Александр Алдр Саг - Война, которой не будет?

Остальной шпане такой поворот событий не понравился и в знак протеста, она (молодежь, конечно не золотая, но також золотушная эпотажем) молча притихла. Насупившийся водитель с монтировкой в гориллоподобной ручище загородил подступы к своему рулильному закутку и, не произнеся почти ни одного слова, кроме нецензурных, попросил всех оставшихся покинуть автобус. – И ты, военный, тоже уматывай по добру-здорову, а я в парк…. Можно подумать несколько капель крови нарушили стерильность салона, заплеванного семечками и другим сопутствующим нашему транспорту….

На улице, когда присмиревшая кодла удалилась на безопасное расстояние, один из пацанов, совсем уж по детсадовски крикнул: – Ну, мужик, мы с тобой еще встретимся!

К сожалению, нет – подумал прапор – а то бы я вас научил родину любить.

Что делать дальше бывший майор не знал, потому как и остальные не ведал происходящее во внезапно взбесившемся мире. Эта неизвестность, помноженная на ничем неоправданное ничегонеделание, мучила больше, отсутствия табака или почти постоянного и уже привычного, звона в ушах. Может прав Цыган, стоит только добраться до Акмолстаны, ежели по прямой, то кажись вполне достижимой, все нормализуется само собой. Только и на ровном месте по прямой не всегда случается.

"Уехать бы спокойно на родину. Если не повезет пристроится в армии, начну новую жизнь каким-нибудь охранником. Вон дружок написал, в «секьюрити» нынче кругом требуются. Он уже в фирмах «АКМ» и «ВСС» порботать успел. Правда ни в одной не заплатили…. Не, в охранники пожалуй ниже плинтуса. Еще ниже один бывший сослуживец устроился. Поперся наниматься во франкский иностранный легион. Да что-то там не задалось. И поселился он тогда, на оставшиеся дембелькие деньги прямо рядом с Лувром. Под мостом по над Сеной. У нас, правда, тоже можно некоторое время в стогах сена перекантоваться, но там теплее, а для общения хватает одной фразы Кисы Воробьянинова.

Нам такое не катит? Тогда можно в бандиты податься, вот то кажись престижно. Но там, говорят, на каждое место конкурс большой. Зато быстро подвижный. А тут, чует чуйка, досидишся до того, как не спросясь отправят охранником под начало святого Петра на КПП 73 73 Контрольно-пропускной пункт рая. Иль и это не мне светит. о

А нет, пока еще всё по силам, пока не такой старый как прапорщик, надо энергично пошевеливаться. Это после сорока жизнь практически заканчивается, остается только достойно и степенно пожинать плоды, засеянные в более ранние времена". А поскольку самому Вовчику еще далековато до означенного периода (целых три да с лишком года) и если посмотреться в зеркало, в давно не мытое, в полутемной комнате, то выглядим таким молодцом, точно можно попробовать начать все с начала. Главное вовремя сказать – свет мой зеркальце заткнись. Вот ведь тоже – говорят организм растет только до двадцати пяти лет. Почему же животику и мешкам под глазами того никто не объяснил. Вообще-то и в таком возрасте возраст начинает сказываться, если у молодого брызги из струи промазанной мимо писсуара попадали на лицо, то теперь сколь не ссы – последние капли в трусы. Но то с климата, толи глобального, толи потепления. Женщинам легче, их тот климат после пятидесяти настигает.

Остатки, а может быть, наоборот, зачатки интуиции подсказывали Васькину всё не так и не просто на окружающих просторах. Нетрудно понять в Пишпекию и Аджикистан хани пришли не прогуляться. И раз не только с его воинством, а аж и расейскими пограничниками так обошлись, значит, заварилась огромная неудобоперевариваемая похлека. Но не верилось майору, что в бывшей империи за такой короткий срок столь развалят армию, даже решится начать войну Чжунь совсем недавно неспособный производить собственное оружие, кроме скопированных расейских автоматов, изготавливаемых на построенных расейскими специалистами заводах.

Вовчик предложил провести небольшую разведывательную экспедицию в аджикское, или, может упекское село. Упекское предпочтительнее, потому вроде бы как нейтральное. Цыгану такая полумерная идея не очень нравилась, но пусть разведка, чем бездействие. Прапорщик предупредил о возможном наличии ханьского гарнизона, но против вылазки не возражал, только и машину давать не собирался.

–

До аула, по словам чабанов, километров сорок, не больше – один пеший переход. Зачем тратить понапрасну остатки горючего, да и без машины легче скрыться.

Цыган, так как не любил и не умел ходить пешком, робко возразил:

–

В этих межгорных долинах – ровных и голых, байбаку

74 74 Байбак – здесь: сурок.

негде спрятаться, а на машине бы резво слинять можно. (Кто в нормальном рассудке представит подобный ненормальный променад?) – Но не поддержанный авторитетом майора, быстро примолк.

Вовчик не планировал брать с собой пограничника, по причине его ранения, только тот сказал, что даже пятьдесят километров для него легкая разминка и пойдет только на пользу, а остаться одному и просто ждать, вот настоящая пытка. Выйти решили рано на рассвете, чтоб засветло дойти до селения, осмотреться. Если подозрительного ничего нет, к ночи узнать обстановку в кишлаке и в окружающем мире. Если что не так гладко окажется, то ночь опять же спрячет.

Цыган весь вечер ходил как в воду опущенный, еще бы, километров с сорок, да с гаком туда и столь же обратно. Это ведь почти как до луны, а оттуда точно все в мелких подробностях рассмотришь. Только там, если отбросить всяческую ложь, еще ни один живой человек не обозначился.

–

Лучше бы пристрелили и не мучили, только-только ножки стали зарубцовываться.

Он-то с удовольствием отказался бы от такого похода, но его мнением почему-то не интересовались, а по причине врожденной гордости не мог отнекаться от участия в мероприятии за которое сам же агитировал. Ночью он ворочался с боку на бок, тяжело и грустно вздыхал. К нему тихонько подсел прапорщик.

–

Рома, не спится? Страшно чоль?

–

Да нет, не страшно, просто муторно на душе, словами не передать. А настоящего ужаса, когда вовчиково войско хани на моих глазах уничтожили, столь натерпелся, все бояки должны быть глубоко побоку.

–

Нет, не правда, опаска она всегда в душе живет. Только конченых идиотов, наверно, ничем не пронять. Да еще и страх, он всегда новую личину прикидывает, иногда и не самая ужасная самой гадкой бывает.

–

Как это?

–

Долго рассказывать, а перед завтрашним днем выспаться надобно.

–

Васильичь, ты ведь все равно ночами почти не спишь, я это знаю и мне сегодня чиво-то никак не уснуть – расскажи.

–