Дарья Щедрина - Сокровище волхвов. Роман-фэнтези

– Белобрысая ведьма! Белобрысая ведьма! – нестройно, наперебой кричали Гуго и Клето, десятилетние сорванцы, друзья Начо и постоянные участники совместных проказ.

– Вы чего?! – возмущенно крикнула Мэй, заслоняя собой куклу от летящих в ее сторону камней.

– Колдунья, ведьма!

Девочка бросилась бежать к родному дому, но мальчишки последовали за ней, продолжая осыпать градом мелких камушков. Задыхаясь от страха и возмущения, она вбежала в распахнутые настежь ворота и бросилась под защиту брата. Начо по заданью отца чистил конскую упряжь и растерялся, увидев бегущую от преследователей девочку. Никогда еще его друзья не обижали Мэй, ведь она была его сестрой.

Он вытянул в стороны руки в защищающем жесте и загородил собой спрятавшуюся за его спиной девочку.

– Вы что, с ума сошли?! – гневно крикнул он товарищам.

– Твоя сестра ведьма! Белобрысая колдунья! – кричали те, но камни бросать перестали. – Она порчу наводит!

– Сам ты порчу наводишь! – ответил Начо решительно, но в груди что-то екнуло.

Из дома на крыльцо выскочила мать, услышав крики, и замахала на мальчишек кухонным полотенцем:

– А ну пошли отсюда! Я вам покажу, как маленьких обижать!

Гуго и Клето, столкнувшись с неожиданным сопротивлением, стали отступать к выходу со двора, но свой гневный запал еще не израсходовали. Гуго, подбрасывая в ладони «боевой снаряд», огляделся по сторонам и вдруг увидел цыпленка-подростка, со всех ног бежавшего к своей маленькой хозяйке. «Пио!» – успела испуганно подумать Мэй, когда острый камень, выпущенный меткой и жестокой рукой, ударил бедную птаху в грудь с такой силой, что Пио свалился замертво.

– Нет! Пио! – отчаянно закричала девочка, отбросив куклу и выскакивая из-за спины брата. Обидчики уже скрылись за воротами.

Заливаясь горькими слезами, Мэй с цыпленком на руках забилась в уголок коровника, за охапкой сена, и, раскачиваясь из стороны в сторону, нашептывала, напевала бездыханному пестрому комочку в своих ладонях:

– Не умирай, Пио, не умирай!..

Она чувствовала, как щиплют глаза горячие слезы, как в кончиках пальцев рук, бережно баюкающих цыпленка, покалывает как будто иголочками и потоки тепла прямо из ее сердца вместе с любовью и состраданием перетекают в неподвижное тельце Пио. Над нею, продолжая жевать свою вечную жвачку, тихо вздыхала черная с белой отметиной на лбу корова, удивленно тараща на девочку круглые навыкате глаза.

Начо было хотел броситься вслед за сестрой, да мать удержала. В такую минуту надо было оставить ее одну.

– Мама, почему они называли Мэй ведьмой, колдуньей? – растерянно спросил сын.

– Глупости все это, сынок, глупости. Никого не слушай! Наша Мэй самая добрая, самая хорошая на свете. Это все клевета!

Но в голосе Нерии не было должной уверенности, а взгляд черных глаз испуганно метался по двору, словно искал наиболее безопасные места на всякий случай.

Мельхор был в бешенстве. Он метался по комнате, как дикий зверь по клетке, сжимая кулаки. Глаза его горели сумрачным огнем, а под скулами ходили желваки от еле сдерживаемых бранных слов. Нерия, только что рассказав мужу о случившемся с их дочерью, сжавшись в испуганный комок, замерла на лавке у стены. В таком состоянии Мельхор запросто мог ударить ее, хоть она и не чувствовала за собой никакой вины.

– Ты понимаешь, что это значит?! – процедил сквозь сжатые зубы муж. – Вся деревня подозревает Мэй в колдовстве!

– Но это неправда, Мельхор, наша дочь не может быть колдуньей или ведьмой! – с отчаяньем, предчувствуя беду материнским сердцем, воскликнула Нерия.

– Наша?.. – Мельхор остановился и навис над нею темной громадой. – Ты уверена, что она наша дочь? Тогда почему она совсем не похожа ни на нас, ни на своих братьев? Откуда у нее такие светлые волосы и зеленые, как у кошки, глаза? Если бы я не был уверен в твоей верности, я бы мог подумать, что ее отцом стал какой-нибудь светловолосый странник, проездом оказавшийся в нашей деревне. Но в деревне отродясь не было никаких светловолосых странников. Даже всадники Черного Князя и те черны от макушки до пят. Тогда, скажи на милость, что я должен думать?..

Нерия подняла на мужа испуганные, полные слез глаза.

– Что это ребенок дьявола, вот что я должен думать! – И Мельхор стукнул кулаком по скамье, на которой сидела жена, с такой силой, что она вздрогнула. – И все эти странные видения, которых, кроме нее, никто не видит… А то, что она смогла оживить убитого камнем цыплёнка, не удивляет тебя? Вон, носится теперь по двору как ни в чем не бывало. Значит, Мэй – дитя дьявола!

– Нет, нет, этого не может быть! – запричитала женщина, всхлипывая и глотая слезы, а правой рукой механически накладывая на себя крестное знамение.

Муж схватил ее за плечи и стал трясти, точно хотел вытрясти всю душу, приговаривая:

– Говори правду, дрянь, откуда взялась эта девчонка в нашем доме?

Почувствовав, что деваться больше некуда, что, если она не расскажет правду, которую хранила восемь долгих лет от всех на свете, обезумевший муж просто ее убьет, Нерия рассказала все. Напомнив, как он уехал в город по делам как раз накануне ее родов, женщина рассказала, что роды оказались трудными, не такими, как трое предыдущих, и ей пришлось обратиться за помощью к знахарке, что жила на отшибе, в получасе ходьбы от деревни. Сын родился мертвым.

«Сын, опять сын», – с тоской думала она, отказываясь понимать, что никакого сына и нет, что в тазу под столом лежит его мертвое тельце. Она так мечтала о девочке, маминой помощнице. Но бог снова послал ей сына. Старая повитуха хлопотала рядом, бросая на нее странные взгляды.

А когда пришло осознание потери, Нерия разрыдалась в голос. Рыдания сотрясали истерзанное мукой тело и опустошали полумертвую от боли душу.

– Ты поплачь, поплачь, – успокаивала ее повитуха, – станет легче. – Но слова не помогали.

Тогда старая женщина присела на край кровати рядом с родильницей и зашептала в самое ухо, точно боялась, что кто-то посторонний услышит.

– Не плачь, милая, будет у тебя дочка, будет. Третьего дня как раз забрела в мой домик на окраине чужая женщина. Была она на сносях, вот-вот должна была родить. Ничего о себе она не рассказывала, только просила помощи. Казалось, скрывается она от кого-то. Да мало ли? Может, изменила мужу, а он ее не простил, вот и пряталась с чужим дитем под сердцем. Роды начались в ночь, я пыталась помогать, как умела, да не судьба, видать… Умерла несчастная к утру, а девочка новорожденная живой оказалась, да такой хорошенькой, просто загляденье. Куда ж мне младенец этот, старухе? Только лишние хлопоты. Думала в город отвезти, в приют для сирот отдать, а тут ты… Возьми сиротку в свою семью, вырастишь, как родную, воспитаешь.