Татьяна Володина - Сестра Смерти. Часть вторая. Обрести себя

На какой-то неуловимый миг чаши весов заколебались, не в силах прийти в равновесие… Перед внутренним взором, как живая, возникла картинка: голова Самада в руках Артура, тяжелая рука бьет по родному горбоносому лицу, не скрывая переполняющей душу ненависти, а потом, пользуясь «пультом», Винс заставляет Сэма возвращать к жизни тысячи таких вот «парней в робах»…

«Нет! – подумала она. – Я не могу. Только не это. Нельзя так с Самадом. Со всеми нами – нельзя».

– Я ни в чем не виновата, – простонала она. – Нет у меня никакой головы! Оставьте девочку!

– Лгунья! – Крупная фигура Любови Семеновны с неожиданной ловкостью и быстротой кинулась к Лиме, девушка едва успела увернуться.

– Отдай им то, что они хотят! – провизжала женщина, схватив Лиму за голову и молотя ее пухленькими кулачками. – Отдай! Они всех нас убьют!

Один из бандитов стремительно подлетел к женщине, оторвал ее от девушки, с силой толкнул и короткой очередью прошил тучное тело наискосок, от макушки до левого бедра. Брызги крови разлетелись в стороны, часть попала Олимпии прямо на лицо, та не успела зажмуриться, и тошнота, которую до сих пор еще как-то удавалось сдерживать, наконец победила. Лиму вырвало прямо на пол рядом с телом погибшей коллеги. В кабинете поднялся вой и крик. Кто-то плакал. Кого-то, как только что Лиму, вырвало. Мужчины, как могли, пытались утешить и успокоить коллег, но по их позеленевшим лицам видно было, что они к подобным зрелищам тоже не привыкли.

— А ну умолкните! —рявкнул русоволосый бандит. —Иначе кто-то из вас будет следующим.

Это помогло, хоть и ненадолго. Шум и плач стал тише.

«Самад! —снова позвала Лима. —Ты видишь?»

«Я вижу, —после очень долгой паузы прогудел теплый бас. —Вижу, милая. Прости меня. И спасибо, что не выдала».

«Самад! Они убили ее!»

«Держись, прошу тебя! Виктор с коллегами уже едут».

«Самад, я…»

«Мы поговорим потом. Только выживи. Слышишь, Лима? Любой ценой, но выживи! Если надо, сама убивай, но вернись ко мне живой!»

— Так что, моя дорогая? Ты все еще будешь говорить, что ничего не знаешь и ни при чем? –издеваясь, проговорил бандит.

Лима только головой помотала, на другое сил у нее не было. Она не могла отвести взгляд от мертвого тела Любови Семеновны, ужасное зрелище необъяснимым образом привлекало ее, не отпускало. И до конца никак не верилось в то, что эта жизнерадостная, общительная, добрая женщина, не бывшая, впрочем, идеальной, как и любой из живущих людей, больше не выпьет с ней чашечку чая на перерыве, не отчитает ее за то, что она опять курит, не поинтересуется осторожно, как у нее дела на личном фронте. Даже безобразная выходка, ставшая причиной гибели женщины, не портила хороших воспоминаний о ней. И если бы Лима не впуталась в эту историю, Любовь Семеновна была бы сейчас жива. Как перенесут эту утрату ее дети, сын и дочь, уже взрослые, но все еще такие молодые, всего на пару-тройку лет младше самой Лимы? Как теперь смотреть им в глаза?

Бандит снова злился, его настроение опять поменялось. Коллеги роптали, плакали, тихо шептались, глядя на Олимпию, и показывали на нее пальцем.

— Отдайте им то, что они хотят, –повысил голос Владимир Валерьевич, его эхом поддержал Антон Никитич.

– Да нет у меня ничего, —обессиленно пробормотала девушка. –Оставьте меня в покое. Где мне взять то, чего у меня нет и никогда не было?

По ее лицу текли слезы страха и слабости, она не удерживала их. В голове уже рисовались страшные картины того, что еще эти отморозки могут придумать, чтобы она сдала им Самада.

– Слушай, дура, –рявкнул бандит, –мы же все равно тебя уломаем, ты же понимаешь. Если надо, всю эту компанию положим. –Он обвел рукой, держащей автомат, сбившихся в кучку людей, и они непроизвольно съежились еще больше. —Отдай голову!

– Отпустите людей, –едва слышно попросила Лима. –Они ни в чем не виноваты. И я ни в чем не виновата. Ну нет у меня никакой головы! –Она всхлипнула. –И вообще, как вы себе это представляете? Где я ее хранить должна? В холодильнике, рядом с котлетами и компотиком? Да и откуда бы мне ее взять? –Рыдания вырвались из ее груди. –И главное –зачем? Зачем мне нужна какая-то мертвая голова? Ну не на холодец же!

Мужики в робах громко и неприлично заржали –видимо, представили, как девушка варит из головы Самада холодец. Правда, девушка подозревала, что им не рассказали и половины правды, и они на самом деле плохо понимают, какую именно голову и зачем ищут.

– Тихо! – прикрикнул на своих русоволосый. – В общем, попалась нам юмористка-циркачка, шутить умеет… Ну и мы тоже пошутить не дураки, да, парни? – Те утвердительно закивали. – Давайте-ка эту шутницу в директорский кабинет, а с ней вот ее, – он указал на девушку-оператора, которую выбрал первой, – и вот этих тоже. – Он выбрал из толпы еще трех молоденьких девчонок. Лима обратила внимание, что именно самыми молодыми сотрудницами издательства бандит охотнее всего угрожал ей.

«Бойцы» сгребли девушек в кучу и погнали в указанном направлении. Главный схватил Лиму за руку, рывком поднял с пола и потащил за собой, брезгливо переступив через тело Любови Семеновны.

– Остальных держите под прицелом, – распорядился он. – Будут чудить – стреляйте. И обыщите всех на предмет спрятанных мобильников. Городские телефоны не работают, а про мобилки мы и не подумали. Связи быть не должно.

Олимпия уже не увидела, как обыскивали ее сослуживцев – ее бесцеремонно тащили по коридору. Впереди приглушенно плакали девушки, и она сама не могла удержать слезы. Чем дальше, тем больше ей казалось, что помощь не придет никогда. Их втолкнули в кабинет Владимира, девчат грубо кинули на маленьких диванчик в углу, и они сжались в кучку, словно стараясь стать как можно меньше и незаметнее, слиться с интерьером и, желательно, вообще исчезнуть отсюда, перенестись куда-нибудь подальше. Один бандит вернулся к остальным, главный остался с девушками в компании другого своего подчиненного.

– Ну, с кого начнем? – деловито спросил он Лиму. – Смотри, какие красивые глазки! А если я ей эти глазки выбью, она останется такой же красивой, а? Или нет, мы их вырежем и заставим вот эту черненькую их сожрать, как думаешь? Ты по-прежнему не знаешь, где голова? Считаешь, оно стоит того? Я же правда это сделаю.

Лиму едва не вырвало снова. Она не сомневалась в реальности угрозы – у этого урода вполне хватит ума и жестокости сотворить такое. «Черненькая», по всей видимости, не вдохновленная обещанной перспективой, удержаться не смогла, перегнулась через подлокотник дивана и оставила содержимое своего желудка на светлом линолеуме. Отвратительный кислый запах рвоты мгновенно распространился по небольшому кабинету.