Яна Белова - Сны Великого Моря. Алаутар

– Вы отведете меня к Великой госпоже? – с надеждой спросил он.

– Это еще кто?

– Великое Море, госпожа Марина или, быть может, здесь Солеа? – нетерпеливо дернул подбородком парень.

– С меня хватит! Я хочу домой! – она вскочила на ноги, но вспомнив, где находится, тут же села обратно, уйти она боялась, хоть и наркоман, а все же живое существо, к тому же вопреки здравому смыслу с ним она чувствовала себя в безопасности. Горло сдавили рыдания. Как же давно она не плакала.

– Подумайте, где бы вам хотелось оказаться и дайте мне руку, – прохрипел он, протягивая ей окровавленную ладонь.

– Я хочу домой, – булькнула она, но вместо обшарпанной комнаты на шестом этаже безликой многоэтажки в Марьино представила маленький уютный дачный домик своей тетки, где жила, пока не устроилась на работу и не сняла собственное «жилье».

Воздух вдруг завибрировал и зазвенел, стал плотным, а потом вовсе исчез на несколько секунд. Она вскрикнула и упала на дощатый пол, в следующую секунду на нее свалилось бесчувственное тело странного незнакомца. Перед глазами плыли красные пятна. Какое счастье просто дышать, воздух больше не отдавал сыростью и могильным холодом, пахло сухими травами и пылью, тишина и темнота ничуть не давили.

Она осторожно перекатила отключившегося наркомана на спину, встала, задев рукой выключатель.

Это был определенно дом тетки, да даже если бы это был любой другой дом, ее удивление не стало бы больше. Как?! Как такое возможно?! Может, это у нее глюки? Коллеги подсунули галлюциногенных грибов в салат, вот ее и плющит… Не верилось. В глубине души она прекрасно знала, что простого объяснения происходящему не существует. Единственный, кто мог ответить на ее вопросы лежал без сознания, заливая пол кровью. Как же она сразу не поняла, это все из-за него!

Подвеска-спираль врезалась в ладонь, она аккуратно положила ее на стол, размотала шарф, сняла пальто, и, бросив все это на закрытый белым чехлом диван, отправилась на поиски аптечки. Не хватало еще, чтобы он отдал концы в тетушкином доме, доказывай потом, что это он затащил ее сюда прямиком с неведомой станции метро. Никто не поверит же, она бы и сама не поверила.

Аптечка нашлась быстро, в отличие от бинтов. Пришлось разрезать на полоски старую простынь. Налив в таз воды, она присела рядом с загадочным гостем.

Он умудрился прихватить с собой оба ножа, похожие одновременно на средневековые кортики и мясницкие тесаки – тяжелые массивные рукоятки, смертоносно острые и тонкие лезвия украшали неведомые символы. Она осторожно разрезала на нем не пожелавшую расстегиваться куртку и кожаные штаны от колена до бедра. Рана выглядела ужасно – глубокая, с рваными краями, кровь почему-то остановилась, хотя по идее должна была бы хлестать фонтаном.

Руки мелко дрожали, пока она промывала и обрабатывала антисептиком рану, мозг лихорадочно перебирал возможные логические объяснения случившемуся, но ничего более рационального чем жестокий розыгрыш, не нашел. Закончив с ногой, она переключилась на ссадину на голове, оказавшуюся, вопреки ожиданиям, обыкновенной царапиной. Парень по-прежнему пребывал в забытье, не откликаясь на ее действия даже стоном.

– Кто же ты такой? – вздохнула она, проведя ладонью по горячей и гладкой, будто никогда не знавшей бритвы щеке, – Надеюсь, ты мне все объяснишь. Только попробуй не объяснить!

Словно в ответ с его губ сорвался тихий стон.

– Давай, давай, приходи в себя, – она намочила чистую тряпку и провела ею по его лицу и шее. Под курткой обнаружилась не менее странная черная рубашка из тонкого батиста с глубоким воротом и шнуровкой вместо пуговиц.

Он вновь застонал и на этот раз открыл глаза.

– Вот и умница, – облегченно вздохнула она, стирая со лба проступившую испарину, – Тебе лучше?

– У меня нет сил, – булькнул он, – я истратил все.

– Это ничего, силы дело наживное, – она чувствовала, что и сама страшно устала. Напряжение постепенно уходило из тела, делая руки и ноги неподатливо ватными.

– Я вам обязан жизнью, я ваш вечный должник, – пробормотал он, щурясь от яркого света.

– О бог ты мой, – вздохнула она вытирая следы крови с пола, – Это слишком. Давай дозировано с ума меня сводить, не убежишь до утра?

– Куда надо бежать? – не понял он.

– Никуда не надо, – фыркнула она, – Давай, говорю, до завтра все разговоры оставим, я плохо соображаю сейчас.

– Вы…

– И говори мне ты, а то я чувствую себя неуютно, – добавила она, поднимаясь с колен, – Ты встать и дойти до кровати сможешь?

Он помотал головой.

– Разве что на рассвете.

– Ладно, тогда я принесу тебе одеяла и подушку, поспишь здесь

Зимой тетка не приезжала на дачу, так что опасаться внезапного вторжения не стоило. Дом отапливался только камином в гостиной первого этажа – как раз в ней они и оказались. На втором этаже гуляли сквозняки, потому, поразмыслив, она тоже решила спать в гостиной, на диване.

– Сейчас разожжем камин, не замерзнем, не бойся, – зевнула она, вернувшись со стопкой одеял.

– Как мне называть вас? – тихо спросил он, наблюдая за ней из-под прикрытых черных пушистых ресниц.

– Света или Светлана, как удобнее, а тебя как?

– Дамард – мое имя, но вы можете называть меня как угодно.

– Ты! Слышишь? Говори мне «ты»! – она закончила последние приготовления и склонилась над ним, чтобы помочь передвинуться на устроенную лежанку и почувствовала едва уловимый аромат талого снега, – Ну, последний рывок и баиньки. Кстати, хороший парфюм.

Она помогла ему стащить с плеч разрезанную куртку, снять высокие сапоги из мягкой, похожей на перчаточную, кожи и улечься поудобнее. Под тонкой тканью рубашки ощущались стальные рельефные мускулы, чего с первого взгляда заподозрить было невозможно, он казался стройным и изящным. Сразу стало понятно, что сложен он потрясающе: тонкая талия, широкие плечи, рельефный твердый пресс и все это при высоком росте и смазливой, хоть и не совсем обычной физиономии

– Блин, ты мог бы на стриптизе состояние заработать, – хохотнула она, укрывая его одеялом.

– Я не понял, – честно признался он.

– Это хорошо, – усмехнулась она в ответ, отчаянно жалея, что он увидел ее растрепанной и рыдающей. Первое впечатление безнадежно испорчено, теперь понравиться ему будет сложнее.

Вообще-то ей никогда не приходилось сокрушаться по поводу собственной внешности. Единственное, что подчас выводило ее из себя – категоричные отказы многих верить, что ей уже 28, в разумных пределах это льстит, но когда на собеседованиях вежливо интересуются «первый ли у вас это опыт работы», а на кассах в алкомаркетах спрашивают паспорт – это уже перебор. Ее густым темно-каштановым блестящим волосам подруги завидовали с детства, равно как безупречной бархатной коже. Фигура также не вызывала ни у кого нареканий, все было при ней и на своем месте, даром семь лет занималась художественной гимнастикой.