Илья Юдачёв - Хроники Ворона. Книга первая

– Меч и остальные вещи, стало быть, на лавку надобно положить, – сказал Хемет.

Зоран недовольно усмехнулся над принятыми стражникам мерами предосторожности, но все же сложил свои вещи на скамейку: покоящийся в ножнах меч, засапожный нож, амулет в виде скрещенных черных крыльев, небольшой мешочек с монетами и грамоту странствующего детектива.

– Я схожу за старостой, – впервые за все это время заговорил Рух.

Однако за спинами повернутой лицом к скамейке троицы уже кто-то стоял. И этот кто-то заговорил так же неожиданно, как и появился:

– Уже не надо. Просто оставьте нас с детективом наедине, – голос был довольно странным. Он почему-то напоминал игру скрипки в неумелых руках.

Зоран задумчиво сдвинул брови. Не мог взять в толк, как умудрился прослушать приход незнакомца. Который, очевидно, и был старостой деревушки.

Троица развернулась на голос.

Внешность старика оказалась причудливой и пугающей. Он был низкого роста, бледным, худым и очень горбатым мужчиной, одетым в черную свободную одежду, похожую на монашескую робу, длинные рукава которой полностью скрывали его руки. Волосы его были длинными и седыми, а грязные непричесанные локоны ниспадали на лицо. Глаза старика были большими, причем черные, как бездна, зрачки занимали большую их часть. Но особенно поражал его рот своими размерами: он был невероятно длинным и казался на фоне острых подбородка и носа, а также впалых щек абсолютно неуместным.

Зорану на секунду показалось, что глаза дружинников сделались пустыми, когда они посмотрели на старосту так, словно не узнают его.

Но почти сразу они опомнились. Хемет произнес:

– Ну, мы, значится, пошли.

Дверь снова издала дикий скрежет, когда они, уходя, закрыли ее за собой.

– Мое имя Гастрод. Я – староста.

– Зоран. Странствующий детектив.

Гастрод улыбнулся неприятной длинной улыбкой, которая заняла чуть ли не половину его бледного лица.

– Почему вы здесь, Зоран? – голос его был не просто неприятным. Он был таким же раздражающим, как металлический скрежет, и таким же навязчивым, как жужжание самого настырного комара возле уха.

– Меня пригласили сюда непонятно зачем любезные Хемет и Рух. А им, в свою очередь, порекомендовал меня ваш гостеприимный корчмарь Валдис.

Гастрод все улыбался. При этом его похожие на огромные черные жемчужины глаза были неподвижны и абсолютно непроницаемы. Зоран заметил, что он еще ни разу не моргнул.

– Вы здесь, потому что я очень хотел вас видеть. Я заметил вас, когда вы подходили к Ярре, и сразу понял, что такой человек, как вы… а точнее, именно вы можете мне помочь.

Зоран насторожился. Было ощущение, что старик говорит с издевкой.

– И чем же может быть полезен скромный странствующий детектив в глухой деревне, где все проблемы решаются жителями самостоятельно?

– Странствующий детектив – ничем.

Зоран насторожился еще сильнее. Гастрод продолжил, посмотрев в сторону лежащего на лавочке амулета:

– Ведь если я правильно понимаю, в Кун Румунне еще не открыли факультет по подготовке детективов?

Услышав последнюю фразу, наемный убийца вплотную подошел к старику и, нависнув над ним словно черный монумент, посмотрел снизу вверх, после чего сквозь зубы проговорил:

– Откуда ты знаешь?

– Я прожил долгую жизнь, мастер Зоран. Мне известно очень многое об очень многих вещах. И уж историю Ригерхейма я знаю достаточно хорошо. Подлинную историю, а не ту, что пишут в учебниках.

– Кто ты? – во взгляде Зорана одновременно читались угроза и задумчивость. Он будто взвешивал: стоит сворачивать болтливому старику шею или не стоит. Но это не произвело на Гастрода никакого эффекта. Он продолжал улыбаться.

– Я просто староста, мастер Зоран. И мне просто нужна твоя помощь. Мне нужно, чтобы ты отомстил кое-кому. Иначе моя бедная старая душа не обретет покоя. И, кстати, не переживай: я никому не скажу, кто ты на самом деле.

– С чего ты взял, что я буду тебе помогать?

– Я же сказал, мастер Зоран. Я стар. И мудр. Я вижу, какой ты человек. Ты верен своим принципам. Ты считаешь, что все слабые и затравленные должны быть отомщены. И в Ярре есть такие люди. Это я. Это другие жители деревни. Все мы. Нашего хорошего друга, местного лесника Йохана убили. Просто так. Его убил жестокий бессердечный выродок. Он разорвал бедного Йохана на куски и с тех пор изгнан из деревни. Он в лесу. Он сильный. Все в деревне его боятся. Потому что он будет убивать снова. Отомсти за Йохана. Предотврати дальнейшие смерти. И получишь золота в два раза больше, чем в твоем мешочке.

Гастрод достал из кармана увесистый мешок с монетами и слегка подкинул его вверх, после чего тот, бряцнув, тяжело упал в его костлявую ладонь.

В те времена Зорана не приходилось долго упрашивать. В те времена он был образцом истинного убийцы Скалы Воронов и действительно верил, что за кровь можно расплатиться лишь кровью.

А еще – звонкая монета никогда не бывает лишней.

– Ты сказал, что мерзавец изгнан, значит, он жил здесь. Как его зовут?

– Граф Рудольф фон Пацифор.

От удивления Зоран поднял брови.

– Граф? В этом захолустье жил граф?

– Да, жил. В усадьбе на окраине деревни. Не удивляйся, мастер Зоран. Рудольфу запретили жить в крупных городах из-за его редкой болезни, ликантропии.

Брови самозваного детектива поднялись еще выше. Оборотней ему убивать не доводилось.

– Так он чертов вервольф?

– Он не просто вервольф. Он душегуб. Дело в том, что Рудольфа не казнили в Хиконе, где он жил раньше, по одной простой причине. Форма ликантропии, которой он страдает, весьма… специфична. Он может контролировать свои превращения, а также свое сознание во время этих превращений. В обличье волка он сохраняет человеческий рассудок и нападает только тогда, когда сам этого хочет, а не по зову инстинктов. Признав опасным только лишь потенциально, власти депортировали его из Хикона, сохранив за ним титул, и предоставили право жить в ранее заброшенной усадьбе здесь, в Ярре.

– И он стал нападать? Обозлился на мир из-за изгнания? Поэтому дал волю зверю внутри себя?

– Он и раньше давал. Иначе бы о его болезни не узнали. Но продажные власти закрыли глаза на несколько убийств за щедрые взятки и решили, что графа Рудольфа достаточно оградить от цивилизованного общества, дав возможность наводить ужас на никому не нужных крестьян вдали от городских стен.

– Его болезнь точно контролируемая? Есть ли вероятность, что он не владеет собой?

– Совершенно точно: его болезнь контролируемая. Он даже разговаривать может в волчьем облике. Как я уже сказал, он просто садист. Ему нравится убивать. Он разорвал на куски Йохана. Крестьяне каждый день в опасности. Войти в лес попросту невозможно, ибо там – смерть.