Сергей Бесф - Чудовище Ихтео. Фэнтези, триллер

– Бони буквально подскочил к спасенному.

– Так-так, молодой человек. Объясните нам, откуда у вас такая уверенность, что змей больше не пожалует сюда? Ведь никто не знает, что у него на уме, у змея этого. Никто не знает, что ему придет в голову. Я, например, полагаю, основываясь на научной базе, что возвращение змея более чем вероятное событие. Поведение рептилий достаточно хорошо изучено. Из противности они возвращаются в те места, где уже были, чтобы просто напомнить о себе.

Юнг перед ответом на вопрос Бони, поднялся со своего места, поправил на себе мятую майку и шорты. Эйден с удовлетворением отметила, что выглядел Морской вполне адекватно той сложной ситуации, в которой он оказался.

– Змей не вернется сюда, я знаю… Этот змей не опасен. Да, он причинил людям зло. Но он не хотел, понимаете, – Юнг после своих слов опустил голову, как нерадивый школьник, который на вопрос учителя дал заведомо неверный ответ.

От внимания Эйден не ускользнуло то обстоятельство, что у Бони после ответа Юнга попросту отвисла челюсть и, чтобы скрыть сей нелицеприятный факт, ученый прикрыл ее своей белой пухлой рукой.

– Что вы говорите? Змей не опасен. Он не хотел. Да откуда вы знаете? А как быть с теми несчастьями, которые змей причинил? Хорошо еще, что никто не погиб. Но есть раненые, есть серьезно пострадавшие люди. Вы пойдите в больницу и скажите там, что змей не опасен, что он не хотел. Слабое оправдание… А почему вы его защищаете? – Бони с таким пристрастием посмотрел на Юнга, как будто увидел в нем лицо, способное в будущем стать едва ли не адвокатом чудовища.

– Я защищаю змея, потому что знаю, что он опасен для людей не более чем обыкновенный океанский кит… В любом случае, змей сам исправит положение.

После ответа Юнга у Бони нервный ком подкатил к горлу. А потом вдруг к нему пришла несусветная мысль, что этот Юнг и есть тот самый змей, перевоплощенный в человека какой-то высшей силой.

Прогоняя от себя эту бездоказательную мысль, ученый только и нашел, что сказать:

– Да это же, знаете ли, бред. Да, бред, то есть, ничем не подтвержденные инсинуации. Каким это образом, позвольте вас спросить, змей исправит положение? Да и зачем ему исправлять положение? – почти без эмоций, выхолощенным голосом спросил Бони. Ученый хорошо понимал, что он устал и нуждается в отдыхе. Иначе как было объяснить сам факт вступления в серьезный разговор с безумцем?

Юнг от обиды, что его не воспринимают всерьез, потряс головой, как юный бычок. При этом на его голове сбились в копну аккуратно расчесанные длинные волосы.

– Ага. Я понимаю, молодой человек, теперь я вас очень хорошо понимаю. Вы обладаете тайной, экстрасенсорной связью со змеем. Он посылает вам какие-то смысловые сигналы. Вы их принимаете, по своему интерпретируете и передаете нам, – Бони подмигнул Эйден и приставил палец к своему виску, показывая, что сомнений в сумасшествии Юнга у него осталось немного.

Понимая, что с Юнгом он теряет время, ученый переключился к Эйден и Коману.

– Ну а ваши друзья, знакомые, сослуживцы? Ведь кто-то из них наверняка в тот вечер был на набережной? – осиплым голосом спросил Бони. Безуспешно пытаясь справиться со своим носом, ученый довольно сильно чихнул.

Первым ответил Коман:

– На набережной в тот день работала моя продавщица Соня. Она оставалась в магазине до последнего момента. Дуреха боялась бросить товар. Ее едва в море не смыло. Швырнуло потоком воды так, что мало не покажется… Когда я с ней на следующий день разговаривал, она находилась в некоторой прострации.

– Где сейчас ваша продавщица? – спросил Бони, рассчитывая на очередное сенсационное сообщение.

– Я выплатил ей зарплату, такую, как если бы она до конца сезона у меня отработала, ну и… отпустил домой. Она же приезжая.

– Ладно, хорошо. Оставим вашу продавщицу. А друзья, знакомые? Наверняка кто-то из них во время пришествия змея был на набережной? – Бони не унимался со своими расспросами.

Ответила Эйден, которая всем своим видом показывала желание быть полезной для Бони:

– Все мои знакомые были дома. Мы, местные, без дела на набережную не ходим. Разве только соседский мальчишка – Гарник. Он точно был там. Я знаю. Если только детские впечатления будут интересны для вас?

– Мальчишка! Детские впечатления! Да они самые точные бывают, не зашоренные никакими предрассудками. У детей другое восприятие событий. Эйден, дорогая моя, зовите его скорей, – Бони едва не закричал, поторапливая Эйден.

– Хорошо. Сейчас приведу вам Гарника, если он дома.

Эйден ушла. Минут через десять она вернулась с рыжим круглолицым мальчуганом лет двенадцати. Его озорные любопытствующие глаза быстро окинули комнату и остановились на Бони. Он безошибочно определил, кто здесь главный.

– Здравствуй, Гарник. Присаживайся, чтобы тебе было удобно, – Бони улыбался, предвкушая нечто необыкновенное. Такой парнишка, будучи тем вечером на набережной, мог увидеть там больше, чем любой взрослый.

Гарник забрался на высоковатый для него стул.

– Ты был на набережной, когда там появился Змей? – спросил Бони с выраженным снисхождением в голосе, которое обыкновенно применяют преподаватели младших классов в школах.

– Да, я был там. Мы с пацанами – постояльцами катались по набережной на великах. Я на своем, а они в аренду брали, – непринужденно болтая ногами, ответил Гарник. Он смотрел только на Бони, как будто в комнате кроме ученого больше никого и не было.

– Ты сильно испугался змея? – спросил Бони, почему-то ничуть не сомневаясь, что Гарник даст ему отрицательный ответ.

– Кого я испугался? Змея?.. Да я его вообще не испугался. Только засмотрелся, блин, и врезался в парапет. Колесо погнулось у меня, восьмеркой сделалось.

– Колесо ты выровнял, я надеюсь? – спросил Бони, удивляясь тому обстоятельству, что Гарника больше интересовало колесо своего велосипеда.

– Да выровнял я колесо, конечно же. В тот же вечер и выровнял. Я умею. У меня дома есть такая штучка, которая спицы вытягивает.

– Ну а змей тебе понравился, я надеюсь? – Бони попытался вернуть Гарника в тему, чтобы вытянуть из него впечатления о чудовище.

Мальчуган сморщил усыпанный конопушками нос. После чего зрачки его небольших глаз сделались крошечными острыми точками.

– Так себе змей… Немного был похож на настоящего. Но, на самом деле, это вовсе не змей был, – ответил Гарник. При этом выражение его лица сделалось таким отвлеченным, будто змей, как таковой, его мало интересовал.

Бони, у которого самых разных впечатлений за весь этот день накопилось более чем в избытке, на сей раз даже не улыбнулся.

– Вот как? А кто же тогда это был? – спросил ученый с родившейся в его сознании реальной надеждой. Ему вдруг показалось, что разгадка тайны морского змея близка как никогда, что сейчас этот совершенно необыкновенный мальчуган возьмет, да и раскроет ее.