Евгений Ионов - Тёмный Наследник. Меченый злом

– «У страха глаза велики».

Успокоив себя, путешественник снял с плеча сумку и уложил туда ветвь с каштанами, предварительно замотав её в кусок серой льняной ткани.

– «Я бы назвал это дерево глазом демона». – С этой мыслью Эрегинд отправился в обратный путь.

Теперь парень решил осмотреть мегалитические развалины, источавшие странное призрачное сияние.

Оказавшись на месте, от удивления эльф едва не лишился чувств.

А открывшаяся ему картина действительно завораживала: арки, валуны и менгиры напоминали россыпь магических камней, покрытых странной светящейся росписью из рядов линий, змеившихся спиралями, скручивавшихся в круги, пересекавшихся сетью. Некоторые стелы были украшены орнаментом, в основном из комбинации ромбов и многолучевых звёзд, другие – чем-то вроде рядов надписей из всевозможных геометрических фигур, третьи – витыми или зубчатыми узорами. Раскалённый добела матово-зелёный свет резал глаза.

Что произошло? Откуда могло появиться это чудо?

Казалось, будто волшебник-великан активировал причудливо расписанные магические артефакты для проведения неведомого ритуала, и теперь этот процесс был в самом разгаре, озарив затерянную лесную долину малахитовым сиянием.

Эрегинд как зачарованный смотрел на мегалиты, не в силах отвести взгляд. Юноша отчётливо ощутил непреодолимое желание подойти ближе. Всё его существо отчаянно воспротивилось этому, словно почуяв смертельную опасность. Внутренности сковал холод страшного предчувствия неотвратимо надвигающейся беды. Но сознание уже затуманилось, разум был околдован, и эльф двинулся вперёд.

Ещё не погасшая искорка сознания отреагировала так, словно он, стоя на краю утёса, сделал шаг вперёд, прямо в пучину бушующих внизу штормовых волн.

Таэлнас беспокойно ворочался во сне, насколько это позволяла теснота спального мешка, которую они делили вдвоём с Наинлит. Хотя у девушки была собственная походная кровать, она перешла к нему под предлогом того, что замёрзла. К счастью, вместительность спальника позволяла подобную фривольность. Юноша не возражал, так было действительно уютнее и теплее.

Но сон в бок о бок с возлюбленной не уберёг юношу от жуткого кошмара, который терзал его рассудок. Сновидения были муторными, чёрно-серо-белыми, словно подёрнутыми туманной дымкой. Парню снилась жесточайшая рубка с орками беспросветно чёрной ночью среди очагов высоко вздымающегося пламени, когда, казалось, горела сама земля, которую сплошным ковром покрывали трупы павших воинов. Он отчаянно отбивался сразу от нескольких врагов, вооружённых парными короткими палашами. Высокие, одетые в тёмные чешуйчатые панцири и шлемы-маски малкоратцы раз за разом атаковали со всех сторон, напирая с дикой неистовой яростью, он лишь каким-то чудом успевал уклоняться и парировать удары.

С громким боевым кличем исчадия тьмы наседали всё сильнее и яростнее, и он начал пропускать их выпады. Словно наяву Тэлс понял, что тяжело ранен, ощутил, как вместе с кровью вытекает жизнь и по телу предвестием близящейся кончины растекается леденящий холод. Чувствуя дыхание смерти, эльф отчаянно закричал, призывая на помощь. Краем глаза он увидел невдалеке Эрегинда, который, громко крича, звал его по имени, пытаясь пробиться на помощь сквозь строй врагов. И в итоге побратим это сделал. Но было слишком поздно.

Он видел и чувствовал хриплые рыки орков, видел их кровожадные взоры и тусклые отблески горящего вокруг огня на остро отточенных клинках их палашей. Сознание затуманилось, взор залило кровью, и последнее, что увидел погибающий смертью храбрых, было забрызганное дымящейся кровью и искажённое страданием лицо лучшего друга, который поддерживал его за плечи и умолял не умирать.

Но на этом страшный сон не закончился.

Картина битвы сменилась видением торжественной похоронной церемонии. Его с воинскими почестями отправляли в последний путь. Весь манор пришёл проститься с ним, отдавая дань уважения и благодарности герою, погибшего за них. Он лежал в резном гробу-саркофаге, облачённый в доспехи корпуса пограничной стражи. Величественный посмертный лик юноши нёс отпечаток пережитых жестоких схваток с могущественным и беспощадным врагом, который мог лишить его жизни, но не мужества, бесстрашия и боевого духа.

Рядом стояли родные и близкие. Наинлит, убитая горем, в траурном тёмно-синем платье с капюшоном и вуалью навзрыд рыдала над ним. Когда её, наконец, смогли отвести в сторону, рядом появился Эрегинд, держа в руках знамя Саороланты. Его бледное, как мел, лицо выглядело окаменевшим, взгляд пустым, друг выглядел хуже мертвеца, которого провожал в последний путь. Развернув полотнище, на котором два золотых оленя в прыжке сталкивались рогами на фоне зелёной и коричневой продольных полос, он накрыл им лучшего друга, который был ему близок и дорог, словно родной брат.

Видение снова сменилось. Наинлит, в том же траурном платье, но без капюшона и вуали, сидела в своей комнате на краю постели. В правой руке она держала миниатюрный стеклянный шарик, наполненный тёмной жидкостью. Выражение лица девушки было умиротворённым и растерянным, будто её сознание витало где-то далеко в облаках. Внезапно она преобразилась: взгляд стал ясным и осмысленным, он выражал нерушимую решимость.

Любимая резко подняла руку и залпом выпила содержимое склянки. Буквально в следующий миг эльфийка замертво рухнула на кровать, волной рассыпав густые тёмно-рыжие волосы. Омертвевшие пальцы откинутой в сторону руки пробрала мелкая дрожь, в следующий миг они разжались, выпустив на пол маленькую склянку, которая с глухим звоном закатилась под кровать. В двух ярко-синих сапфирах чудесных глаз погас свет, взгляд устремился в пустоту.

Вид её лица, враз налившегося мертвенной бледностью, стал приближаться, заполнив вскоре всю картину сна, масштаб которой продолжал увеличиваться, пока не осталась остекленевшая радужка глаза, затем бездонно-чёрная точка зрачка, которая, в свою очередь, точно так же разрослась вширь, полностью скрыв вид картины сновидения, словно на него накинули покрывало из непроницаемой тёмной ткани…

Настала чернильно-чёрная беспросветная тьма.

Вскоре во мраке золотистым светом заискрилась крохотная точка. Затем рядом с ней ещё одна, вторая, третья, десятая, и через несколько ударов сердца они взорвались вспышкой раскалённый искр, которые, сверкая золотистыми бликами, медленно оседали вниз. Через некоторое время они сформировали небольшую горку, которая, ярко мигнув, вспыхнула ослепительно ярким оранжевым пламенем. Костёр с каждым мигом разгорался всё жарче, огонь поднимался выше и выше, достигнув роста взрослого эльфа. Сила и высота пламени прекратили возрастать. Пламя с громким гулом горело во мраке.