Ольга Гесс - Зелье старика Эдди

Влад сцепил пальцы в замок.

– Изначально Братство создавалось, как совещательный орган. После войны Трёх Роз его функции слегка изменились. Теперь оно следит за тем, чтобы магия не вернулась в город и не возродила драконов. И то, и другое отныне под запретом. Надеюсь, мне не стоит отвечать почему?

– Если вы были свидетелем преступлений Алана, то почему не казнили его?

– Я считаю, что у человека, будь он хорошим или плохим, всегда есть шанс стать лучше.

– Вы дали Алану второй шанс?

Король кивнул.

– Не только ему. Все члены Братства, так или иначе, участвовали в той войне. Воевали, правда, на разных сторонах. Одни поддерживали вашего отца – Дэниела Грроя, другие оказали поддержку королевской власти.

– Если они боролись за власть, то составлять из них совещательный орган неразумно. Вы не боитесь, что они объединятся и свергнут вас?

– Вы их плохо знаете, мисс Гррой. Они, скорее, перегрызут глотки друг другу, чем свергнут меня. – Амальтея хмыкнула. – Они считают меня всего лишь пешкой в своей игре и даже не догадываются, что на самом деле я играю королём.

Девушка посмотрела на Влада.

– Так вы намеренно сталкиваете их лбами. Вы рассчитываете, что они поубивают друг друга раньше, чем доберутся до вас.

Он улыбнулся и поднял бокал.

– Отличное вино!

– Я знал, что найду тебя здесь. – сказал Алан и присел на холодную землю рядом с Амальтеей. Повертев в руках чёрную розу, он бросил её на могилу.

– Ты не имеешь никакого права сюда приходить. Ты предал их!

– Я любил их! – крикнул мужчина, но взяв себя в руки, продолжил спокойным тоном. – Я знаю, что ты обедала с королём, поэтому могу представить, что он тебе про меня наговорил. Я не буду отрицать, что сказал горожанам, где найти твоего отца, но я понятия не имел, что в доме будет кто-то помимо Дэниела Грроя. Я сделал это не по собственной воле, а по просьбе твоей матери. Твой отец был, – он запнулся, – не очень хорошим человеком.

– Он был злым колдуном, как ты? – Алан закатил глаза. – Почему ты просто не можешь рассказать мне всю правду?

– Чем меньше ты знаешь, тем проще тебя контролировать. И нечего надувать щёки.

Амальтея отвернулась. Алан даже не удосужился ей объяснить, что та женщина и те дети из кошмарных воспоминаний не были её кровными родственниками. Благо, король обо всём рассказал; то ли так сильно хотел насолить Дигеренсу, то ли сам по себе был болтлив как Роман и Грей.

– Любовь творит с людьми удивительные вещи. Она преображает их и подталкивает на предательства. Предательства друзей, чести и собственного эго.

Мужчина засопел.

– Много лет назад эту фразу произнёс второй беломордый король Аргус, и в наши дни её повторяют все, кому не лень, даже если в разговоре она совсем неуместна. Да, представь себе я знаю историю, – сказал Алан, когда Амальтея искоса поглядела на него, – и знаю её довольно неплохо. Во всяком случае, лучше, чем ты. Я догадываюсь, что своего давнего предшественника тебе процитировал король, однако, боюсь предположить, к чему это было сказано.

– Мы говорили о тебе.

– Похвально. Я никогда не стыдился своей известности.

– Король сказал мне, что вы с Романом были ближе всех к моей семье.

– Он не солгал. Дэниел Гррой считал нас преемниками.

– И что ты предал его. Всех их предал. И на мой вопрос, почему ты так поступил, он ответил фразой короля Аргуса.

Алан посмотрел на надгробие. В отблеске старого камня ему чудились лица Грроев: ещё достаточно молодой, но уже измождённой Лианы, матери Амальтеи, Дена и Роберта, до последнего волоса похожих на их отца, Илоны – точной копией Лианы.

Их лица, обезображенные гримасой боли и скорби, вспыхнули ярким пятном в памяти Алана, ему казалось, что он снова стоит за дверью дома, в котором скрывались Гррои, слышит их крики и ждёт, когда горожане с факелами пересекут улицу.

Лица исчезли также быстро, как появились. Дигеренс выдохнул и достал из кармана пробирку, до краёв наполненную пузырящейся жидкостью. Когда он вынул пробку, капли раствора попали на примятую, зелёную траву, которая в ту же секунду засохла и пожелтела. Но Алан не придал этому значения, а Амальтея была настолько зла на собеседника, что не стала расспрашивать его о содержимом; ограничилась домыслами, что бывший сподвижник её отца решил отравить либо кого-то из них двоих, либо обоих.

– Ты обвиняешь меня в предательстве.

– Я не обвиняю тебя в предательстве. Я лишь повторяю то, что слышала не один раз и от разных людей.

– Ты обвиняешь меня в предательстве. – повторил Алан и залпом выпил содержимое пробирки. – Значение слова «предавать» я знаю хорошо. Вся моя жизнь состоит из предательств. Кого-то предавал я, кто-то предавал меня. Во мне удивительным образом, как звенья одной цепочки, соединились добро и зло, честь и бесчестие, жестокость и милосердие. Если хочешь знать, я предал собственную мать, предал свой род, но твою семью, Гррой, я никогда не предавал.

Амальтея хмыкнула. Её не впечатлили слова Алана, хотя говорил он на редкость убедительно и наигранно или искренне даже сдавил в руках пробирку так, что склянка треснула, и крохотные стёклышки вонзились в ладонь, а остатки жидкости прожгли его линию жизни.

– Я знаю, как ведёт себя человек, которого предали. Он кричит, сыплет проклятиями и грозится отомстить обидчику. Но ты молчишь, и я не понимаю, почему. Может быть, потому что все эмоции ты уже выплеснула на короля, и тебе нечего сказать, а может, потому что поверила мне. Я приму любой вариант ответа, даже если существует третий.

– Ты хочешь, чтобы я доверяла тебе. – Алан кивнул. – Но как я могу тебе доверять, если я тону в море лжи, а ты вместо того, чтобы протянуть мне руку и вытащить из него, топишь меня наравне со всеми?

Мужчина сделал вид, что не услышал её вопроса.

– Что у тебя с руками? – Амальтея проигнорировала его. – Дай угадаю, ты лазила по чудовищным лианам? Ричард привозит их из другого королевства. Они ядовиты.

– Король обработал мои раны.

– Я тоже одно время ходил с перебинтованными руками, а Роман ещё и с ногами. Мы соревновались, кто быстрее залезет по ним в окно башни. Не помню, каким чудом мне удалось забраться наверх, зато помню, на что потратил свой выигрыш – серебряную монету. Я купил булочку в первой попавшейся пекарне и, как положено победителю, разделил её с проигравшим. – он улыбнулся. – Сейчас та пекарня закрыта, да и на серебряную монету особо не разгуляешься. Но слаще той булочки я в жизни ничего не ел.

– Король рассказал мне о ваших юношеских забавах с Романом.

Алан побагровел.

– Что ещё рассказал тебе король?

– Ты напрасно злишься. Его Величество всего лишь хочет, чтобы я ему доверяла. Впрочем, ты желаешь того же.