Екатерина Дудина - Победить зверя

– Но что с…?

Вожак взмахнул рукой, не желая продолжать наскучивший ему разговор. Он задумчиво облокотился на трон. Его взгляд изучал мрамор, но разум был далек от созерцания камня.

Почтительный поклон стоил волчице неимоверных усилий. Резко развернувшись, она удалилась.

Чьи—то ладони били по моим щекам. Резкий запах нашатырного спирта раздражал рецепторы.

– Даяна, очнись! – голос Тамилы терялся в тумане.

Глаза открылись, но не прозрели. Иллюзия карусели модифицировала очертания мира. Он плавал и кружился, пока я не слезла с тошнотворного аттракциона в закатную реальность.

Огонь догоравшего солнца прорывался сквозь решетку. Тамила сидела на корточках возле меня и приводила в чувство.

– Скажи, что ты пришла забрать меня отсюда! – голос скрипел и таял. Я никак не могла привести его в приличное состояние. Надежда на освобождение была крайне мала, но не мертва.

– К сожалению, нет! – девушка потупила взгляд и начала разглядывать серые камни на полу.

– Тогда скажи, что мы в психбольнице, а ты медсестра? Можешь признаться, я не буйная. Меня ведь вылечат?

Тамила проигнорировала вопросы и сырой тряпкой (по всей видимости пропитанной перекисью водорода) обработала рану. Лоб защипало. Я поморщилась и отстранилась.

Неловкое молчание облекло пространство в вакуумную упаковку.

– Ты до сих пор не веришь в то, что ты оборотень?

Я скривила физиономию и отрицательно покачала головой. Это дало карусели новый импульс.

– Никто не может пройти сквозь завесу, кроме волка! Для людей это просто кусок камня, на который они даже могут залезть при желании, но попасть в наш мир им не по силам!

Палец потянулся, дабы покрутиться у виска, но тут же рухнул на колено. Подобный жест немного опоздал.

– Я здесь надолго?

– Пока не найдут информацию о твоем происхождении. Я уже пыталась. Ее не существует. В мире волков о тебе нет ни одной записи! По документам ты родилась в роддоме небольшого городка среди людей.

– Делаем выводы – я не волк! – мои ладони соприкоснулись. В голове это прозвучало, как хлопушка.

– Тогда твое тело размазано об скалу!

– Такой была цена?!

– Риска не было. Мой нюх никогда не давал осечек!

Дверь распахнулась, и я увидела тучного мужчину среднего роста, жующего бутерброд.

– Время вышло! На выход! – резко кинул он. Тамила кивнула.

– Пожалуйста, скажи, что они ничего не найдут! – девушка испытующе воззрела на меня. Я ответила взглядом: «ты в своем уме?!». Тамила усмехнулась и неспешно направилась к выходу.

– Каково наказание? – крикнула ей вслед.

– Если выяснится, что ты предатель или шпион, тебя сожгут! – девушка невесело улыбнулась и скрылась за дверью. Я приподняла брови и покачала головой. Прекрасно! Удивительно! Превосходно!

Не только замок средневековый, нравы – соответствующие. Интересно, иначе убить волка невозможно? Тамила находилась недалеко от грани смерти в тот вечер, когда поскреблась в мою дверь. Напрашивался вывод: этим садистам нравился запах паленой шкуры!

«Пожалуйста, скажи, что они ничего не найдут!» – прошептал голос Тамилы, вырвавшийся из памяти. Единственный расклад, при котором возможно было разыскать нечто – у меня раздвоение личности. Способности не проявлялись, даже когда я скакала по кромке смерти.

Однако, медленно и осторожно подкрадывалась вера в их теорию. Быть оборотнем было приятнее, чем человеком, к тому же мертвым!

Несколько дней лениво проползли в тишине заточения. Лишь полноватый страж изредка наведывался с тарелкой еды, отвратительной на мой вкус. Развлечения полупустого помещения сводились к минимуму.

Пересчет количества камней сбивался возле трехсот. Трещин оказалось ровно пятьдесят три.

От скуки и уныния занялась спортом, но с непривычки быстро выдохлась. До вожделенной фигуры путь был тернист, но моими сподручными стали вынужденная диета и фонтан свободного времени.

В конечном итоге отель «Темница оборотней» получил одну звезду с минусом.

Я сидела на полу напротив окна и наблюдала за тем, как закат протискивался сквозь решетку. Шел шестой день в клетке. Взгляд перетек на царапины на стене. Они рассказывали мне о количестве истекших суток.

Занятия спортом и вынужденная диета потихоньку начинали приносить плоды. Но среди них один фрукт оказался гнилым – на каменном полу сидеть становилось все жестче!

Новым хобби стали размышления. Мысли перетекали в воображение. Воображение рисовало удивительные образы и показывало короткометражки. Прекрасная замена интернету и телевидению!

Камеру освещал кровавый свет заката. Я сидела на жестком полу и думала о вероятной близости смертельного исхода.

Жизнь – это сложное математическое уравнение, в котором есть две константы: если ты здесь, значит когда—то родился, если ты здесь, значит когда—то умрешь. Все остальное – неизвестные, которые предстоит найти, и переменные, через которые ты пройдешь.

Либо осознание, либо сумасшествие мягко хлопали меня по плечу в гнетущей тишине.

Целую историю можно раздуть из пылинки и вообразить для нее удивительную жизнь!

О дивный новый мир! О нем грезил не только Олдос Хаксли. Его тщательно выстраивает и проектирует каждый из нас!

Мы фантазируем вместо того, чтобы схватить мир за кадык и отобрать у него свою мечту! Страх поражения и лень, вооружившись отчаянием, убивают веру в себя. Нельзя упасть, лежа на траве. Но тот, кто не падает, никогда не взлетит!

Возможно, в бесконечных просторах вселенной существует мир каждого из нас. Возможно, мы сами – чей—то воображаемый мир!

Невидимая рука скользнула по ключице. Потянулась к горлу. Я закрыла глаза и увидела ее цвет. Она была черна, как зрачок. Костлявые пальцы сдавили кадык. Веки отворились, уничтожая преграду между мной и мрачным ехидным лицом. Белки в его взгляде слились с радужкой в кремниевых лужах.

Я поздоровалась с сонным параличом, как со старым приятелем. Мне казалось, мы давно расстались, но он, как бывший любовник, неожиданно вернулся и пил энергию через трубочку, смакуя каждую каплю.

Тело стало подобием медной статуи. Лишь взгляд блуждал по размытым очертаниям черного худого лица напротив. Пальцы все крепче сжимались на горле…

На рассвете в комнату влетел худощавый мужчина. Он резко поднял меня за шкирку и уложил руки за спину. Мы следовали по запутанным коридорам замка, подобным лабиринту Минотавра.

Упор руки мужчины, осевший на голове, заставлял смотреть строго в пол. Лишь темно—зеленый ковер и каменные плиты были доступны взгляду. Изредка он цеплялся за кованые перила лестниц и светлые основания стен.

Двери перед нами распахнулись, и мы оказались в знакомом просторном зале. Я любовалась дубовыми резными ножками стола. Поясница зудела. Руки затекли и потеряли чувствительность.