Валентина Хайруддинова - Башни витаров

– Хозяин, а собери-ка нам в дорогу еды: хлеб и немного овощей, – попросил зверолов дородного и усатого хозяина, хлопотавшего у очага.

– Уже собираю, – отозвался тот, – только господин охотник велел положить печеных овощей, птицу, да еще кой-чего. Я предупредил: овощи в здешних краях недешевы. А господин охотник все одно велел готовить, да еще потребовал испечь пшеничных лепешек, и на завтрак подать сыр и молоко.

Хозяин умчался в кладовую, на ходу прикрикнув:

– Жена! Подложи углей в печь! Вода в бочке должна быть горячей!

Прибежала жена, полная и румяная, принялась ворочать кочергой в огромной печи. Толстяк – хозяин тем временем притащил пару огромных глиняных горшков, зажав их под мышками, и ложкой с длинной ручкой стал накладывать мед и наливать молоко, крича при этом:

– Жена! Постели скатерть и дай, как их, тьфу… салфетки! Дочка! Тащи-ка чашки из шкафа!

Жена, бросив кочергу, полетела, грозя смести все на своем пути, выполнять новый приказ. Печка пылала, дочь за дверью гремела посудой, явно не глиняной, сам хозяин, размахивая ножом и напевая, резал сыр, а удивление Тимши уже давно переросло в изумление и все продолжало расти! Юноша наблюдал за происходящим, утратив на время свою любознательность: он даже забыл спросить, куда же делся сам виновник суматохи, что он делает в комнате за маленькой дверкой.

Стол, за которым сидел Тимша, очень скоро накрыли скатертью, на нее поставлены чашки, не такие маленькие и красивые, как у Синигира дома, но и не такие грубые, как те кружки, какие украшали стол вчера.

Хозяин, жена и дочь по очереди носили тарелки с едой и расставляли перед звероловом.

– Мы все это не съедим, – робко запротестовал Тимша, обретя, наконец, дар речи.

– Ну да, скажите тоже! Когда господин Синигир в прошлый раз останавливался у нас, он…

– Отец! Нести рыбу? – закричала тонким голосом дочка из-за печки.

Хозяин взмахнул полотенцем и скрылся.

– Как?! Еще и рыбу? – всплеснул руками зверолов.

Его, конечно, никто не услышал – беготня продолжалась.

Тут распахнулась маленькая дверца, и Синигир, в черных кожаных штанах и белоснежной рубахе с широкими рукавами, в клубах пара, словно в облаке тумана, появился на пороге. Застегивая рубаху, он весело помахал хозяину, который принялся усердно кланяться.

– Ну, зверолов, позавтракаем и в путь? – присев за стол и с аппетитом принимаясь за еду, спросил охотник у пораженного юноши.

Выглядел Синигир абсолютно здоровым, уплетал лепешки с медом, весело потряхивая мокрыми длинными золотыми кудрями.

– Спасибо тебе, зверолов, – говорил он, осушив чашку с молоком и тут же наполняя ее снова, – ты за одну ночь поставил меня на ноги. Хоть, признаюсь, твой отвар – порядочная гадость.

Охотник сиял радостью выздоровления, а еще, совсем чуть-чуть, удовольствием от ошеломленного вида зверолова, который смотрел на Синигира во все глаза, забыв о грусти, что после вчерашнего сна все утро не оставляла его.

Но продолжалось изумление юноши недолго: скоро Тимша пришел в себя, взял лепешку и, не сразу решив, с чего начать спрашивать, поинтересовался:

– Скажи, а не удобнее ли выпить сразу одну большую кружку, чем наливать по одной маленькой чашки три раза?

– Тебе все чашки покоя не дают? Вот приедем в Дювон, увидишь.

– Что увижу? – насторожился зверолов, уже забыв о том, что собирался посмеяться над привычками Синигира.

– Что не всегда делаешь так, как тебе удобно.

– А кому удобно?

– Никому.

– Это глупо, – резонно заметил зверолов.

– Зато красиво.

– Удивляюсь: где хозяин столько всего добыл, – сказал Тимша, решив оставить на время вопрос, что красиво и что глупо, и продолжить расспросы, – ты за такой завтрак, наверное, заплатил цену шкуры медведя? Еда стоит дорого.

– Ну и что? – махнул рукой охотник, – не жалко. Я люблю вкусно поесть.

– Тебе чашки, – вертя в руке белую посудинку, спросил юноша, – добавляют вкуса?

– Угу, – кивнул занятый едой Синигир.

– Ты что, мылся? – продолжал допрос Тимша.

– Конечно. Единственное, что здесь мне понравилось – это прекрасная квадратная емкость. Представь – из глины. Но она такая глубокая, что я погрузился в воду с головой.

– Ого! – только и мог сказать зверолов, представив высокого Синигира в воде с головой, – но почему – «единственное»? А что, вот это все: скатерть, посуда, еда тебе не нравится?

– Не особо: привкус какой-то у еды…

– Дело не в еде: лечебный отвар имеет такой вкус, что долго еще остается, – пояснил Тимша.

– Ну, ничего, – жизнерадостно отмахнулся охотник, – если это отвар, значит, и еда мне тоже нравится.

Тимша попытался придумать, что бы еще такое сказать в насмешку, но Синигир так сиял радостью, выглядел таким здоровым и крепким, с таким удовольствием уплетал лепешки, сыр и рыбу, несмотря на привкус, что зверолов отложил насмешки на потом и присоединился к трапезе.

Завтрак был в самом разгаре, когда открылась дверь, и в помещение вошел вчерашний знакомец Тимши.

– Эй! Мур! – помахал рукой зверолов, хотя углежогу, конечно, трудно было бы не заметить двух посетителей за столом, покрытым белой скатертью.

Настала очередь Синигира удивляться.

– Кто это? – едва успел прошептать он, как Мур уже стоял возле них, наклонив в приветствии голову, покрытую капюшоном.

– Присаживайся, Мур, – радушно пригласил Тимша, – мы как раз завтракаем.

– Благодарю, – вновь слегка поклонился Мур, – однако я думал: мы выедем на рассвете, и ждал тебя во дворе.

– Прости! Я тоже так думал, – рассмеялся Тимша, – но… сам видишь!

Юноша указал на стол и пояснил:

– Мой спутник Синигир, охотник из Синего леса, решил основательно закусить перед дорогой.

Зверолов подождал: вдруг Мур, услышав имя «Синигир», станет восхищаться его подвигами. Но мужчина изучающе посмотрел на охотника и сказал:

– Прости, но я, видно, неверно понял тебя вчера, юный зверолов.

– Что такое, Мур? – встревожился Тимша.

– Я решил: тебя, охотник, – углежог указал на Синигира, – вчера укусила гика, и ты болен.

– А с кем, прости, имею честь говорить? – учтиво спросил Синигир.

– Я Мур, углежог с Черных болот, – так же вежливо представился собеседник, продолжая в упор внимательно рассматривать охотника.

В лице Синигира что-то чуть дрогнуло. Однако он ничего не сказал, а когда Тимша, по обыкновению, хотел о чем-то спросить, эыркнул на него так, что юноша в растерянности тут же закрыл рот.

– Ты, Мур, углежог с Черных болот, – сверля глазами товарища и вовсе не глядя на Мура, ответил Синигир, – правильно понял моего словоохотливого спутника: меня и вправду вчера укусила ядовитая гика. А теперь нам пора в путь.

Мур, наконец, отвел глаза от Синигира, отступил на шаг: