Екатерина Ивицкая - Хоккёкусей. Сила стихий

В таком виде Кагеро нашли обеспокоенные друзья, сначала не разглядев ее, полностью вжавшуюся в подушки, а затем ужаснувшись состоянию.

– Чем вы меня вчера опоили? – чуть слышно спросила она, найдя в себе силы заговорить.

– Кагеро, это было просто снотворное, – испуганно ответила Тора, опускаясь рядом. – Ничего больше…

Она никогда не видела такой реакции на свои снадобья: обычно они даруют крепкий восстанавливающий сон, а не усугубляют измученное состояние.

Кагеро ничего не ответила, только покачала снова опущенной на ладони головой.

Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.

– Похоже, я стала терять форму… – она нашла силы горько усмехнуться. – Вчера я допустила целых две ошибки, и обе могли мне стоить жизни: повернулась спиной к человеку, которого считала другом, и выпила то, что мне дали, даже не спросив. С таким же успехом я могла выпить и яд…

– Кагеро, простите… – Асунаро, предусмотрительно державшийся на расстоянии, чувствовал себя неловко в такой ситуации, но она не дала договорить, жестом останавливая его.

– Советник, я прекрасно понимаю, что это были не вы. Мне просто надо еще немного времени, чтобы это осознать.

Разговор с друзьями изматывал: она не могла больше сдерживать воспоминания и те начинали брать над ней верх. Кагеро попыталась встать, но потерпела неудачу: в висках пульсировала кровь, и она измученно посмотрела на Итачи.

– Помоги мне, пожалуйста, подняться, – тихо проговорила она и протянула дрожащую слабую руку.

Итачи бережно удержал ее и хотел было проводить к выходу, но она сама выпустила руку и сделала несколько шагов в сторону внутреннего двора.

– Прошу вас, – она обернулась к Торе и Асунаро. – Не ищите меня сегодня. Я выйду из комнаты сама, когда мне станет немного легче. Сейчас я… не способна адекватно все воспринимать.

С этими словами она медленно удалилась, придерживаясь за стены и лестничные перила, оставив друзей в тягостном молчании, которое немного погодя прервал Итачи.

– Я знал, что ей нельзя было давать снотворное, – нехотя признался он. – Но она была вчера в таком шоке, что это казалось единственным разумным выходом.

– Почему нельзя? – спросила ошарашенная результатом своих действий Тора.

– Видишь, в каком она сегодня виде? Если бы снотворное помогало, Кагеро бы ночами не махала катаной на заднем дворе. Татегами рассказывал, что в таком состоянии – когда ей плохо физически – она не может контролировать воспоминания. А ей есть кого и что вспоминать: Саме, Кайри, свои потери и близких людей. Они приходят к ней, разговаривают и снова умирают на ее глазах. Пока Кагеро бодрствует, она так или иначе справляется. Но во сне это происходит как наяву, и, принимая снотворное, она не может проснуться и избавиться от кошмара: она вынуждена проживать эти воспоминания от счастливого начала до трагического конца.

Ошеломленная таким откровением и тем, что поспособствовала возвращению кошмаров подруги, Тора прижалась к молчавшему мужу в поисках поддержки, и тот обнял ее.

– Такое ощущение, – тихо проговорила она, справившись со своими переживаниями, – что этот палач сначала пытал тело Ооками, а потом переключился на Кагеро и добивает ее душу.

Асунаро крепче прижал жену к себе и ответил:

– Этот человек не мог знать, что она так отреагирует на его действия…

– Но нападение было именно на Кагеро, а не на нас! – возразил Итачи. – Разбойник был только один, и он точно знал, куда она направилась. Кроме того, он превратился в тебя, а не в того же Ооками или меня. Палач словно знал, чье нападение будет самым болезненным: если бы я на нее напал, она бы скрутила меня в два счета, а от внезапного появления еле живого еще утром мужа сразу бы заподозрила неладное.

– Что произошло между ними? Тем Асунаро и Кагеро? – Тора не хотела представить даже, как подруга отреагировала на нападение ее мужа.

Рассказывать о том, что казалось очевидным, ни один из них не хотел.

– Мы не знаем, – уклончиво ответил Асунаро. – Когда мы пришли, бой уже закончился, нападавший был без сознания, и Кагеро лишь оставалось добить врага. А после она не была особо разговорчива… Итачи, ее состояние – оно долго продлится? Надо бы обсудить дальнейшие планы.

Тот лишь пожал плечами – он только слышал рассказы Татегами, но сам никогда не видел ее в таком виде.

– Без понятия… Если не сегодня, будем надеяться, что завтра. Она знает, как справиться с этим… Просто ей надо время.

– Хорошо, тогда я возвращаюсь во дворец и потом на рудники. После моего вчерашнего визита там поднялся большой шум. Пытаются опознать человека, который напал на Кагеро, но пока безрезультатно.

***

Кагеро просидела весь день рядом с кроватью Ооками, погрузившись в медитацию, которая позволила ей уже к вечеру восстановить физические силы. Душевное состояние было не так стабильно, она сражалась с видениями и продолжала упрекать себя за непредусмотрительность: не могла смириться с тем, что инстинкты сработали не так, как следовало бы. Присутствие так и не пришедшего в себя мужа отгоняло воспоминания, но с самобичеванием, увы, бороться не помогало.

Когда сумерки окутали дом и его обитатели стали готовиться ко сну, Кагеро нашла в себе силы размять затекшие ноги: выскользнула на галерею, прислонилась к резной колонне и стала разглядывать полную луну, повисшую над противоположным крылом поместья. На галерее раздались шаги – Асунаро возвращался в свою комнату, которая была в самом конце того же крыла. Почти поравнявшись с неподвижно стоящей женщиной, он негромко окликнул ее:

– Кагеро, как вы…

На этот раз инстинкты сработали даже с избытком: клинок со свистом вылетел из ножен, и через мгновение острый кончик катаны остановился в опасной близи от шеи Асунаро. Тот замер, смотря в пустые, ничего не выражающие глаза княгини. Все произошло за одно мгновение, практически бесшумно, никто из стражников, охраняющих ночной покой жильцов дома, не узнал об опасности, грозящей их господину. Однако этого шороха было достаточно, чтобы забеспокоилась Тора: она выглянула из спальни, чтобы посмотреть, что задержало мужа, и издала возглас изумления. Итачи, чья комната находилась ближе к центру поместья, услышал его и выскочил с мечом наголо, однако, увидев замерших в опасной ситуации друзей, остановился, спрятал клинок и принялся лихорадочно соображать, как оттащить тещу от хозяина дома.

Но ничего делать не пришлось: прошла еще пара ударов сердца, и Кагеро разжала пальцы, а катана, звонко стуча о каменный пол, покатилась от своей хозяйки. Кагеро сникла, закрыла лицо руками и прислонилась спиной к колонне.

– Простите, – ее голос звучал глухо. – Он слишком был вами, чтобы мне не хотелось перерезать горло и вам… Я думаю, мне лучше уехать, хотя бы в Игуру-су…