолжим? – подмигнул аннин.

– Похоже, придется. А я… с радостью.

Однако у мастера церемоний имелось свое мнение. Лишь мельком глянув на мишени Киенео, он долго возился с теми, что поразил Айнар. Затем кивнул помощнику.

– Вторая стрела в край! – гаркнул тот. – Победитель – благородный Дитоми!

Теперь народ зашумел разочарованно – у него отнимали завораживающее зрелище. Новые чудеса, которые обсуждались бы годами! Обидно. Разочарованный же куда больше Айнар только сжал зубы. Это оказалось чуть ли не сложнее состязания – добиться, чтобы ни один мускул на лице не дрогнул. Пускай досада жгла изнутри пуще солнца, пульсировала в висках – он стерпел. Даже малость отвлекся, борясь, от сути приключившегося. В конце концов, не впервой – сколько лет задиристым юнцом мечтал сравняться в мастерстве со старшими? Нынче удалось… почти. И следующие турниры не за горами.

Дитоми тоже явил образец сдержанности – поклонился сопернику без тени радости на лице. Воля Небес открылась, лучший выявлен, к чему тут эмоции?

Стремясь ни в чем не уступить старшему, отторо поклонился так же степенно, развернул коня и неспешно двинулся к шатру. Откуда-то вдруг навалилась безмерная усталость, стиснула горло жара, о которой чуть не забыли. Остатки сил пошли на сохранение идеально прямой спины. Кругом шумели люди. Воин не внимал репликам толпы, да та и не отважилась бы на насмешки…

Потом еще слезать с коня, несколько шагов до трепещущего полога… Лишь там Айнар буквально рухнул на руки друзей.

– Э, приятель! – проворчал над ухом голос урмата. – Нельзя так выжиматься. У нас войны впереди, битвы, а если ты надорвешься?

– Опамятуется, – заявил Гои, помогая слугам освобождать бойца от доспехов. – Полежит в тени, хлебнет вина и будет как новенький. Ничего особенного, не больше нашего состязался.

– Однако мы-то после состязаний с ног не валились. И языком ворочать худо-бедно могли. Слышишь меня, Айнар?

– Не ори, все он слышит, – откликнулся Гои. – Сказано: опамятуется… А что силы покинули – наверняка в поражении причина.

Оминас фыркнул:

– Много ты понимаешь. Расстроился? Так ведь и я с носом остался, но, помнится, не падал.

Айнар кое-как разомкнул веки и увидел над собой лицо тигона. Серьезное, сосредоточенное лицо.

– Ты покрепче, – донеслось точно сквозь вату. – Шкура толще… Вина, вон, насосался. А потом… У тебя, кимит, как ни крути, случайность, промысел Богов, тут же – вердикт человеческий. Правильно судьи углядели, нет – кому ведомо? Тоже гнетет.

– Вот-вот, и я думаю: как они край-то определили? Вопрос тонкий. Полпальца в сторону – и результат меняется! Может, князю пожалуемся?

Однако обсуждали итоги турнира недолго. Так все было ясно: истрепались знатно, отметились шумно, зато призовых денег обрели ничтожное количество. Разве Оминасу на починку зловредного ремня хватит. И мысль о жалобе на судей быстро увяла – Сидзиро принял их решение, а менять точку зрения очень не любил.

Кажется, порой Айнар проваливался в какое-то забытье, туманное и бессвязное. Жар медленно покидал распростертое на ковре тело. Когда же воин окончательно пришел в себя, друзья беседовали об ином.

– …Сомнительно как-то, – басил Оминас. – Опять же зазорно.

– Ты уж определись, кимит: сомнительно или зазорно? – приглушенным голосом убеждал Гои. – Сомневаешься в наших силах? Или вдруг пожалел сквалыгу?

– Да чего его жалеть, кровососа мерзкого… Сам много раз мечтал свернуть поганцу шею.