Озем - Тьма и Укалаев. Книга первая

МАРИНКА – Конечно, недостойны мы, чтобы пылинки сдувать… Смешно, будто не мы до восьмого класса вместе учились, в школьном коридоре нос к носу сталкивались… С тобой, Кутусь, она даже иногда словечком перекидывалась. В школьной форме все были одинаковыми гадкими утятами… Хотя, о чём это я? И тогда она считалась стервой – стерва и теперь. Седон!

АНЯ – Рада, что ты поняла.

МАРИНКА – А ты знаешь, даже обидно! Ведь это не ты и не я в пятнадцать лет вывалялись в грязи – а Танька тогда опозорилась на весь город, и Седоны поспешили засунуть её вместе с укалаевским парнем куда подальше. Как его звали? Не помню… Замяли ту грязную историю со школьной прогулкой в Казину пещеру. Вот веселое времечко!

АНЯ – Помню слабо, странная и больше нелепая история, обросла слухами…

МАРИНКА – Ну да, ну да! Наивная ты, Кутусь, до невозможности. С тобой спорить – ладно, не буду… Интересно, где обреталась эта шлюха, что теперь является с невинным лицом и шикарным видом, с бриллиантами и на шпильках, а на нас не глядит, словно мы мусор под ногами… И куда девался её ненаглядный муженёк – из тех самых укалаев. Раз она вернулась в родной город, то и он вместе с женушкой должен приползти на родную помойку. Если не так, чего ради она здесь разгуливает прилюдно?

АНЯ – Хватит трепаться! Тебя замкнуло, что ли? Мы торчим здесь битый час, а нам ещё до дому добираться. Вернись с небес на землю! Утром будут известны укалаевские новости про Седонов – городишко-то тесный. И ты, наконец, проверишь массу своих интересных догадок, а пока умоляю – заткнись! Пошли!

МАРИНКА – Нет, я не в силах все так оставить. Кутусь, еще минуточку…

АНЯ – Что ты собираешься выкинуть, дура?.. Маринка, не лезь! Ты куда?

МАРИНКА – Да я сейчас, сейчас.

АНЯ – Кончай цирк! Маринка!!

МАРИНКА – Ну ты чего? Руку оторвешь!

АНЯ – Я-то ничего, а вот ты уже к незнакомым мужчинам пристаешь. Как будто зудит у тебя в одном месте!

МАРИНКА – Спросить нельзя? Ничего ведь не случилось, я только спросила – про что? да про время! про что же еще? Любопытно ведь, кто теперь с Танькой Седон разъезжает… Необычный тип устроился в Седоновской машине на заднем сиденье – мужику с виду полтинник, смуглый, глазастый, худой, волосы в хвост собраны – и весь в черном, представляешь? И умора, шапочка у него такая – тоже черная, навроде пилотки, на которой наверчены цепочки, бусы из камушков, проволочки, разные штукенции; и пальцы у него длинные, желтые, в бабских кольцах, а на запястье часы массивные, блестящие, навороченные – видно, дорогущие… Улыбается.

АНЯ – Тебе что? Пусть улыбается.

МАРИНКА – Представь, он вовсе не как твой телок улыбается – наоборот, волчище зубы показывает во все рот – хрум, и нет тебя…

АНЯ – Сама же и нарываешься. Пойдем отсюда! И ради бога, смотри по сторонам – сейчас от мэрии столько машин отъезжает. Развелось у нас чиновников – в здание скоро не влезут, и все важным делом заняты… Маринка!! Осторожно…

МАРИНКА – Этот черт бешеный летит, сломя голову! Машинка тоже ничего – серебристая, приметная у нас… И я его знаю – из мэрии субчик – толстый рыжий парень, я его на заводе встречала. У нас в цехе на днях собрание было – про зарплату рабочие спрашивали…

АНЯ – Нашли что спрашивать!

МАРИНКА – Ничего путного не ответили. И там этот рыжий тоже присутствовал, сидел за столом вместе с профсоюзными чинушами… Ты знаешь, Кутусь, народ очень злой – и на безденежье, и на новые заводские порядки! Доплаты режут, у нас в цехе молоко оставили только крановщицам – понятно, они на верхотуре гадостью надышатся, за смену не раз блевануть тянет, даже ведро с собой наверх волокут; а прочие бабы взбунтовались, самые отчаянные клеймовщицы – за двадцать лет мозги свои насквозь приколотить можно – вот они, дурные, и орали, тех, кто на сцене, чуть не разорвали, с нашим бабьем не совладать. Если бы начальник цеха не заступился… И то, Кутусь, люди как в последний раз квитки получили… Тощенького бухгалтера в очках Федоров выгнал – узнал про его знакомство с Седонами и выгнал. Дураки обрадовались – нашелся виновник всех бед на заводе, кто работяг зажимал, положенное не платил – рты раззявили, ан глянь в квиток – еще хуже оказалось, трети зарплаты как и не было!

АНЯ – Да наплевать мне на бухгалтерию – как на…

МАРИНКА – Да я не про это, а про рыжего парня на серебристой иномарке. Он на собрании тоже сидел за столом и лыбился, пальцами щелкал… Я тогда про него выясняла – из мэрии он, фамилию не запомнила, а имечко редкое – Богдан…

АНЯ – Богдан – или не Богдан, даже Спиридон – без разницы!

МАРИНКА – При чем здесь Спиридон? Какой Спиридон? Тоже дурацкое имя!.. Хотя ты права – нет смысла. На людей сейчас всем плевать. Спрашивали, когда зарплату выдавать будут – гроши эти несчастные – в ответ стали заливать, как всем сейчас тяжело…

АНЯ – Да, да, кто-то с пустым брюхом спать ложится, а кто-то в Катеринке коньяк стаканами хлестает – ну, тоже без всякого удовольствия!

МАРИНКА – Вот именно. В Катеринке за последнее время посетители не иссякли нисколько – каждый вечер ресторан полон, народ спивается, Мицкисы деньги лопатой гребут. А на заводе зарплату уже полгода не дают – так, кидают жалкие подачки, лишь бы рты позатыкать.

АНЯ – Не знаю, как бы мы жили, если бы не мамины деньги – на учительскую ставку не пошикуешь, но у меня в лаборатории даже меньше выходит – и те крохи получить не могу.

МАРИНКА – Мне порой кажется – зачем тебе, вообще, зарплата, Кутусь? Ты никуда не ходишь, обыкновенные вещи не покупаешь – а если купишь, например, помаду, то этот тюбик у тебя полгода валяется, пока не засохнет. На что тебе тратиться? Когда ты в последний раз покупала новую кофточку? или бижутерию? сережки какие-нибудь пустяковые или цепочку? Кутусь, ты ведь не монашка…

АНЯ – Почему ничего не покупаю? Покупаю.

МАРИНКА – Ну, например?

АНЯ – Духи, например, вот сейчас купила. А ты что подумала?

МАРИНКА – Духи? Ах, да, духи – действительно… Транжира ты, Кутусь!

АНЯ – А это как посчитать – вроде и дешевка, но если взять мою зарплату, то купила я баснословно дорого и бесполезно! Благодаря твоему совету.

МАРИНКА – Ты смотри с нормальной женской точки зрения. Кутусь. Я много раз говорила – тебе нужно краситься поярче – высветли волосы, подведи глаза, подрумянься, а то совсем как серая мышка… Вот Танька Седон – помнишь ее по школе? Уродина она, чернавка, вылитая укалаевка, даром что эдакая фамилия – а что фамилия? фамилию вместо лица напялить можно и щеголять? Оказывается, можно! не фамилию, то есть, а саму принадлежность… На отцовские деньги как Танька выглядит! Шмотки шикарные накупила, брюлики с орех навесила, на лицо штукатурки в три слоя намазала – у самой—то кожа желтая, а теперь блестит как бумага; Танька даже зубы выпрямила – в школе она стеснялась улыбаться – так зубы в разные стороны торчали, у нее первой мы тогда брекеты и увидели! Зато сейчас – красотка, гордячка, и кавалер у нее…