Дарья Щедрина - Сокровище волхвов. Роман-фэнтези

Нерия как увидела малышку, так сразу и решила взять ее себе, а мужу ничего не рассказывать, раз сам не захотел быть рядом с женой в трудную минуту. И так сердцем к ней прикипела, что даже в мыслях чужой ее не считала.

Мельхор немного успокоился, обдумывая рассказ, а потом решил:

– От девчонки надо будет избавиться, а всем в деревне расскажем, как все было на самом деле. Может, люди и простят тебя, глупую бабу?

– Нет, нет, Мельхор! – закричала Нерия, падая на колени и хватая мужа за руки, пытаясь удержать от жестокого поступка, но он не желал ее слушать.

– Посоветуемся с отцом Абрэханом, как лучше поступить. Важно, чтобы церковь считала нас добрыми прихожанами, ну, оступившимися по незнанию. Мы люди простые, могли и ошибиться. Господь милосерден, простит, если чистосердечно признаться и раскаяться. Если церковь в лице отца Абрэхана простит, то и люди простят со временем.

Он принял решение и собрался уходить, а несчастная жена униженно валялась у его ног, заливаясь слезами, умоляя оставить девочку, не изгонять из семьи. Но Мельхор, чье сердце никогда не принимало малышку, был непреклонен.

Деревенская церковь была большой, чисто выбеленной до самого купола, с золоченым крестом. На фоне маленьких деревенских домишек и дворовых построек она смотрелась огромным флагманским кораблем, под белыми, сверкающими на солнце парусами, ведущим свой флот в небесные дали истинной веры. А колокольня храма, высокая-высокая, воткнувшая свой шпиль прямо в поднебесье, напоминала Нерии указующий перст господний, направленный туда, куда всем им, маленьким и беззащитным перед его гневом, надлежало устремлять свой взор, совершая свои мелкие людские дела.

У бедной женщины испуганно сжалось сердце и задрожали колени, когда вместе с мужем они, раскрыв высокие створчатые двери, вошли в главный неф. Пространство церкви сразу же придавило вошедших своей громадой и величием. Робко прозвучали их шаги под высокими гулкими сводами. Из алтарной части навстречу им вышел священник.

Отец Абрэхан, настоятель деревенской церкви, был стар и мудр. Он провел своих прихожан в северный придел храма, где обычно проводил крестины и отпевания, и выслушал сбивчивый рассказ Мельхора. На его спокойном лице отразилась тяжкая дума.

– М-да-а, дочь моя, – заговорил он, качая седой головой и с упреком глядя на Нерию, – а ведь ты ко мне на исповедь регулярно ходила и за столько лет так и не рассказала, даже не намекнула! Не хорошо, не хорошо!

– Простите меня, отец Абрэхан! – Нерия виновато склонила перед ним голову, покрытую темным платком.

– Не я, а Бог должен простить тебя. Ну да ладно, дело уже прошлое. Вижу, что вы оба переживаете, раскаиваетесь в содеянном. Молитесь, дети мои, и получите прощение от Господа! – Настоятель осенил склоненные в покорном поклоне головы широким, щедрым крестным знамением. – Все мы виноваты, с себя вину тоже не снимаю. Ведь именно я крестил эту девочку, ко мне она приходила на причастие. Не узнал, недоглядел… Хитер враг рода человеческого, много у него путей к нашим душам. Значит, подсунул невинное дитя в вашу семью…

– Не виновата ни в чем Мэй, отец Абрэхан! – всхлипнула Нерия, поняв направление мыслей старого священника.

– Она-то не виновата, дочь моя, в том, что дьявол избрал ее как проводника своих козней. И люди не виноваты, что не хотят становиться жертвами этих козней. Пойми, несчастная, защищая ее, ты подвергаешь опасности весь приход, старших сыновей своих!

Женщина расплакалась, ее плечи и склоненная голова вздрагивали. А Мельхор снова стал закипать от ярости, но перед настоятелем не смел даже бросить осуждающий взгляд в сторону жены.

Отец Абрэхан со скорбью смотрел на своих прихожан. Эх, люди, люди! Он с горьким сожалением понимал, что большинством людей движет не истинная вера в Бога, а страх, обычный страх. И именно страх бросает их в цепкие лапы дьявола. Из страха люди совершают предательство, идут на подлость. Трудно, очень трудно бывает удержаться и не отступить от любви и добра. Вот и эти несчастные любили свою пусть приемную, но все-таки дочь, но страх перевешивал любовь. Старик вздохнул, уже зная, как поступит. Он не был фанатиком истинной веры, но лезть на рожон, подвергая опасности своих прихожан, да и подставлять свою собственную голову под гнев вышестоящего начальства не собирался.

– Понимаю чувства твои, дочь моя, ты вырастила девочку, как родную, наравне с сыновьями дарила ей любовь и заботу материнскую. – Старый священник утешающе и заботливо положил руку на вздрагивающее в рыданиях плечо женщины. – Поэтому, выбирая из двух зол меньшее, советую увезти Мэй из нашей деревни от глаз людских подальше. А то как бы до епископа не дошли вести из наших мест. Сами знаете, что церковь с ведьмами да колдунами делает. Есть у меня на примете одна травница, знахарка, что живет на отшибе, скрытно от людей, тихо и скромно занимается собирательством трав лекарственных да изготовлением снадобий на их основе. Стара она уже становится, в помощниках нуждается. Отвезите девочку к ней, пусть живет неслышно и невидно да помогает старушке по хозяйству, может, чему полезному у нее научится. Так и рассудим! Пусть и овцы останутся целы, и волки сыты. Да никому не говорите, куда увезли девочку, а то, не ровен час, прознают да решат самосуд сотворить. Народ у нас горячий, скорый на расправу. А я молиться буду за спасение души несчастной.

Мельхор почувствовал облегчение, выслушав решение настоятеля. Все-таки мудрым и добрым человеком был их приходской священник. Не зря деревенские жители любили и уважали старика Абрэхана. Обратно из церкви он шел с высоко поднятой головой, уверенный, что проблема решилась как нельзя лучше. Нерия уже не плакала, в душе осталась одна гулкая пустота, и волна безразличия ко всему накрыла ее разум, защищая от невыносимой боли.

Собирались ночью, тайно. Мельхор заранее отправил Тито и Тоно пасти табун на дальнем выгоне, среднего, Оскэра, отослал с каким-то поручением в соседнюю деревню к родственникам с ночевкой. Хотел было с ним и Начо отправить, но тот сказался больным и остался дома.

Мэй никак не могла взять в толк, почему она должна куда-то ехать? И почему тайно, ночью? Почему вообще нужно было уезжать из родного дома? На что отец жестко и холодно ответил:

– Потому что детям дьявола не место в нашем доме!

Мэй хотела спросить, а кто такие, эти дети дьявола, но отец бросил на нее тот самый страшный взгляд, от которого хотелось провалиться сквозь землю, и она промолчала.

Мать с красными от слез, опухшими глазами молчаливой тенью ходила по дому, собирая вещи Мэй. Она складывала сшитое её же руками платьице, нежно, ласково проводила по нему рукой, на мгновение прижимала к груди и убирала в мешок, приготовленный для детских вещичек, которых набралось в результате совсем немного.