Александра Девиль - Суженый Марии

По всему было видно, что столь единогласное вече должно окончиться спокойно; ничто не предвещало бури. Но то, что случилось в следующую минуту, могло показаться происками дьявола, всегда умеющего найти порочную душу и подвигнуть ее к злодейскому слову или поступку.

И в этот раз среди всех отыскался один человек, бросивший это слово. В минуту, когда люд на площади затих, ожидая благословения митрополита, откуда-то из гущи толпы громко прозвучало:

– Вспомните, что было некогда при Изяславе Ярославиче! Пользуясь народным волнением, злые люди освободили Всеслава и возвели на престол. Деды наши за то пострадали! А Игорь Ольгович, враг князя и народа, не в темнице сидит, а живет спокойно в Феодоровском монастыре. Умертвим его, а тогда пойдем наказать Черниговских!

Киевляне столь ненавидели Игоря Ольговича, бывшего у них князем всего один месяц, что тысячи голосов подхватили призыв неведомого смутьяна:

– Смерть Игорю!

Князь Владимир, отвечающий в отсутствие Изяслава за столицу, побледнел как полотно, услышав такие призывы. И он, и митрополит, и тысяцкий Рагуйло прекрасно понимали, что Святослав Ольгович, как любящий брат Игоря, никогда не простит киевлянам его убийства и еще больше озлобится против Изяслава. А у Юрия Суздальского будет повод начать новую войну за киевский стол.

Но злое слово было брошено, и теперь люди на площади перестали быть гражданами веча, а стали жаждущей крови толпой. Князь Владимир, стараясь перекрыть шум и рев этой толпы, срывающимся голосом взывал:

– Киевляне! Брат мой не хочет убийства! Игорь останется под стражей, а мы пойдем к своему государю.

Но в ответ раздавались голоса:

– Добром невозможно разделаться с племенем Олеговым!

Потомки Олега Гориславича, не раз наводившего половцев на Русь, были ненавистны киевлянам.

Увидев, что дело принимает опасный оборот, Рагуйло опустил Янку на землю и обратился к обеим девушкам:

– Бежим отсюда! Здесь такое может начаться, что вас раздавят в толпе.

Янка охотно устремилась вслед за Рагуйлом, а Мария через несколько шагов оглянулась, ища глазами брата. Лиловый плащ Андрея мелькнул среди воинов, окруживших князя Владимира. На пару мгновений девушка задержалась, стараясь получше разглядеть основных участников действия, и этого оказалось достаточно, чтобы быстро напиравшая толпа отделила ее от друзей. Рагуйло и Янка оглядывались, звали Марию, но толпа несла их за собой, и они не могли остановиться. Маша, оказавшись в людском водовороте, едва не упала, но, к счастью для нее, вовремя успела стать за выступ стены, мимо которой, словно безжалостный поток, гремела толпа, направляясь к Феодоровскому монастырю. Поодаль девушка заметила брата, который помогал князю Владимиру сесть на коня. В какое-то мгновение перед ней мелькнула и потрепанная фигура Блуда, воровато шарившего глазами по сторонам.

Наконец, когда основная часть толпы умчалась вперед, Мария вышла из своего укрытия и, подхватив юбку, чтобы удобней было бежать, кинулась вдогонку за всеми.

Князь Владимир, сидевший на коне, тщетно пытался преградить путь разъяренному людскому потоку. Тысяцкий Рагуйло, хватая самых неистовых за руки, был отброшен ими на землю и едва успел подняться, чтобы не быть растоптанным.

Казалось, вся злоба, все обиды, накопившиеся в душах людей и давно искавшие выхода, теперь нашли подходящую минуту для своего бурного излияния. А несчастный Игорь оказался той жертвой, которую дьявол вовремя подкинул, чтобы распалить и утолить худшие человеческие страсти.

Увидев, что Игоря уже выводят из монастырских ворот, Маша спряталась за дерево и, содрогаясь от ужаса, наблюдала, как люди с искаженными ненавистью лицами тащат несчастного за собой, а он молит Владимира о помощи. Князь спрыгнул с коня и, подбежав к Игорю, накинул ему на плечи свой плащ. А дальше случилось невероятное. Киевляне, столь любившие Мстиславичей, теперь будто утратили разум: они стали толкать и бить Владимира, расшвыривать в стороны его бояр, срывать с них кресты и цепи. Андрей был в числе первых защитников князя; он заслонил Владимира своим телом, сдерживая напор разъяренных киевлян. И в этот миг Мария опять увидела в толпе Блуда. Оборванец находился совсем близко от Андрея. Девушку это насторожило. Если бы двумя минутами раньше она повернула голову направо и увидела, как Хрисанф что-то шепотом сказал Блуду и незаметно протянул ему нож, она бы многое поняла. Но Маша смотрела только вперед, на основных героев ужасного действа, и не заметила того, что делалось в стороне и тайком.

Когда же Блуд оказался рядом с Андреем и в руке у него блеснул нож, Мария подумала лишь об одном: трусливый оборванец решил воспользоваться случаем, чтобы свести счеты с ненавистной ему семьей Клинца. А ведь Андрей, не ожидавший ужасного окончания веча, даже не надел кольчугу. Девушка пронзительно закричала, стараясь предупредить брата, но ее крик потонул в общем шуме. Тогда, не разбирая дороги, она устремилась вперед, но подвернула ногу и упала прямо в колючую траву. Словно в страшном сне Маша издали увидела, как Блуд направил удар ножа прямо под левую лопатку Андрея. Но в последний миг юноша успел почувствовать опасность и стремительно повернулся назад. Благодаря этому движению нож вонзился ему не со стороны сердца, а сбоку. Маша снова закричала: ведь следующий удар озлобленного бродяги мог оказаться смертельным. И тут внезапно из толпы выскочил Хрисанф и вонзил свой кинжал в спину Блуда. Злодей, не успев даже оглянуться, рухнул замертво.

Что происходило дальше, Мария понимала очень смутно. Двое гридней и Хрисанф со своим слугой понесли раненого Андрея к его дому. Девушка пошла следом, спотыкаясь и припадая на пострадавшую ногу. Оборванная внизу юбка цеплялась за камни и придорожную траву. Сейчас внимание Маши было приковано к брату, и она не замечала многих событий, что продолжали стремительно разворачиваться в городе. Лишь на повороте к своему дому она подняла голову и осмотрелась вокруг. Толпы здесь уже не было; киевляне переместились на торговую площадь, куда потащили тело убитого по дороге Игоря.

В доме Клинцов царила тревога, граничащая с ужасом. Исчезновение Марии, страшные события, в которые по долгу службы был вовлечен Андрей, – все это наложилось на печальные известия о Дмитрии и Константине. Женщины наполняли дом слезами и причитаниями, а мужская половина челяди отправилась на площадь, чтобы узнать, как развиваются события, а заодно поискать непоседливую боярышню Марию. Потом наведались Янка и Рагуйло и своим рассказом только усилили тревогу, охватившую всех домочадцев.