Дарья Щедрина - Сокровище волхвов. Роман-фэнтези

– Чье копье? – громко крикнул князь, обводя торжествующим взглядом своих воинов. – Кто же убил зверя?

– Я! Это мое копье! – звонкий мальчишеский крик пронесся сквозь гул голосов. Стейнар соскользнул с коня и, чуть не падая в глубоком для мальчишки снегу, побежал к отцу.

Глаза Тормунда сверкали от гордости. Он не сдерживал улыбку.

– Это мое копье! – снова выкрикнул Стейнар, подбежав к князю.

– Молодец, сын, попал в живот кабану. Иди сюда, Торбьёрн! – позвал он второго сына. – А это копье твое?

Второе короткое копье принадлежало Берни. Он спешился и, отчего-то робея, пошел к отцу.

– Ты попал в шею. Похоже, смертельный удар! – отец протянул сыновьям окровавленные орудия убийства.

– Нет, это я попал в шею, а он – в живот! – Стейнару до боли хотелось быть тем, чей удар убил зверя, а не ранил. И он готов был вступить в драку, если бы кто-то стал спорить с ним. С вызовом и неприязнью он смотрел на брата.

– Копья-то одинаковые, – пожал плечами Берни, – может, это мое копье попало в живот.

– Ну что ж, я доволен вами. Для первой охоты совсем неплохо!

Отец достал охотничий нож с широким и длинным, немного изогнутым на конце лезвием, и собственноручно начал свежевать тушу вепря. Нож входил в мертвое тело жадно, с хрустом, точно пожирал чужую жизнь, впитывая чужую силу и мощь. Брызги крови летели вокруг горячими рубиновыми каплями, и снег под ними испуганно таял, сморщивался, испарялся.

– Отец, а можно мне один клык вепря? – спросил Стейнар, расширенными от восторга глазами следя за руками отца, ловко вспарывающими брюхо жертвы.

– Будет тебе клык! – Тормунд вывалил на снег дымящиеся в морозном воздухе потроха.

Торбьёрн отвернулся. От вида окровавленных кишок его замутило, и он, взяв копье, стал старательно оттирать его снегом от уже подсохшей крови. А перед глазами стояла картина: мощный, прекрасный в своей первозданной силе зверь несется по белому снежному полю, сверкая маленькими, хищными глазками…

К двенадцати годам Торбьёрн здорово вытянулся и окреп. Однажды отец, осмотрев сына со всех сторон оценивающим взглядом, сказал, удовлетворенно кивнув головой:

– Пора. Готовь его, Атли, к школе воинов. Завтра я устрою смотр.

Что за смотр? Берни, конечно, знал, что такое школа воинов, и всей душой стремился туда попасть, торопя время. Самые сильные и смелые из сыновей княжеских дружинников и из числа родовитых подростков поступали в школу воинов, где обучались искусству рукопашного боя, боя на мечах и ножах, стрельбе из лука и арбалета, постигали науку воевать. Подготовка в школе была столь серьезной, а требования столь высокими, что до конца обучения доходили не все. Многие просто не выдерживали ежедневных многочасовых тренировок, изматывающих тело и душу. Многие из соратников князя мечтали отдать туда своих отпрысков и одновременно боялись. Потому что князь, охочий до жестоких развлечений, иногда устраивал бои среди учеников не до первой крови, а до смерти одного из участников. Но зато выходили из школы лучшие, отборные воины, элита, до последней капли крови преданная своему князю. Элита, составляющая основу власти в государстве.

В тот день, дело было весной, Атли, ставший уже совсем старым, долго напутствовал своего воспитанника, давая последние наставления. А потом за Берни пришел один из учеников школы, молодой крепко сбитый парень в полном боевом доспехе.

– Пойдем, княжич, – сказал он, – князь уже ждет.

У Берни внезапно похолодело под ложечкой, но он кивнул, обнял старика Атли и последовал за своим провожатым.

Тормунд решил устроить показательные бои во дворе здания, где располагалась школа. В центре двора толстой веревкой ограничили круг, за который не полагалось выходить. Зрители стояли по бокам, а на высоком крыльце установили кресло с резной деревянной спинкой для самого князя. Берни стоял в толпе молодежи, немного робея и то и дело поглядывая в сторону отца. Он пытался понять, как истолковать решение отца отправить его в школу сейчас, не дожидаясь обычных тринадцати лет. Хотя по росту и крепости он не уступал тринадцатилетним новобранцам. Он подумал и решил, что все-таки ему стоит гордиться. Значит, отец видит в нем будущего воина, верит в него. А доверие отца он очень хотел оправдать. Поэтому выпрямил спину и развернул плечи, когда громкий голос назвал его имя, вызывая на бой в центр круга.

Противником его оказался крепкий мускулистый отрок лет четырнадцати с уверенным и холодным взглядом. Наставник вручил бойцам окованные железом щиты и короткие боевые мечи. Торбьёрн повертел в руке меч, оценивая его тяжесть, и половчее надел щит на левое предплечье. Он был готов показать отцу все, чему он научился за несколько лет у старого вояки Атли. А тот был хорошим учителем.

– Ну что ж, – с хищной улыбкой произнес отец, подняв правую руку, – Сварт, сын моего лучшего друга, покажи этому мальчишке, чему научился в школе воинов. И не смей поддаваться! Если он продемонстрирует слабость и безволие, убей его. Мне не нужен наследник – слабак и неженка! Все меня поняли?! – И обвел страшным, сверкнувшим сталью взглядом присутствующих.

Кто-то молча кивнул, кто-то одобрительно загудел, жадный до кровавых зрелищ, кто-то захлопал в ладоши, радостно принимая условия игры. Сварт поклонился князю и посмотрел на своего противника оценивающе. Он знал, что если будет думать о том, что перед ним сын князя, наследник, то проиграет и вылетит из школы. Что тогда скажет его отец? По головке точно не погладит. Значит, он будет думать, что перед ним враг, смертельно опасный враг. Он сузил глаза и сжал рукоятку меча.

Князь резко опустил руку, подав тем самым сигнал к началу боя. И противники стали медленно двигаться по кругу, примериваясь, оценивая, рассчитывая, как нанести удар половчее. В ту секунду, когда на солнце сверкнул молнией клинок в руке противника, Берни собрался и выставил щит, встречая удар. Удар оказался неожиданно сильным и откинул его на шаг назад. Он сделал замах и попытался достать противника. Но тот ловко увернулся. Меч Берни просвистел в двух ладонях от плеча Сварта. Тот даже улыбнулся, искривив в насмешке жесткий рот.

Дальше все стало происходить с невероятной скоростью. Сварт опасно приблизился и стал наносить удары, явно намереваясь закончить бой в ближайшие две минуты собственной победой. От первого удара Торбьёрн увернулся, второй угодил в щит, а третий просвистел у самого уха, резанув острой болью по плечу. Меч Сварта легко, как бумагу, рассек плотный кожаный рукав, льняную нижнюю рубаху и обжог правое плечо в самой середине. Рукав стал стремительно намокать, пропитываясь кровью.