Николь Галанина - Отверженный

– Вот комнаты господина регента, – и указал на одну из дверей, совершенно ничем не отличавшуюся от других дверей, располагавшихся от неё на огромном даже для дворца расстоянии.

Замедлив шаг так, чтобы Амисалла не отставала от него, он подошёл к двери ближе и несколько раз постучал. Некоторое время они стояли в молчании, напряжённо ожидая ответа. Соул вдруг посторонился, одной рукой придвинув Амисаллу, как пушинку, ближе к себе. Как оказалось, это было нелишним: ибо в следующее мгновение дверь широко открылась, и, если бы Амисалла и Соул остались на своих местах, она неминуемо ударила бы их. В коридоре, ведущем в покои регента, стоял, недружелюбно сжав губы и холодно блестя глазами, Лиэс. На Соула он посмотрел бегло и невнимательно, сконцентрировавшись исключительно на Амисалле.

– Леди Виллиэн, – сухо и официально обронил он, но иглы в его глазах, словно противореча его тону, мягко прогнулись назад и задрожали.

– Лиэс, – тепло улыбнулась ему Амисалла, – рада Вас видеть…

– Господин регент желает видеть Вас, – ледяным тоном сообщил ей Лиэс. Глубоко вздохнув, он посмотрел на Соула с отголоском сожаления и дрогнувшим на мгновение голосом прибавил: – А ты ступай к Картенеру. Леди Виллиэн, идёмте со мной.

Дверь покоев мягко прикрылась за ними, и единственным источником света для неё стали только медленно горевшие в плошках длинные восковые свечи и подвешенные к потолку лампады. Лиэс шагал впереди неё, она видела, как напряжены его плечи, хотя он старался казаться невозмутимым. Она старательно пыталась нарисовать себе портрет всесильного регента Империи, о котором ходило столько слухов в Хевилоне; она пыталась представить, каков же этот человек, чьего гнева все трепещут, и не гневается ли он на неё сейчас. Ведь она взялась лечить Ральмунда, она отважилась отвоёвывать его у смерти, и непонятно, как к этому отнесётся большая часть Империи…

Коридор кончился, и они с Лиэсом очутились в большой, светлой комнате с раздвинутыми шторами и распахнутыми окнами, полной свежести летнего утра. Навстречу им, отступая от окна, обернулся регент.

Она ожидала увидеть страшного человека с грозными глазами, мечущими молнии, с бровями, постоянно соединёнными на переносице, дабы внушать ещё больший ужас всем соперникам. Зная, что регент ещё и маршал Империи, двадцать лет назад отличившийся в Гражданской Войне, она добавила к его образу военный мундир, увешанный орденами и медалями, и с пятёрку зловещих шрамов, похожих на те, которые оставляют когти взбешённого гибрида.

Но регент оказался самым обычным, приятным на вид человеком, далёким от того идеала грозности, который она всегда себе представляла. Мало того, что он был совсем не страшным, но он ещё и одарил её светлой широкой улыбкой, и это привело её в полнейшее замешательство.

– Леди Виллиэн! Большая честь увидеться с Вами, – сказал регент и совершенно непринуждённо протянул ей руку, словно в его стране все с незапамятных времён приветствовали женщин рукопожатиями. – Прошу, присаживайтесь, располагайтесь…

Немало польщённая, Амисалла пожала ладонь регента и с возросшим интересом принялась изучать его. Она мгновенно отметила седину в его волосах, тонкие морщинки, как гусиные лапки, собравшиеся в уголках его глаз, и неподдельную заинтересованность, которой в Империи её одаривали лишь Берта и Биркан. От этого ей сразу сделалось легче и приятнее общаться с регентом, словно не замечавшим её возраста и пола. А она так устала слышать: «Вы же леди, Вам это нельзя! Вы ещё слишком молоды, Вам этого не понять!» Машинально повинуясь, она опустилась в одно из кресел, регент устроился напротив, чтобы иметь возможность хорошо её видеть.

– Не желаете ли чашки чая, леди Виллиэн?

– Да, Ваше Высокоп… Высокопревосходительство, – едва выговорила Амисалла и глубоко вздохнула: чтобы прибавить к этому титулу «господин регент», ей понадобилась бы ещё одна порция воздуха.

Но регент прервал её потуги одним мягким поднятием ладони. Снова ей приветливо улыбнувшись, он заметил:

– Думаю, нам ни к чему эти официальности, леди Виллиэн. Говорите: «господин Фолди», это сэкономит немало времени.

– Немало признательна, – улыбаясь в ответ, сказала Амисалла, – понимаете, мои родители родом из Империи, но я всё-таки не очень хорошо знаю ваш язык, простите…

– У Вас неплохое произношение, – похвалил её регент, и она почувствовала, как гордо краснеет, – вскоре Вы освоитесь с нашим языком. Лиэс, – он обернулся к тому, увлечённо копавшемуся в какой-то книге, – прикажите Алии приготовить чай.

– Сейчас, господин отец, – покорно откликнулся Лиэс и поспешно вскочил из кресла.

– Отец?! – Амисалла перевела ошарашенный взгляд на регента, надеясь, что она ослышалась, и это совсем не так…

– Мой младший сын, – спокойно подтвердил регент, – старшего, Оруэна, полагаю, Вы уже знаете.

– Да… он очень близок к Его Высочеству… – рассеянно подтвердила Амисалла. – Знаете, состояние здоровья Его Высочества меня очень беспокоит… – она вскинула взгляд на регента и, убедившись, что он внимательно её слушает, продолжила говорить, чувствуя, как крепнет её голос, – ведь он уже очень давно болен, и я уверена, что он не был бы так плох, если бы вы не запустили его болезнь! Я не упрекаю ни в чём Оруэна и Сомера, но ведь Вы, господин Фолди, Вы могли что-то предпринять! Разве в Империи нет врачей, которые могли бы взяться за Его Высочество? Я сомневаюсь!

Сердито вздохнув, она почти враждебно взглянула на регента, но тут же устыдилась собственной несдержанности и прошептала:

– Простите…

– Ваши нападки совершенно справедливы, леди Виллиэн, – неожиданно согласился регент, склоняя перед ней голову в знак своего сожаления, – я всё это время был свидетелем развития болезни Его Высочества, и…

– И Вы ничего не сделали! – буркнула Амисалла, скрещивая руки на груди.

– Прошу, выслушайте меня до конца, – вежливо попросил её регент и, вздохнув, продолжил: – Болезнь Его Высочества – врождённая. И вылечить её нельзя. Во всяком случае, так сказали лучшие врачи Империи, созванные мной после первого же припадка у Его Высочества.

– Ваши врачи лгали! – с горячностью возразила Амисалла. – Я берусь вылечить Его Высочество, господин Фолди, я смогу, я не позволю ему так мучиться…

– Обязательное качество для врача – доброе сердце, – заметил регент, внимательно взглянув на неё, – и Вы им, леди Виллиэн, обладаете.

– Почему никто не лечил Его Высочество? Почему вы все просто смотрели, как он умирает?

– Как верные подданные, мы старались облегчить страдания Его Высочества, – возразил регент, – ему не сулили долгой жизни, и для нас каждый её час – как подарок. Его Высочество бесконечно дорог всем нам, как долгожданный первенец Её Величества Влеоны, – регент глубоко вздохнул, – но особенно он дорог нашей семье. Мы вырастили Его Высочество, как собственного сына, и обвинять нас в том, что мы могли желать ему смерти…