Маргарита Шиловская - Люцифер

– Да что за чертовщина? – подумала она.

Он никак не мог выйти подобным образом, значит, не приходил. Наверное, именно так сходят с ума. Очередная порция снотворного сыграла с ней злую шутку. Видимо мозг, пытаясь защитить нервную систему, выдумал того человека. Поэтому он и был ей знаком. Просто разум взял за основу старый образ спасителя, чтобы облегчить ее муку и в настоящем. Только теперь Дея поймала себя на мысли, что подозрительно четко мыслит и хладнокровно анализирует события.

Видимо, сильное перенапряжение душевных сил привело ее в состояние большой работоспособности мысли, после которого обычно надолго наступает полнейшее бессилие. Может быть, получится снова позвать этого человека, с ним не так больно и не так страшно, пусть он всего лишь галлюцинация. Опасаясь, что мозг ей в скором времени откажет в работе, Дея зажмурила глаза и представила себе незнакомца во всех деталях. Но открыв глаза, она не увидела ничего кроме скромного убранства своей комнаты. Никто не пришел.

Она упала в кровать прямо поверх одеяла и накинула себе на спину его свободный край. Следующие три дня прошли в созерцании витого рисунка обоев, которые то освещало солнце, то скрывал мрак. Она ничего этого не замечала и вставала только тогда, когда ее собака начинала жалобно скулить, прося поесть или выйти на улицу. Дея, накинув пальто на футболку, спускалась к двери парадной и выпускала Каспера погулять. Она безразлично смотрела на пустую улицу, прислонившись плечом к косяку. Пес словно оживал после длительного заточения и гонялся за осенними листьями, кружившими по двору. Наигравшись, он довольный возвращался к хозяйке, и они поднимались обратно в квартиру, где их можно было застать всегда в одинаковом положении: Дея отворачивалась носом к стенке, а Каспер растягивался на полу рядом с кроватью и изредка махал хвостом, когда она переворачивалась на другой бок.

***

Через неделю внешний мир напомнил о себе в виде сообщения от старосты группы, что если она не появится в вузе в ближайшее время, у нее будут большие проблемы. Дея попыталась вспомнить, когда в последний раз видела стены любимого учебного заведения. Тяжелый вопрос. На звонки из деканата она упорно не отвечала. Еще немного и ее действительно отчислят.

Дея сползла с кровати и зашла в ванную. Вид у нее был шикарный: с худого лица на нее смотрели крайне мрачные глаза, скулы заострились, а губы потрескались. Она открыла кран и подставила висок под холодную струю. Надоедливый гул начал затихать в голове. Спустя несколько минут она вышла из ванной, нашла в шкафу черный свитер и натянула его прямо на футболку от пижамы. Джинсы и один кроссовок нашлись под стулом, второй услужливо притащил из-под кровати Каспер. Дея пригладила руками спутанные волосы. Ну, сойдет.

Всю дорогу вид у нее был мрачный и задумчивый. На женщину, которая начала верещать, чтобы она прошла в конец маршрутки и стояла там, зажатая с двух сторон коленями людей, Дея посмотрела так, что у той сразу пропало желание вмешиваться. На улице было около нуля градусов, а в душной маршрутке, температура не поддавалась измерению. Но в Аду, говорят, на пару градусов холоднее. С утра в метро была обычная толкучка, ведь, как всем известно, чем ближе прижимаешься к идущему впереди человеку, а еще лучше, наступаешь ему на пятки, тем быстрее он идет (необъяснимо, но факт!).

Выйдя на улицу, Дея наконец вздохнула свободнее. Холодный ветер слегка привел ее в чувство, она перестала смотреть сквозь предметы, взгляд ее стал более осознанным. Она шла по грязным лужам, обходить их было все равно бесполезно, они были везде. Начал накрапывать мелкий противный дождь.

У стены магазина вжался в стену маленький старичок, обхватив руками проглядывающие через дырявые штаны колени. Большая черная куртка висела на нем мешком. Дея видела его здесь каждое утро в течение нескольких лет. Он никогда не менял своего положения, только изредка бурчал слова благодарности за горсть брошенных в стаканчик монет. Теперь же он, взяв его в руки, высыпал в ладонь всю накопленную мелочь и непослушными от холода пальцами пытался ее сосчитать. Дея отвела взгляд. В душе ее поднималась непонятная ненависть и обида на человечество.

Редкий прохожий подумает о них, людях, не имеющих дома, бросит печальный взгляд, может, даст пару монет, чтобы потом пройти мимо и совершенно забыть о них до новой встречи, которой, к слову может и не быть. Каждый спросит себя: «чем я могу помочь?», и каждый найдет достойную отговорку, что ему самому трудно. Совесть, на несколько мгновений усыпленная, позволит в очередной раз пройти мимо.

Какая, должно быть, ненависть, обида и злоба таятся в сердцах этих маленьких, сжавшихся в комок людей, на остальное человечество! Они сидят так тихо и неподвижно, что кажется, будто они слились со стеной, стали частью улицы, и за городом наблюдают лишь печальные выцветшие глаза.

Дея добралась до вуза и села на свое привычное место. Никого не хотелось видеть, ни с кем не хотелось говорить. Пары тянулись как никогда долго. Каждые пять минут она смотрела на часы и умоляла стрелки двигаться хоть немного быстрее. Она уже давно перестала понимать, что говорит преподаватель. Дея автоматически записывала лекцию, параллельно думая совсем о другом. Когда четыре пары, наконец, закончились, она срыла все вещи в рюкзак и практически выбежала из аудитории, чтобы ни с кем не разговаривать.

***

– Добрый вечер, – чей-то голос оторвал Амадею от мыслей.

– Добрый, – на автомате бросила она и удивленно посмотрела на человека, идущего рядом.

– Хорошая нынче погода, не правда ли? – заявил незнакомец. Дея с неприязнью посмотрела на него, очевидно не разделяя его любви к дождю.

– Мы знакомы? – спросила она, прекрасно зная, что нет. Просто хотелось как можно скорее отвязаться от этого человека, прийти домой и залезть с головой под одеяло.

Незнакомец проигнорировал ее вопрос.

– Быть может, мы пойдем вместе к вам домой, раз вам так хочется скорей туда попасть? – предложил мужчина.

Амадея едва удержала свою челюсть от падения на мокрый асфальт. Такой наглости можно позавидовать. Она посмотрела в лицо незнакомца, с намерением высказать все, что она об этом думает, но слова застряли в горле.

– Да откуда вы только беретесь с такими глазами? – подумала она. – Только у этого они отдают зеленым, а у того…

– Чисто голубые, – кивнул незнакомец. – Как раз о нем я и хотел поговорить, – пояснил мужчина, не обращая внимания на изумление собеседницы.

Дея остановилась посреди улицы, удивленно рассматривая странного человека. Высокий и худой мужчина был бледен, но, видимо, это был его естественный цвет лица. Светлые, почти белые волосы были зачесаны назад. Он бы казался флегматичным, если бы не его глаза: казалось, в них скрыта какая-то насмешка. Относилась ли она только к ней или ко всему миру, Дея не могла разобрать.