Алексей Нужа - Наместник смерти

Уоттер Эст – члена совета претора. Глава семейства Эст.

Хазвель – убийца из Моорфан охотившийся на Задарского зверя в Ладозе.

Хойтен – муж Эбби.

Шейла Мальф – ученица ордена Саерре. Девушка Ардоса.

Эбби – гостья на приеме в поместье Эст.

Элби – служанка в «Изобилии Мандоры».

Элен – новая хозяйка «Сладкой розы».

Элис Капур – покойная жена Садона Капур и мать Ласса.

Элоиза Беллен – жена Волгера Беллен. Бывшая любовница Ласса Капур.

Эндрик – стражник в поместье Эст.

Эстон – двойник Вальдена Эст.

Сны – это безумие. И безумие – это сны. Но еще большее безумие их не видеть. Я знаю, что мне снятся сны, но о чем они, вспомнить по пробуждению не могу, как не могу заявлять, что, пробуждаясь, я не сплю. Я не вижу граней между сном и явью. Но то, что я считаю реальностью, я хотя бы с трудом, но могу запомнить. Но воспоминания об этом нисколько меня не радуют. Во снах меня терзают кошмары, я знаю это, хотя и ничего не помню. В реальности же меня убивают окружающие меня стены камеры, сырость, царящая здесь, тюремщик, чьего имени я не помню, помои, что он называет едой, и крыса, что следит за мной из угла. Она ест эти самые помои вместе со мной, и ждет. Ждет когда я сдохну чтобы полакомиться моей плотью. А еще меня раздражают эти крики из соседней камеры. Кажется, что сидящее там жалкое существо, бывшее когда-то, по всей видимости, человеком никогда не затыкается. Он постоянно кричит и плачет, плачет, плачет. Он должен был уже потонуть в своих слезах, захлебнуться в своих стенаниях. Но он живет и продолжает действовать мне на нервы. Нет, от меня они такого никогда не дождутся. Я не буду плакать и умолять. Не буду молить о пощаде даже перед тем, как испущу свой последний вздох.

Просыпаюсь. Или я просто так думаю. Вот опять этот плач. И тихое попискивание в углу комнаты. Кажется, я уже пытался перегрызть тебе глотку тварь, в желании испытать на губах вкус твоей теплой крови. Или я уже сделал это? Перекусил твою тонкую шею. И теперь ты просто явилась снова. Я не знаю. Не помню. От соломы подо мной несет гнилью и мочой. Несет болезнью и смертью. Несет забвением. Голова раскалывается, готовая вот-вот лопнуть. Я был там. В том городе. Я должен помнить, что там произошло. Я должен все это проговаривать раз за разом, чтобы не стать тем жалким существом, что сидит и плачет за моей стеной.

Кто-нибудь знает, что на самом деле являет собой великая игра? Кто-то из этих узколобых болванов хоть раз в своей жизни задумывался об этом? О нет, конечно же нет. Может лишь единицы из них размышляли на эту тему, при этом, не придавая своим мыслям особого значения. О, они привыкли лишь пресмыкаться, ползать на коленях и целовать ноги своего господина. Иногда я задаюсь вопросом, а знали ли они что я с ними играю? Играю их жизнями, положением в обществе и их извращенным разумом. Скорее всего, нет. Они считали меня всего лишь зазнавшейся шлюхой, подстилкой Императора. Но я доказала им чего стою. Они поплатились за то, что не считались со мной, с моими принципами и амбициями. Я решила сыграть с ними в великую игру, вот только они не знали, что участвуют в ней. Они думали, что я сошла с ума и возжелала власти, но они и не подозревали как ошибались во мне.

Лайния Соферет «Великая игра»

Стагон раздраженно поежился, сильнее запахивая свой плащ, хотя дальше было уже некуда. Рядом всхрапнули лошади, одна забила копытом.

– Проклятая осень. Сырость и холод. Б-р-р. Что-то уж в этом году слишком холодно, особенно для Пазры. Здесь зимы не должны быть суровы, это ведь не север. А уж осень и подавно должна радовать своим теплом. Но в этом году, я смотрю, она нас радовать не собирается.

– Хватит уже ворчать, – недовольно огрызнулся я на наемника. – И без тебя тошно.

– Неужели!? – Стагон многозначительно покосился в мою сторону. – А из-за кого напомни-ка мне мы сейчас находимся в такой заднице, а? Не из-за твоих ли грандиозных планов и стратегий.

Я лишь от него отмахнулся.

– Молчишь. Но тебе и не надо говорить. Ты и сам знаешь, что я прав. Кстати, когда ты изволишь изложить мне свой новый план? Только умоляю, в этот раз хорошенько все продумай, у нас больше нет шанса на ошибку.

– Когда он появится, ты узнаешь первым, – вновь огрызнулся я. – А пока не доставай меня своим нытьем.

Стагон лишь насмешливо фыркнул. Вообще то он был прав и прекрасно понимал, что я знаю это и поэтому так злюсь. Но больше всего меня раздражали его бесконечные подначки в мою сторону и жалобы на нелегкую жизнь. Уже прошел месяц после того, как мы вернулись на службу к Лассу, а я все никак не мог придумать того каким способом могу насолить его отцу. Слухи о нападение на Леонела Потемер и его сестру уже начали стихать, а имя Капур с каждым разом все реже встречалось в упоминаниях об этом происшествие. Конечно, в этом не было ничего удивительного, если принимать во внимание личную дружбу Садона Капур с претором и его связи в высших кругах Пазры. Ласс после того, как мы вернулись в его отряд, поручал нам самую грязную работу и, хотя мы стали проводить на службе еще больше времени чем раньше, близко он нас к себе не подпускал. Это, впрочем, было вполне закономерно после того какое унижение он испытал на наших глазах со стороны своего отца. Хотя надо признать в тот день я испытал немалое удовольствие, видя, как поступил со своим непутевым сыном Садон Капур, но в тоже время это отдалило нас от Ласса и в корень разрушило его доверие к нам, что крайне неблагоприятно влияло на продвижения нашего дела. Таинственный наниматель был сильно недоволен таким положением дел, о чем мне неустанно напоминали Стагон и Тирам. Особенно Тирам. Глава Гильдии воров Пазры последнее время был крайне мной недоволен, что сказалось на наших с ним отношениях. И именно поэтому я появлялся в Гильдии все реже, частенько напиваясь после службы у Ласса в «Серебряном роге». Впрочем, и там мне были уже не так рады, как раньше. Пароф все еще не мог простить мне смерть Прота, хотя я и не имел к ней непосредственного отношения. Лив, несмотря на свои обещания скорой встречи, до сих пор не объявился, а Карам Акрия так и не дал о себя знать. Тирам, между прочим, очень обрадовался, когда я попросил прекратить его поиски. Меня успокаивало лишь одно то, что объявившиеся в городе Тиразан, несмотря на свои угрозы и предупреждения, после той ночной стычки пока никак себя не проявили. Хотя постоянное чувство тревоги теперь никогда не покидало меня, заставляя постоянно оглядываться и озираться в ожидании засады.