Евгений Биктимиркин - Искра

Когда меня, весьма умело и влажно, возбудили второй раз, я стал натягивать цепи, брякая ими, и смотря то на цепи, то на суккубов. Пара девушек осторожно отстегнули узы.

Я тут же направил их руки куда надо, поцеловал ту, у которой тоже была воронка, прижал ее к кровати и принялся за нее. Вот – что называется «поддержкой»! Именно так мне и нравилось: когда все натурально, и множество рук страстно желающих меня женщин ласкает меня в ожидании. Они буквально выжимали все мое тело.

Намедни я в третий раз лишился мерзкой «чистоты», а сейчас первый раз лишался ее в групповом плане.

Когда очередная красотка застонала совсем громко, ворвалась стража, и, увидев происходящее, приставили мечи мне к горлу. Я лишь поднял от нее руки вверх, и, так как ничего больше не мог с собой поделать, потихоньку продолжал свое грязное дело тихой сапой, как будто, чтобы никто не заметил, что творится.

Дамам удалось прогнать этих глупцов, и я еще больше вошел в раж, сжимая девушку в разных местах все сильнее.

Под конец я повернул медсестричку в любимую позу и сделал то, зачем они пришли. Так, как они и хотели. Так же, как я делал с Юлей.

Вновь я выдохся. Девушки пытались меня возбудить, а я лишь наслаждался моментом. Когда я понял, что ждать пришлось бы слишком долго, я сказал: «Надо идти. Еда, тренировка». Еще не переведя дух, я поцеловал их разочарованные мордашки и стал одеваться. Некоторое время я жалел, ведь здесь бывает гораздо хуже, и торопиться точно некуда. Хотя вскоре себя простил.

Краем глаза я заметил, что те красотки, что не лежали на кроватях, все еще дуются. Мне всегда было неприятно обламывать людей, во всяком случае, если не за дело. Так что я немного наклонил голову, улыбнулся им и сказал что-то вроде: «Завтра вижу». Откуда-то, была уверенность, что они поняли именно то, что я хотел сказать.

***

Дальше опять действовал по плану. Зашел в лазарет; у меня странным полупрозрачным шприцом взяли немного крови из вены. Я вспомнил, что и у них тут могут быть страшные заболевания, типа ВИЧ или сифилиса, а потом почему-то уже подумал, что мне все равно здесь подыхать. Да и, глядишь, лекарства кое-какие есть. Конечно, они могут на меня подействовать даже в минус. Но я также догадывался, что моя ДНК уже меняется.

Меня щедро накормили полусырой рыбой. Хотя, что это я так неблагодарно и пренебрежительно? Ради меня, пока еще никого, выделили грамм четыреста относительно безопасно приготовленного улова невероятно полезных существ. Да и кто не любит рыбу? Особенно если это не минтай, и на губах не остается чешуя, и кость не застывает в горле.

Трапезу сжигать меня послали на стрельбище. Чтобы я научился из лука уничтожать плавающую рыбу, которую потом можно будет поглотить. Тетиву этого лука в пору вдвоем натягивать. Затем шло метание ножей каждой рукой и из наклона, и в приседе тоже. Я люблю неестественно извиваться, но тут выбора не было – по ногам били и всячески мешали. Хотя на результате это слабо сказалось.

Затем шла езда верхом на лошади. Следует отметить, что лошади у чингар тоже были немного спрессованные: более мощные, со зловещими глазами и костяными наростами, словно щитки или чешуя, закрывавшими лоб и грудь. А еще клыки. Не знаю уж, насколько хорошо это их защищало, учитывая, какое здесь все мощное.

Меня учили успокаивать ее, седлать и ездить сначала медленно. В Самаре я один раз катался на старом ленивом пегом пердуне втридорога на холоде ради девушки с низкой социальной ответственностью, но мне все равно понравилось. Здешняя же лошадка с радостью понесла меня чуть не с самого начала галопом в бирюзовый лес. Глупцы сзади смеялись, а у меня от такого галопа и ветра в харю аж щеки дрожали. Но я дотронулся до ее загривка, нежно погладил, дотронулся справа у основания шеи, закрыл глаза и прошептал: «Тихо». Спустя сотню метров она остановилась, осмотрелась и поскакала назад.

Затем шел проклятый бой с солдатом. Опять. Только с каждым разом они наступали все рьянее. Сначала со щитом, затем на двух мечах. Я опять проиграл и там и сям. Причем проиграл, как всегда, потому, что боялся нанести слишком серьезную травму противнику. Я точно мог бы один раз раздробить кости ступни противника, но лишь сделал вид, что собираюсь, чтобы сразу же продолжить атаку.

После боя шел бег с прыжками через бревна с параллельным метанием ножей на добивание. В общем, из меня точно собирались сделать терминатора, и взялись за это основательно.

Тут следует сделать ремарку. На нашей родной планете только за несколько выстрелов из лука придется платить, как будто вымаливаешь жизнь. Здесь же мне не только предоставили эту возможность бесплатно, но – я чувствовал хотели, чтобы я научился. Как бы и что бы здесь ни творилось, я должен быть благодарен за неоценимый опыт.

Ну и в заключение, после сытного белкового ужина, который я сожрал, не вдумываясь, что там вообще лежит, мне предстояла битва с капитаном. О физической выносливости даже говорить было лень. Слава богу, мне предстояла борьба ментальная. Казалось бы, многие бы увеличили влажность штанишек от самой мысли, что с моим разумом сейчас будут заниматься любовью не так, как я хочу. Но я достиг именно того состояния, когда с красной паутиной на теле выходишь в предбанник из парной, которая давно превратилась в преисподнюю. Выходишь, и садишься на деревянную скамью, чтобы насладиться безмятежностью, гармонией, безмыслием и знанием того, что от тебя валит пар, в самом деле, как от демона из ада.

Один из капитанов подошел ко мне в своих дьявольских латах и снял шлем. На вид – как обычный чингарин, только чуть повыше, почти лысый – с седеющим хохолком посередине.

Он спросил голосом, похожим на мой, где я хочу биться. Я ответил, что хочу в тихой, темной и укромной библиотеке.

Взгляд его скользнул вниз по диагонали, и он ответил, что мне туда нельзя… Но раз ему можно и выше, то ради первого раза он позволит противнику выбрать территорию сражения. Я понял, что в дальнейшем, скорее всего, не раз прокляну, но и не раз восхвалю эту расу. Честь. Даже у меня она хромая.

Когда мне удавалось проводить в центральном зале Крепости больше двух минут, я часто садился на скамью, смотрел вверх, на этажи, которые мне предстоит посетить, и вслушивался. В основном, чтобы впитывать их язык и узнать, какую участь они мне или нам готовят. Временами возникало ощущение гармонии, когда «говорили» даже стены. «Частички эхо», гармоники. Словно воздух здесь плотнее, и звук распространяется лучше.

Как бы там ни было, я знал, что где-то здесь точно есть центр знаний. Так и оказалось: мы поднялись на второй этаж, отворили тяжелую коричневую клепаную дверь, и за ней раскинулась внушительного размера библиотека. Она изгибалась по периметру башни. Кое-где горели свечи, и сидела пара сержантов. Капитан быстренько всех выгнал и провел ладонью.