Евгений Косенков - Воин ПрАви

– Свиток?

– Предслава, принеси свиток Гологоля.

Девушка подала, что просили.

Дмитрий сломал печать и развернул лист.

«Путь, по которому ты идешь, тяжел и сложен. Не каждый готов и в силах его преодолеть. Ты тот, кого избрал сам Вышний. Тот, кому суждено пасть за веру русскую. Тот, кто никогда не сойдет с Пути ПрАви. Но тебе нужны знания. Найди меня в Москве. Витимир Гологоль».

– Прочти, – Дмитрий подал свиток Анастасии. – Когда лежал раненый, то дед волхв наговорил много необычного. Что-то похожее на это. До сих пор пытаюсь разобраться в его речах и не могу. Настя, ты не знаешь, как там мой отец?

Она вдруг уронила свиток.

– Я думала, ты знаешь, – прошептала Анастасия. – Они сгорели месяц назад. Только ваш дом и все. Словно кто-то поджег.

В голове Валуя потемнело. Кулаки сжались, челюсти заскрежетали.

– Вот значит, как, – после долгого молчания произнес он. – Кто управляет моими землями?

– Племянник твой – ВорОта.

– А почему не Андрей? Он ведь должен наследовать!

– ВорОта отобрал все и выгнал его. Хотел убить, но люди помешали.

– Где он сейчас? ВорОта?

– Вчера приехал в город. Сватается к Любаве.

– К Любаве? Как это? Она же невеста Андрея! Значит он у нее? Еду немедля.

Любава была дочерью обедневшего князя Гостослава, очень дальнего родственника новгородских князей. Об этом, наверно, помнили только они.

Валуй ворвался в дом Гостослава и, несмотря на противодействие челяди, ввалился в трапезную.

– Не ждал? – грозно сверкая очами, Дмитрий поднял за грудки прямо из-за стола, перепуганного и совершенно бледного ВорОту. – По что Андрея обидел? Богатства захотел? Так держи, от всей души даю!

Мощный удар опрокинул ВорОту вверх ногами, кровь брызнула во все стороны.

Гостослав и челядь все еще пытались унять Валуя, но он их словно не замечал, отмахиваясь как от назойливых мух. Перепуганная Любава забилась в угол. Дмитрий схватил обмякшее тело племянника и тут же отпустил. ВорОта был без сознания.

Валуй взял со стола кубок с вином и опрокинул содержимое в рот. Нашел глазами Любаву, подошел к ней.

– Не бойся. Насколько я помню, ты невеста Андрейкина. А по сему негоже устраивать здесь смотрины. Слышь, дед?

Гостослав упал на колени.

– Не губи, Димитрий. Я виноват во всем. Настоял на этом. Не губи Любавушку.

Валуй вдруг враз утратил весь гнев.

– Встань, отец. Не подобает князю ползать на коленях. И тем более имея такую красавицу на выданье.

Дмитрий улыбнулся, и все напряжение вмиг спало.

– А ну, ребятки, тащите-ка этого отсюда. Здесь не место падали.

– Я достану тебя, Валуй, – утирая разбитое лицо рукавом, проскрежетал ВорОта и уже в дверях крикнул. – Сожгу, как твоих родителей! Порежу на ремни! Из-под земли достану. Призраком буду ходить за тобой следом. Бойся, Валуй, остроты моего кинжала.

– Угроза от приемного сына моего брата не так страшна, как он здесь расписал. Гоните его.

Челядь тычками и пинками выкинула того из дома. Дмитрий обвел взглядом оставшихся.

– Отпишу Андрею. Как только прибудет, свадьбу сыграем. Нечего тянуть. Готовься, Любавушка.

И пошел, тяжело ступая и неся в душе боль от услышанного.

Стояла ночь. Огромное небо с луной, похожей на блин, украшенное блестящими звездочками, словно нависло над Валуем, укрывая от непогоды и опасностей. Как он попал в чистое поле из города, как добирался, вряд ли сумеет припомнить. Но зато он прекрасно помнил данную местность. Шестьсот лет не так сильно изменили ландшафт.

Дмитрий разжег костер скорее по привычке, чем для надобности. Он совершенно не ощущал холода и голода. В нем горел огонь, который заменял ему все. Огонь веры. В просветлевшей голове проносились дни его жизней. Он видел то, что было когда-то, свое воплощение в том времени. Память открылась или видение, Дмитрию было не важно.

Утро пришло туманное, прохладное, очень похожее на то, сентябрьское, перед самой Кулиговой битвой. Только сейчас стоял июнь, начало лета.

Слегка прояснилось. Дмитрий, словно всю жизнь прожил здесь, двинулся в путь, безошибочно избрав верное направление. Недалеко от речушки лежал огромный валун с белыми прожилками в виде креста. Над ним вековой дуб с обширной кроной и раздвоенным стволом. Вокруг разные деревья и очень много молодой поросли.

Дмитрий остановился напротив дуба.

– Все стоишь? Сколько же тебе лет? Шестьсот лет назад ты был маленький. Тонкий, гибкий прутик. А теперь – матерый, мудрый дубище. Спасибо, что выстоял. Я пришел за тем, что по праву принадлежит мне. Не хочется твоей смерти, но отдай, что должен отдать.

Он протянул к дубу руку и тот, вдруг, закряхтев, нехотя повалился набок. Под большим корневищем открылся высокий, обитый золотом сундук.

ВорОта подгонял своих спутников, все еще надеясь опередить Валуя. К полудню им удалось добраться до той самой речушки, к которой уже вышел Дмитрий.

– А вот и речка Тулка, – потирая руки, произнес ВорОта. – Крепитесь, молодцы, мы уже рядом. Готовьте карманы под драгоценности.

Через пару часов они вышли к валуну.

– Смотри! – вдруг крикнул худой и присел. – Там, на камне, сундук! Золотой! Ты смотри, как на солнце играет!

– Стой! – остановил его ВорОта, доставая пистолет. – Это ловушка. Кто-то нас опередил. И этот кто-то, здесь.

Худой снял с плеча охотничье ружье. Немой вынул обрез.

– Ну и где ты? – крикнул ВорОта так громко, что долгое эхо полетело по окрестностям.

– Бросай оружие, скажу.

– Ишь, ты, бросай. Мы бросим, а ты нас шмякнешь одного за другим, – заговорил Пискля. – Не пойдет.

Сухой выстрел потряс тишину. В ответ на него просвистела стрела и немой, с вытаращенными, налившимися кровью глазами, пытался вынуть ее из горла, судорожно хватая руками. Он упал сначала на колени, а затем завалился на спину.

Вторая стрела пробила грудь худому, войдя по самое оперение. Тот враз обмяк и, выронив ружье, пал вниз головой.

ВорОта стал стрелять вокруг, пытаясь понять, откуда говорил дядя. Хладнокровие стало ему изменять. Когда кончились патроны, он с силой швырнул пистолет о валун.

– Ты нисколько не изменился, племянничек.

ВорОта оглянулся на голос и увидел Валуя в полном рыцарском одеянии.

– Твои доспехи тебя ждут. Сразись как воин. И пусть Вышний рассудит нас на этой тропе мести. Только учти, я стою на Стезе ПрАви. Ты хотел драгоценностей, но здесь их нет. В сундуке я схоронил два одеяния воина для нашей встречи. Надеюсь, что последней.

ВорОта не возражал. Он горел гневом и ненавистью, кровь закипала в жилах.

– Я готов выпустить тебе кишки наружу, дядя. Наконец-то мне представилась такая возможность.

Два тяжелых меча скрестились в воздухе, все в округе заполнилось звоном и скрежетом. Один из них должен умереть.