Яна Белова - Сны Великого Моря. Алаутар

Дамард отставил в сторону чашку с зеленым чаем и выразительно поморщился.

– Зачем вы пьете такую гадость?

– Может, тебе черный больше понравится? – предположила Света, протягивая ему пакетик из другой пачки, – Надо было не в пакетиках брать, – вздохнула она, наблюдая, как он высыпает перетертый в пыль чай из пакетика в чашку (бумагу он заварить наотрез отказался)

Залив чай кипятком и, вдохнув пар, Дамард молча поставил вторую чашку рядом с первой.

– Можно я просто воды попью?

– Пей, конечно, – пожала плечами Света, – а у вас какие-нибудь горячие напитки есть?

– Шоколад, кофе, травяные настои, но не такие, – улыбнулся он, покосившись на мутную жидкость с плавающими чаинками, – из марсалдэлы, примариса, шиповника, мяты или сладких ягод ульрюка мне нравятся. Моя мать разбирается в травах, любое зелье, даже от кровяной болезни она может сделать вкусным.

– Какая она твоя мать? – Света решила зайти с другой стороны, очень уж хотелось понять, насколько он нечеловек.

– Она калатари, но волосы у нее светлые, – в его голосе зазвучала подлинная нежность, – они с отцом пришли из Изначального мира. Она – живое воплощение стихии Воды.

– Твоя мать калатари, а отец ведьмак?

Дамард кивнул.

– Хорошо, давай так, ты на кого больше похож? – не унималась заинтригованная Света.

– Точно не знаю, внешне, наверное, больше на отца, но зубы мои не могут служить оружием, а глаза у меня калатарийские, хоть я тоже хорошо вижу в темноте. Отец же говорит, что я больше похож на калатари, чем сам о себе думаю.

– Чтоб я еще что-нибудь поняла, – вздохнула Света, – на мой взгляд глаза у тебя как у человека, – она внимательно посмотрела на него. Глаза, как глаза – выразительные темно-карие, обрамленные длинными и очень ровными ресницами, разрез глаз вполне себе европейский, однако в глубине их таилась будто светящаяся изнутри бездна, манящая и затягивающая внутрь себя.

– Да, выходит у людей глаза такие же как у калатари, – помолчав, согласился он.

Она вздрогнула, будто очнувшись от мимолетного сна.

– Нет, разница есть, пожалуй, – она слегка передернула плечами.

– А у отца у твоего какие глаза?

– Ярко-синие, зрачки вытянутые, он видит в темноте также как при свете, и цвет глаз в темноте не становится темнее.

– Это как?

– Они такие же синие. Почему ты спрашиваешь?

– Мне интересно, но если ты не хочешь об этом говорить…

– Нет, отчего же, – улыбнулся он, – просто мне показалось, что тебе интересно другое…

Она остолбенела. Неужели он может читать мысли? Ей стало не по себе, смущение, досада и страх одновременно вскипели в крови.

– Прости, я просто хотел проверить, – он примирительно вскинул руки.

– Проверить что?! – вскинулась она.

– Ты близка огню, я хотел убедиться. Мама считает, что все живые так или иначе связаны с той или иной стихией. Я не читаю мыслей, я могу читать только эмоциональное состояние, как любой маг, связанный со стихией воды. Моя сестра тоже производное огня и воздуха.

Это успокоило, Света в миг остыла, хоть и мало что поняла.

– У тебя еще и сестра есть, старшая, младшая? – решив не развивать скользкую тему, спросила она.

– Мы родились в один день и час. Я старше всего на несколько минут, но мы совершенно разные. Карди – эмоциональная, вспыльчивая, прямолинейная и у нее великое сердце, она щедра и бескорыстна, – теплая улыбка тронула уголки его губ, – мы очень часто ссоримся, но с ней не бывает скучно.

– Как здорово все же иметь нормальную семью, – вздохнула Света, понурив голову.

Ее саму воспитывали дедушка и бабушка, при том, что родители пребывали в здравии, просто в их жизнях ей не нашлось места. Отец жил где-то на Дальнем Востоке, его она никогда не знала, мать жила в соседнем доме, но с дочерью виделась лишь по праздникам. В однокомнатной квартире матери помимо нового мужа и его злобной мамаши жил еще не менее злобный доберман. Для ребенка действительно не было места, но Света почему-то обижалась, а когда стала старше, неожиданно поняла, что ей не нужны те короткие, скомканные встречи, которыми одаривала ее мать и вовсе перестала с ней общаться.

Дед умер, когда ей было шестнадцать лет, бабушка тремя годами позже, квартира перешла ей по наследству и тут пришла очередь обижаться матери. Ее надежды переселиться к дочери вместе со своим доберманом и мужем не оправдались. Светлана училась в университете, на дневном отделении, катастрофически не хватало денег, и потому вместо семейства матери она вселила квартирантку. На этом отношения с родственниками были окончательно порваны.

Светлана не любила вспоминать об этом, ей проще было думать, что у нее нет родителей, так, по крайней мере, она не чувствовала себя чем-то обделенной.

Дамард молча смотрел на нее или сквозь нее, раздумывая, по-видимому, о чем-то своем.

– Как твоя нога? – наконец, спросила Света, чтобы рассеять ставшую гнетущей тишину.

– Дня через два-три заживет, – усмехнулся он, решив доесть оставшийся бутерброд, – Скажи честно, тебя кто-то обидел?

– С чего ты взял?

– В тебе живет злость, ты энергетически закрыта и глаза у тебя грустные.

– Это Москва, поди попробуй остаться тут доброй, открытой и веселой, – отмахнулась она.

– Что такое Москва? – наивно полюбопытствовал Дамард.

– Тьфу, пропасть! Забыла с кем говорю, – хохотнула она и тут же пояснила, – Это название города, в котором я живу. Это большой город, люди тут заняты, все куда-то спешат, людей тут очень и очень много, все чем-то озабочены, оттого часто раздражаются по мелочам, на веселье тут мало времени.

– И чем же так заняты люди?

– Они зарабатывают деньги, на жилье, на еду, на развлечения, на транспорт. Все много работают

– В поле что ли? – удивился Дамард

– Почему в поле, не только. Посмотри вокруг, все это сделали люди, – она пространно развела руками, – дома, мебель, колбасу и этикетки к колбасе тоже.

Он на секунду задумался, после чего понимающе кивнул

– У вас какой-то запрет на магию?

– Какую магию?! – ей стало по-настоящему весело, – У нас тут магия в большом дефиците. Есть некоторые шарлатаны, которые уверяют, что владеют ей, но даже они не возьмутся строить дом при помощи магии, они больше по части порчу снять или наслать и любимых отворожить – приворожить.

– Ты маг, говоришь мне, что у вас нет магии? – обалдело уставился на нее Дамард, – Если у вас какой-то запрет, я тебя не выдам, тебе незачем мне лгать..

– Я маг? Ты издеваешься? – хихикнула Света, однако внутри что-то екнуло. Ее бабушка была цыганкой, она умела гадать на картах, читать по руке и в тайне от деда, убежденного атеиста, вшивала в швы верхней одежд шнурки-обереги. Правда, посвящать в эти таинства внучку она считала лишним.